|
|
Пишет sapojnik (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} sapojnik)@ 2007-06-24 13:49:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
А.Иванов «Блуда и МУДО»
Заканчиваю читать последнюю книгу Иванова. Вопреки ожиданиям, такого восторга, как «Географ», она определенно не вызывает. Конечно, хорошая проза про нашу российскую современность – это уже много, за это Иванову огромное спасибо; но восторга нет.
Где-то в начале романа главный герой Моржов возмущается в магазине: мол, пришел покупать сумку, а чертовы продавцы вдруг начали учить его смыслу жизни! Вот и у меня примерно такое же чувство по отношению к книге в целом.
Я-то чаял найти легкую, умную, трогательную, остроумную прозу – а огреб почему-то философский трактат в самом кондовом духе, периодически «для живости и иллюстрации» разбавляемый «сценками из жизни»! Одни аббревиатуры типа ДП/ПНН, которые повторяются раз 50, чего стоят. Я так и не мог запомнить, что каждая значит – приходилось то и дело лазить в начало текста и искать пояснения, которые автор делал «в момент ввода». Вот и сейчас – опять забыл: ДП – это «дешевое порно», а ПНН? П – это «понижение», но НН? Опять лезть?!
По-моему, еще Чехов заметил, что наши авторы не могут просто писать – все рано или поздно норовят сделаться пророками и «учить жизни». К сожалению, и Иванов этой участи не избежал. Уверен, что намерения у него – чисты и прекрасны. Он хочет не просто «развлечь» или даже «увлечь», он еще и хочет сказать мне, читателю, что-то умное. Но это ведь порочный путь. Художественная проза – это когда эмоция порождает мысль. Писатель работает с читателем через эмоции, а если же он посавить себе целью выстраивать перед нами цепочку софизмов той или иной степени глубины, то это в лучшем случае будет уже не писатель, а Спиноза.
Иванов – не Спиноза (и слава богу!) По сути, он написал некий странный гибрид – роман и его же критическое обобщение «в одном флаконе». Поработал «за себя и за того парня». Наверно, после всех уже вышедших критических отзывов на его предыдущие произведения он почувствовал дикую неудовлетворенность поверхностностью нынешней критики.
Нынешняя критика – вообще дело мелкотравчатое, это да. Это в 19 веке Писарев или Добролюбов брали классические романы, как рабочий материал, и на их основе писали свои общественно-политические портреты эпохи, не стесняясь находить самые неожиданные логические переходы и допущения, о которых сами авторы, может, и помыслить бы не могли. Так ведь до сих пор неизвестно, считал ли тот же Гончаров своего Обломова «лишним человеком»? Вполне возможно, что он-то считал «лишним» как раз Штольца, но мы, с легкой руки Добролюбова, запомнили совсем другое. Все потому, что Добролюбов был Критик, каких нынче уже не делают…
Наверно, Иванов хотел бы, чтобы кто-то вывел ту же «концепцию пиксельного мышления» еще из «Географа»; но никто этого не сделал, а писать еще один роман, чтобы натолкнуть рохлей-критиков на эту мысль, Иванов не захотел; поэтому «врубил» это самое ПМ и ДП/ПНН прямо в ткань романа. Вот они и висят там, как кирпичи, привязанные к шторам…
Оттого «Блуда и МУДО» - при всем уважении к Иванову – все ж сильно отдают пошлостью. И вовсе не из-за того, что там очень много сексуальных сцен, а рассуждений на тему секса – и того больше; и даже не потому, что герои совершенно свободно, без всяких отточий матерятся. (В конце концов, совершенно правильно замечено, что в России на мате давно уже РАЗГОВАРИВАЮТ, и разрыв между «литературной» и живой речью в последнее время стал уже разителен до ощущения ненатуральности любых «книжных» диалогов). Пошлы именно эти навязчивые вставки «философии».
Иванову просто не следовало бы так себя вести в русской словесности. Он выглядит словно нувориш, явившийся на аристократический бал в малиновом пиджаке и с ног до головы увешанный золотом в два пальца толщиной. Понятно, что он хочет продемонстрировать всем – «Смотрите, я равен вам, потому что так же богат, как и вы!» К сожалению, так он только показывает, что все еще далеко не один из них. А жаль: в принципе, он вполне в силах войти в ряды Тех, Кто Делал Русскую Прозу – «Географ» это доказывает…
Навязчивая «повернутость» романа на теме секса тоже, по-моему, не идет ему на пользу. Хотя тут я не уверен; возможно, что как раз получается любопытный эффект: секса много, но похоти, самого возбуждения – почти нет. Роман, в общем-то, уникален: он как бы весь посвящен «блуду», но при этом там - ни любви, ни похоти! Герой романа Моржов, хоть и декларирует стремление «трахнуть всех» (как он говорит – «Цель каждой женщины – трахнуть Самого Лучшего Мужчину, цель Лучшего Мужчины – трахнуть ВСЕХ женщин»), на самом деле не зря весь роман жрет виагру!
