Армейские "тревоги"
В Советской Армии я служил в Заполярье, на Кольском полуострове. В ракетной части, которая, как нам с гордостью говорили офицеры, "нацелена на нашего врага, члена агрессивного блока НАТО - Норвегию". Пока служили, у нас периодически проверяли "боеготовность". Раза 3-4 за все время моей, так сказать, службы. Универсальный способ проверки "боеготовности" - это, как известно, "подъем по тревоге". Я слышал, что будто бы по неким "нормативам" части полагалось, едва заслышав сигнал "Тревога!", минут за 45 убежать к гаражам, выгнать оттуда всю технику, ну и потом сняться с "места постоянной дислокации" и "убыть" в так называемый "запасной район". А уж там развернуться в полную мощь и нанести по супостату - то есть по той же злосчастной Норвегии - суровый ракетный удар!
Да. Поэтому «тревога» в части готовилась заранее. То есть уже с вечера сообщали по казармам (то есть нам, солдатам): «Сегодня ночью будет тревога!» Мои наиболее тревожные (в психологическом смысле) сослуживцы уточняли: «А когда?» После расспросов можно было узнать почти точное время – ну, допустим, в 3.10-3.20.
Ночь перед тревогой проходила чуть более напряженно – но, в целом, без особой суматохи. Перед отбоем, как правило, забегал комбат, лишний раз предупреждал – чтоб все были готовы. Дежурному по батарее этак по-отечески советовали уже часа в три отпереть «оружейку» («оружейную комнату») – чтоб не возиться с ключами. Солдаты относились к предстоящей вылазке по-разному; кто-то ложился прямо в одежде – чтоб потом не мучаться с одеванием; кто-то просил дневального разбудить его в 3 часа – чтоб встать и одеться не спеша, «без всей этой бузы». Кто-то решал вообще по такому случаю не спать и идти смотреть телевизор. (Я, кстати, относился к первым – для меня всегда было важно поспать подольше; в армии каждая минута сна на счету!)
Часам к трем ночи в батарею подтягивались офицеры; по идее, им надо было бы «мирно дрыхнуть» у себя в военном городке – а потом стремглав бежать «в расположение» батареи, руководить выходом бойцов. Но дураков нет, поэтому все приходят заранее.
И вот все сидят, уже одетые (Кроме самых стойких, которые спят, несмотря ни на что). 3 часа 10 минут, 3 часа 20 минут… Нет тревоги, блин! Старшина не выдерживает, в гневе матерится – мол, суки, тревогу – и ту вовремя сделать не могут! Все также возмущены; никому, естественно, не приходит в голову, что «по идее» о «внезапной тревоге» никто из нас вообще не должен знать «ни сном ни духом».
«Проспали, подлецы», - выражает общую мысль старшина.
И, наконец – вот она! Утробный вой сирены. Все вскакивают, офицеры бодро командуют. Мы, зевая, двигаемся к гаражам. Там уже начинают реветь моторы – проснулись и притащились прочие батареи.
Однако, даже несмотря на всю «предподготовку», на моей памяти «выдвижение в запасной район» никогда не укладывалось не то что в 40 минут.. в 4 часа не укладывалось. В 3 часа ночи была тревога – дай бог, к 10 утра, наконец, все «подтянулись». Я это знаю, поскольку был связистом штабной машины, и весь многоэтажный командирский мат звучал во всех вариациях все эти 5 часов.
Впрочем, наш замполит Толкаев – веселый паренек лет 23, лейтенант – все это очень хорошо объяснял на политзанятиях. «Вы что ж думаете, - говорил он нам, - эти самые норвежцы не знают, что ли, где у нас «место основной дислокации», а где «запасной район»? Да все они прекрасно знают! И все наши нормативы на развертывание они тоже прекрасно знают – гораздо лучше, например, тебя, боец Окушонок (спящий, как всегда, Окушонок испуганно вздрагивал, а наш бравый лейтенант продолжал). Норвежцы, гады, все знают про нас. Им за 40 минут развернуться – не проблема! Они прикинут, где мы. Ну, понятно, что на месте постоянной дислокации нас нет, 40 минут истекли – и как дадут по нашему «запасному району»! И не ведают, дурачки, что мы-то до сих из своего основного не вышли…»
- И, - бодро заключал наш замполит, хитро прищурившись, - таким вот образом, благодаря вашей лени и раздолбайству, товарищи бойцы, мы сохраняем живую силу и технику для нанесения решающего удара!» Бойцы довольно гоготали.
Кончался 1986 год, до «дембеля» было, как до Луны…