schisma
schisma
.............. ..............

September 2008
  1 2 3 4 5 6
7 8 9 10 11 12 13
14 15 16 17 18 19 20
21 22 23 24 25 26 27
28 29 30

schisma [userpic]
Графомания, как она есть. Лекция 2. Местоимения

Прежде чем начать вторую лекцию из цикла «Графомания», сделаю маленькое объявление. Всем графоманам категорически читать доклад Владимира Пузия (Аренева) «Взаимодействие автора с редактором: Тянитолкай или кентавр?» Особенно усердно размышлять над фразой: «[писателю] нужно научиться уважать собственные тексты и собственных читателей».

Теперь, как и заявлено, лекция о местоимениях.

Вначале давайте определимся с терминологией. Я буду употреблять термин «местоимение» буквально: слово, заменяющее какое-нибудь имя. Такая оговорка (смех без причины, между прочим, признак сами знаете чего) очень важна, ибо класс местоимений лишён грамматической, лексической и семантической целостности. Категорически относить к классу местоимений или вычёркивать оттуда какое-либо слово простительно, наверное, только школьникам, но отнюдь не писателям. Поясняю. Слово «ерунда» — формально существительное. И в конструкции:

«Не верил он ни в полтергейст, ни в спиритизм, ни в инопланетян и считал всё это ерундой»

оно ведёт себя именно как существительное. Но во фразе:

«Не верил он ни в полтергейст, ни в спиритизм, ни в инопланетян, а потому и говорить обо всей этой ерунде не желал»

оно (вместе со словами «вся» и «эта») выступает в роли местоимения.

Самые дошлые уже поняли: местоимением может стать любое абстрактное понятие. Но держу пари, не каждый из самых дошлых знает, что в русском языке почти любому имени может быть придан абстрактный смысл. Так, например, слова «цветочки», «бантики» и «рюшечки» запросто употребляются в значении «нечто несерьёзное, несолидное, приличествующее только барышням» и, как таковые, представляют собой абстракцию, вполне способную выступить в роли местоимения.

Фактически, местоимение есть эвфемизм — слово-заменитель, слово-вуаль, слово-маска.

Итак, местоимения.

Прошло уже очень много времени с тех пор, как фраза: «он сунул свою руку в свой карман и достал свой портсигар» стала едва ли не крылатой. Но начинающие авторы с маниакальным постоянством продолжают лепить притяжательные местоимения где надо и где не надо.

Мне не хочется долго распространяться о притяжательных местоимениях. Эта тема, если кому интересно, вполне раскрыта Никитиным, и я не вижу смысла повторять сказанное ранее. Сообщу только о том, как отличить уместное притяжательное местоимение от неуместного. Америку, кстати, даже здесь не открою.

Размышляя над необходимостью употребить притяжательное местоимение, вы должны задать себе вопрос: «Есть ли варианты?» В большинстве случае, если вариантов нет, притяжательное местоимение вычёркивается недрогнувшей рукой. Единственное оправдание дефолтному1 притяжательному местоимению — ритмическая структура текста. Однако не спешите обольщаться, практика показывает, что ритм текста начинающего прозаика оставляет желать не просто лучшего, а сразу всего. Возможно, вы являетесь счастливым исключением из правила, но и в этом случае вам стоит вычистить рукопись настолько тщательно, насколько ваша нервная система вообще способна вынести подобную экзекуцию2.

На этом разговор о притяжательных местоимениях я закончу и перейду к более сложным, а значит и более интересным случаям.

За последние лет десять Вадим оброс недвижимостью, но старался держаться от всего этого подальше.

Вопрос для самых интуитивных: от чего «всего этого» «старался держаться подальше» персонаж?

От недвижимости? Допустим. Однако учтём, что человек может держаться подальше от недвижимости не иначе, как на расстоянии, выраженном в единицах СИ. Выходит, персонаж одержимо избегает появляться в собственных домах? Ладно, и такое случается. Но почему тогда не «от неё» (недвижимости), а «от всего этого»? Читаем дальше:

Его усадьбой, загородным домом, всеми тремя квартирами и даже конюшней управлял Моисеич.

Вот оно как. Некорректна, оказывается, постановка вопроса. Здесь под местоимениями подразумевается вовсе не недвижимость, как таковая, а действие над недвижимостью — управление ею.

Интуитивно автор почувствовал несуразность, но сходу сформулировать её не смог, а думать поленился и написал «от всего этого» в надежде на то, что местоимение завуалирует и небрежность, и лень. Между тем местоимение употреблено неправомерно: сущность ещё не поименована, действие не обозначено, автор назовёт его только в следующем предложении. Зато произошла подмена понятий, и при первом прочтении можно вообразить, что автор имеет в виду совсем иное.

Первое правило, связанное с употреблением любых местоимений, гласит: вначале сущность следует назвать по имени и только потом вместо имени допустимо употребить местоимение. Надо признать, что это правило соблюдается весьма строго даже графоманами… но лишь до тех пор, пока дело касается личных и притяжательных местоимений.