В тексте, который весь идет, по сути, от лица Моржова, того самого напряжения, пульсации крови, что и выдает появление похоти – нет! Роман – что особенно удивительно в сравнении со жгучим «Географом» - холоден, даже, пожалуй, слегка анемичен. Сексуальное возбуждение, насколько можно судить, порой испытывают женщины (и то крайне – редко), а вот протагонист автора – почти никогда (хотя и очень много ГОВОРИТ о нем). Сам же секс в нем – дело, во-первых, сугубо «головное», во-вторых – фармакологическое, в-третьих – механистическое. Собственно, так и остается непонятным, зачем он вообще главному герою нужен и нужен ли вообще; об удовольствии от процесса речь ни разу не идет, максимум – это удовлетворение от «победы».
Ну и самые, на мой взгляд, лучшие страницы романа, те, из-за чего его безусловно, стоит читать – это всё, что посвящено «упырям». То есть «детская часть». О «воспитании подрастающего поколения» Иванов пишет, как никто; он как-то по-звериному чувствует «подростков», умудряясь пройти по самому краю между ужасом, брезгливостью и любовью. Кто-то, может, скажет, что «про упырей» в «Блуда и МУДО» ничем не отличается от соответствующих (и гораздо более подробных) сцен с «воспитанниками» в «Географ глобус пропил», что создается ощущение, будто юные герои «Географа» просто «переехали» из одного романа в другой. Возможно, так думал и сам автор, и потому постеснялся «снова писать об одном и том же», отведя «упырям» самый минимум…
По-моему, это ерунда! Скажу за себя: я готов читать у Иванова про «упырей» хоть 10 романов подряд. Это тема неисчерпаемая, нюансов там – миллионы, а лучше Иванова их УВИДЕТЬ все равно никто не сможет. И я думаю, что это очень важно; куда важнее, чем Моржов с его единственной проблемой, куда пристроить поникший член. О проблемах моржовых еще напишут всякие минаевы, назвав его для пышности «потерянным поколением» или как-то еще; но на самом деле «потерянное поколение» - это ведь как раз «упыри» и есть. Причем мы их потеряли, собственно, еще даже не успев хоть раз найти.
Блуд, секс, похоть, влюбленность, философия… Иванов съехал куда-то не туда. Наша главная проблема сейчас – воспитание. Этого никто не умеет нынче. И кто лучше Иванова может хотя бы УВИДЕТЬ задачу? Вот об этом бы! Хрен с ним, с «дешевым порно».
Заканчиваю читать последнюю книгу Иванова. Вопреки ожиданиям, такого восторга, как «Географ», она определенно не вызывает. Конечно, хорошая проза про нашу российскую современность – это уже много, за это Иванову огромное спасибо; но восторга нет.
Где-то в начале романа главный герой Моржов возмущается в магазине: мол, пришел покупать сумку, а чертовы продавцы вдруг начали учить его смыслу жизни! Вот и у меня примерно такое же чувство по отношению к книге в целом.
Я-то чаял найти легкую, умную, трогательную, остроумную прозу – а огреб почему-то философский трактат в самом кондовом духе, периодически «для живости и иллюстрации» разбавляемый «сценками из жизни»! Одни аббревиатуры типа ДП/ПНН, которые повторяются раз 50, чего стоят. Я так и не мог запомнить, что каждая значит – приходилось то и дело лазить в начало текста и искать пояснения, которые автор делал «в момент ввода». Вот и сейчас – опять забыл: ДП – это «дешевое порно», а ПНН? П – это «понижение», но НН? Опять лезть?!
По-моему, еще Чехов заметил, что наши авторы не могут просто писать – все рано или поздно норовят сделаться пророками и «учить жизни». К сожалению, и Иванов этой участи не избежал. Уверен, что намерения у него – чисты и прекрасны. Он хочет не просто «развлечь» или даже «увлечь», он еще и хочет сказать мне, читателю, что-то умное. Но это ведь порочный путь. Художественная проза – это когда эмоция порождает мысль. Писатель работает с читателем через эмоции, а если же он посавить себе целью выстраивать перед нами цепочку софизмов той или иной степени глубины, то это в лучшем случае будет уже не писатель, а Спиноза.
Иванов – не Спиноза (и слава богу!) По сути, он написал некий странный гибрид – роман и его же критическое обобщение «в одном флаконе». Поработал «за себя и за того парня». Наверно, после всех уже вышедших критических отзывов на его предыдущие произведения он почувствовал дикую неудовлетворенность поверхностностью нынешней критики.