Он любил скачки страстно, всё лето мог проторчать на ипподроме. А если уж состязались такие лошади, как Ветерок, забывал всё на свете. И куда бы он ни приехал, везде его ждало что-нибудь этакое. Вот и здесь то же.

«То же» — местоимение. И формально оно употреблено в полном соответствии с правилом номер один употребления местоимений: вначале сущность вроде как поименована, а затем имя заменено местоимением.

Теперь на наглядном примере я объясню, чем моё определение местоимений выгодно отличается от общепринятого. На самом деле в приведённом фрагменте ничего не поименовано. Поименованы скачки обыкновенные. А супер… нет, архискачки, которые заставляли героя забывать обо всём на свете, — не названы. И первое местоимение («что-нибудь этакое») употреблено неправомерно. Однако если бы автор вместо «что-нибудь этакое» написал «что-нибудь особенное» или «что-нибудь выдающееся», ничего бы не изменилось. Сущность так и осталась бы непоименованной. Разбираем структуру блока. «Что-нибудь этакое» — это те самые архискачки, которые «забыл» назвать автор. «То же» не архискачки, а «ждало». Чувствуете разницу? «Вот и здесь то же» = «Вот и здесь его ждало нечто этакое» или «Вот и здесь его ждало кое-что выдающееся». А что выдающееся (этакое, особенное) ждало героя? А не известно. Как ты «этакое» ни называй, какое местоимение ни подставляй, сущность всё равно останется неназванной.

Кто какой номер вытянет — это серьёзно. Это ж не люди решают, и все в это верят. Если номер «несчастливый» достался, не будет удачи.

Аналогичный случай. Первое и второе местоимения употреблены правомерно. Сущность названа («это» = «кто какой номер вытянет»). А вот третье — нет. Верят-то все не в то, кто какой номер вытянет, а в силу жребия, в «счастливые» и «несчастливые» номера.

Здесь я немного отвлекусь на лирику. Помните раннего Блока? Кто не помнит, брысь отсюда в библиотеку. Помните… Что? Какого ещё, на фиг, Мошкова?! В районную библиотеку, бестолочь! Помните, как Блок писал стихи в двадцать лет? «Метнулось…», «Улетела…», «Донеслась…», «Свистнуло…» и т.п. Что метнулось? Куда улетела? Кто свистел? Ничего не разобрать. Фактически любое стихотворение юного Блока — это развёрнутое глагольное местоимение, иногда возвратное («нечто/некто» или, простите за неологизм, «нечнулось/некнулось»). Такие развёрнутые абстракции-местоимения весьма характерны для многих начинающих писателей, притом не только поэтов, но и прозаиков. Всё туманно, всё неявно, сущности завуалированы.

Почему создаются такие абстракции? Чаще всего потому, что автора переполняет какое-то очень плохо уловимое, смутно очерченное и совсем не поддающееся определению чувство. Бездна состояния. Не важно, какого состояния, важно, что бездна. Более того, если состоянию неожиданно сыщется имя, произведение вместо местоимения, выраженного огромной неизреченной абстракцией, превратится во вполне конкретное имя действия. Кстати сказать, даже ранний Блок писал не одними местоимениями. Было у него и два имени, правда, тоже не вполне конкретных, — «ветер» и «Незнакомка». Сущности, названные так, остались в творчестве поэта до самого конца его пути. В «Двенадцати» Блок наконец-то сумел дать каждой из них наиболее точное имя — «вьюга» и «Катька»3.

Как известно, «Двенадцать» стало последним законченным произведением Блока4. Поэт умер. После «Двенадцати» Блок писал только прозу: статьи, аннотации, рецензии и т.п.

К чему я так длинно рассказываю здесь о поэзии вообще и творчестве Александра Блока в частности?

Дело в том, что писать развёрнутыми местоимениями — норма жизни очень многих поэтов (Блок в этом смысле просто удобный пример). Имя всегда выражает сущность, поэт же описывает не саму сущность, а её состояние. При этом он избегает давать имена состояниям, ибо что есть имя состояния, как не имя новой сущности? Пример. Состояние сущности — «девочка рассержена». Имя новой сущности — «рассерженная девочка». Разницу видите, нет? В первом случае перед нами некая абстрактная девочка, которой присуще некое состояние. Во втором — нет никакого состояния. Есть конкретная голая сущность.

Так вот, господа графоманы, поэт описывает состояние заданной сущности (при этом сама сущность вообще отходит на второй план), прозаик трансформирует сущность как таковую. Поэт скажет: «Рассердилась: вот так, так, ещё вот этак и под конец во как! Кто? Да не важно, ну, пусть будет девочка, хотя лучше просто "она"… а ещё лучше никак её не называть, потому что на самом деле это не "она", а "оно", но в женском роде». Прозаик возразит: «Девочка была просто девочкой, стала рассерженной девочкой, и сейчас я расскажу, как из одной сущности получилась другая». Блок до конца своих дней так и не смог понять, почему в нём умер поэт. Я, кажется, поняла 5. Он пришёл от описания состояний к трансформациям сущностей, от местоимений к именам. Шёл, обращаю внимание, к этому всю жизнь и в результате пришёл. Нет никакого абстрактного ветра и никакой абстрактной Незнакомки. Есть конкретная, живая питерская вьюга и есть питерская же реальная Катька, которой суждено умереть под забором. В поэме «Двенадцать» Александр Блок перестал быть поэтом, он начал излагать стихами прозу6. Но так как всю жизнь его занимали только три сущности — ветер, Незнакомка и бесприютная мятежность — и все три он прямо и исчерпывающе назвал в одной поэме, то писать ему стало просто не о чем.

Вот теперь я перейду к главному. Прозаик — это писатель, который даёт имена. Поэт предпочитает иметь дело с неизреченным. Поэт описывает состояние, прозаик — называет. Поэт живёт в мире местоимений, прозаик — в мире имён. И если проза в стихах — это вершина поэтического творчества, то стихи в прозе — это моветон и не более. Почему? Потому что всё, о чём может свидетельствовать такой, извините за выражение, стихотворный опыт, называется авторской ленью и нежеланием возиться с ритмической структурой текста7. И если, ребята, вы пишете прозу, вы должны раз навсегда запретить себе поэтический подход к созданию текста, в том числе и описание состояний. Ваша, как прозаиков, прямая обязанность — называть состояния, исследовать их, ставить над ними эксперименты, словом, делать из состояний сущности, но ни в коем случае не описывать их, потому что (ну-ка, блин, тихо там, на галёрке!) описывать состояния именами у вас всё равно не получится, а подменять имена местоимениями, даже развёрнутыми до пределов целой главы, в прозаических текстах нельзя. Это противу правил грамматики, логики и здравого смысла. Вы хотите, чтобы читатель понял вас? Извольте вначале обозначить сущность по имени. Не знаете, как называется та сущность, о которой вы говорите? Выдумайте адекватное и понятное всем название! Голова на то писателю и дадена, чтобы он ею сочинял. А есть можно и в желудок.

Что сделал Достоевский, когда не нашёл в словаре нужного слова? Правильно, выдумал глагол «стушеваться». И все, что характерно, поняли.

Возможно, эту лекцию следует объединить с лекцией об эвфемизмах. Не знаю. Буду думать.

_________________________

1См. предыдущую лекцию.

2Нет ничего страшнее, чем редактировать свой текст (в особенности же ловить мелких блох, поскольку именно они, как правило, вынуждают кардинально перекраивать целые абзацы). Вначале вы будете ругаться матом на себя и ту «идиотку», которая посоветовала вам вычистить рукопись. Но после того, как вы убьёте на корню две-три главы и перепишите их заново раза по три, в вас родится неведомое доселе чувство законной гордости и радости от хорошо исполненной работы. Не исключено, что дальше станет легче.

3Если кому непонятно, как из прекрасной Незнакомки могла вырасти «толстоморденькая» проблядушка, пусть опять же отправляется в районную библиотеку. Творческий путь Блока — интрига очень высокого полёта, она заслуживает изучения.

4Строго говоря, были ещё экспромты в альбомах, пародии и литературные шаржи, но именно после «Двенадцати» Блок сказал, что не слышит мира. Звуки ушли от поэта и вместе с ними ушла его способность петь. Осталась техника создания рифмы, но она не есть поэзия.

5Да плевать мне, что скажут на это литературоведы.

6Это, наверное, самый высокий уровень поэтического творчества, до которого в России смогли дорасти лишь четверо: Пушкин, Лермонтов, Некрасов и Блок.

7Ещё раз напоминаю, что рифмованные строки и стихотворные строки — это несколько разные вещи. Рифма — это техника, стих — это определённый взгляд на мир, выраженный в описании состояния. Кстати, попрошу так же не путать термины «описание» и «исследование».

Comments
(Anonymous)
Re: Некто написал

Страничка моя вот: http://www.enger.kiev.ua, а ещё на Самиздате есть: http://zhurnal.lib.ru/j/jakimenko_k_n/. Насчёт категоричности - я в том смысле, что из всякого правила бывают исключения. К примеру, когда передаётся речь персонажей, там вообще всё по-другому... Ну, и ещё излагаете вы местами резковато. Хотя, если вы профессиональный редактор, то могу понять. Мне на том же Самиздате доводилось конкурсы судить, там такое иногда попадается...
Ладно - потом, может, подробнее выскажусь, когда будет время и подходящее настроение :) Собственно, на меня в своё время "Слово живое и мёртвое" Норы Галь большое впечатление произвело, а у вас во многом сходный подход. А то у сетевых авторов встречается точка зрения, что если в рассказе хорошая идея и сюжет, то неважно, если при этом язык или стилистика немножко хромает. А как по-моему, хороший стиль - это дефолт, необходимый минимум. Это уважение к читателю, прежде всего. К чему в своих творениях и стремлюсь: сначала пишу, как пишется, но потом долго и нудно вылизываю. Или когда знакомые обращаются с просьбой разобрать рассказ "по косточкам" - то же самое. Но у вас, конечно, разбор классом выше (это я по комментарию к "Я пришла" сужу). Я ж так, самоучка, и вообще технарь по образованию :)

Энгер