Нынешняя критика – вообще дело мелкотравчатое, это да. Это в 19 веке Писарев или Добролюбов брали классические романы, как рабочий материал, и на их основе писали свои общественно-политические портреты эпохи, не стесняясь находить самые неожиданные логические переходы и допущения, о которых сами авторы, может, и помыслить бы не могли. Так ведь до сих пор неизвестно, считал ли тот же Гончаров своего Обломова «лишним человеком»? Вполне возможно, что он-то считал «лишним» как раз Штольца, но мы, с легкой руки Добролюбова, запомнили совсем другое. Все потому, что Добролюбов был Критик, каких нынче уже не делают…
Наверно, Иванов хотел бы, чтобы кто-то вывел ту же «концепцию пиксельного мышления» еще из «Географа»; но никто этого не сделал, а писать еще один роман, чтобы натолкнуть рохлей-критиков на эту мысль, Иванов не захотел; поэтому «врубил» это самое ПМ и ДП/ПНН прямо в ткань романа. Вот они и висят там, как кирпичи, привязанные к шторам…
Оттого «Блуда и МУДО» - при всем уважении к Иванову – все ж сильно отдают пошлостью. И вовсе не из-за того, что там очень много сексуальных сцен, а рассуждений на тему секса – и того больше; и даже не потому, что герои совершенно свободно, без всяких отточий матерятся. (В конце концов, совершенно правильно замечено, что в России на мате давно уже РАЗГОВАРИВАЮТ, и разрыв между «литературной» и живой речью в последнее время стал уже разителен до ощущения ненатуральности любых «книжных» диалогов). Пошлы именно эти навязчивые вставки «философии».
Иванову просто не следовало бы так себя вести в русской словесности. Он выглядит словно нувориш, явившийся на аристократический бал в малиновом пиджаке и с ног до головы увешанный золотом в два пальца толщиной. Понятно, что он хочет продемонстрировать всем – «Смотрите, я равен вам, потому что так же богат, как и вы!» К сожалению, так он только показывает, что все еще далеко не один из них. А жаль: в принципе, он вполне в силах войти в ряды Тех, Кто Делал Русскую Прозу – «Географ» это доказывает…
Навязчивая «повернутость» романа на теме секса тоже, по-моему, не идет ему на пользу. Хотя тут я не уверен; возможно, что как раз получается любопытный эффект: секса много, но похоти, самого возбуждения – почти нет. Роман, в общем-то, уникален: он как бы весь посвящен «блуду», но при этом там - ни любви, ни похоти! Герой романа Моржов, хоть и декларирует стремление «трахнуть всех» (как он говорит – «Цель каждой женщины – трахнуть Самого Лучшего Мужчину, цель Лучшего Мужчины – трахнуть ВСЕХ женщин»), на самом деле не зря весь роман жрет виагру!
В тексте, который весь идет, по сути, от лица Моржова, того самого напряжения, пульсации крови, что и выдает появление похоти – нет! Роман – что особенно удивительно в сравнении со жгучим «Географом» - холоден, даже, пожалуй, слегка анемичен. Сексуальное возбуждение, насколько можно судить, порой испытывают женщины (и то крайне – редко), а вот протагонист автора – почти никогда (хотя и очень много ГОВОРИТ о нем). Сам же секс в нем – дело, во-первых, сугубо «головное», во-вторых – фармакологическое, в-третьих – механистическое. Собственно, так и остается непонятным, зачем он вообще главному герою нужен и нужен ли вообще; об удовольствии от процесса речь ни разу не идет, максимум – это удовлетворение от «победы».
Ну и самые, на мой взгляд, лучшие страницы романа, те, из-за чего его безусловно, стоит читать – это всё, что посвящено «упырям». То есть «детская часть». О «воспитании подрастающего поколения» Иванов пишет, как никто; он как-то по-звериному чувствует «подростков», умудряясь пройти по самому краю между ужасом, брезгливостью и любовью. Кто-то, может, скажет, что «про упырей» в «Блуда и МУДО» ничем не отличается от соответствующих (и гораздо более подробных) сцен с «воспитанниками» в «Географ глобус пропил», что создается ощущение, будто юные герои «Географа» просто «переехали» из одного романа в другой. Возможно, так думал и сам автор, и потому постеснялся «снова писать об одном и том же», отведя «упырям» самый минимум…
По-моему, это ерунда! Скажу за себя: я готов читать у Иванова про «упырей» хоть 10 романов подряд. Это тема неисчерпаемая, нюансов там – миллионы, а лучше Иванова их УВИДЕТЬ все равно никто не сможет. И я думаю, что это очень важно; куда важнее, чем Моржов с его единственной проблемой, куда пристроить поникший член. О проблемах моржовых еще напишут всякие минаевы, назвав его для пышности «потерянным поколением» или как-то еще; но на самом деле «потерянное поколение» - это ведь как раз «упыри» и есть. Причем мы их потеряли, собственно, еще даже не успев хоть раз найти.
Блуд, секс, похоть, влюбленность, философия… Иванов съехал куда-то не туда. Наша главная проблема сейчас – воспитание. Этого никто не умеет нынче. И кто лучше Иванова может хотя бы УВИДЕТЬ задачу? Вот об этом бы! Хрен с ним, с «дешевым порно».
