Фашизм без фашизма
Большевистская же Россия без колокольного звона, с немногими церквами, превращенными в музеи, и с помещичьими домами, отведенными под колхозные управления, Россия пролетаризированного крестьянства и объинтеллигенченного на плоско-просветительный лад рабочего класса, Россия, ни во что не верящая, кроме как в диалектический материализм и американскую технику, бесскорбно отрекающаяся от своего исторического прошлого и нагло издевающаяся над своими провиденциальными заданиями, о которых ее великими мыслителями и художниками было сказано так много глубочайших слов, казалась мне невыносимою пошлостью. Представление, что Россия, только что вырвавшаяся из старческих объятий выродившегося монархизма, отдаст себя разнузданному кронштадтскому; матросу, у которого за душой ничего нет, кроме сдобренного матерщиной марксистского жаргона и ленинского разбойничьего посвиста, вызывало во мне непоборимое эстетическое и национально-эротическое отвращение. Этим глубинным отвращением и питалась моя готовность идти на все, чтобы не допустить захвата власти большевиками.

В этом отрывке из воспоминаний Федора Степуна всё прекрасно. Не хватает лишь слов "вата", "колорады", "совки". Но "национально-эротическое отвращение", которое испытывал автор к народу, тоже дорогого стоит. Культурный был человек и талантливый писатель. Сейчас так не выражаются. В свете последующей истории и нашей современности так и тянет обозвать Степуна фашистом. Но он бы, пожалуй, оскорбился или, по меньшей мере, удивился. Живя в Германии при Гитлере, нацистов он не любил. Может быть, не так сильно как большевиков, но национал-социализм считал таким же грехопадением Германии, как и большевизм России. То есть ставил в каком-то смысле между ними знак равенства. Тоже идея не новая, но до сих пор популярная. И если предположить, что в гражданской войне победили бы не красные, а белые и развесили своих врагов на фонарных столбах, то наверняка бы обосновал необходимость виселиц с точки зрения христианства, гуманизма и защиты культуры от варварства. Кстати, именно разрушение культуры как материальной, так и духовной ставили и ставят в вину большевикам их прошлые и нынешние враги. Разнузданные толпы громят дворянские усадьбы. Полчища восточных варваров хотят завоевать Европу, Германия – защитница европейской культуры – так вещал доктор Геббельс. И нефашист Черчилль тоже переживал за судьбу европейской культуры в свете наступления Красной армии. Так кто же из них фашист, а кто либерал, демократ и респектабельный антикоммунист? Если присмотреться, то грань окажется очень зыбкой. Но всё же она есть. В наше время "фашист" – слово оскорбительное. Оно символизирует террор, ничем не ограниченное насилие и попросту смерть. Никто не хочет называться фашистом, разве что только с целью эпатажа. Тем не менее, со всех сторон нас окружают фашисты. Путин – фашист, и Тягнибок фашист, и Ярош фашист. Перефразируя припев одной известной песни, можно сказать: фашисты, фашисты, кругом одни фашисты. И в то же время, несмотря на столь прискорбный факт, жизнь людей не меняется по сравнению с тем временем, когда кругом были одни демократы. Нет ли загадки в том странном положении вещей, когда одна половина кричит: фашисты, фашисты! А другая ей отвечает: нет никаких фашистов, вам показалось, вы нагло клевещете. Чтобы разобраться в данной коллизии, стоит обратиться к теории. Есть известное определение Георгия Димитрова: "Фашизм — это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала…". Оно по своей сути верно, но чересчур абстрактно. Человеку неискушенному в теории, а таких большинство, трудно разглядеть за беснованиями на майданах интересы нью-йоркских и лондонских инвест-банков и хедж-фондов. Умберто Эко попытался описать фашизм как культурный феномен. Читая его 13 признаков фашизма, я вспомнил страну, в которой любое общественное, культурное, экономическое явление оценивалась с точки зрения его соответствия официальной идеологии, причем сама идеология трактовалась как незыблемая истина. Также в этой стране гражданам внушали, что они должны гордиться тем фактом, что они родились именно в этой стране, поскольку она первая в мире и т.д. И еще у этой страны были враги, которые хотели её уничтожить. Поэтому готовность отдать жизнь за свою страну считалась высшей доблестью. В пантеоне героев присутствовали даже дети, на примерах которых воспитывалось подрастающее поколение. Надо ли говорить, что гомосексуализм в этой стране считался уголовным преступлением. В общем, по совокупности признаков Эко Советский Союз был законченным фашистским государством, в котором один из глав правительства позировал в вышиванке, обзывал художников-модернистов пи…ми и грозился похоронить США – оплот глобальной демократии. Конечно, в либеральной традиции принято ставить знак равенства между фашизмом и коммунизмом, но это лукавство. Сходство некоторых внешних признаков отнюдь не свидетельствует о тождественности предметов. И у стула, и у таракана есть ножки. Но стул и таракан не одно и то же. Пытаясь разобраться в том, что есть фашизм, необходимо найти то общее, что объединяет итальянский фашизм, немецкий национал-социализм и целый ряд других режимов, не оставивших столь значительного следа в истории, но бывших тем не менее вполне фашистскими. Кстати говоря, Михаил Ромм, назвавший свой фильм о немецком национал-социализме "Обыкновенный фашизм", ошибся. Нацизм не был обычным фашизмом. Это был фашизм в превосходной степени, доведенный до своего логического предела, поставивший перед собой варварскую и в то же время детскую цель прекратить социальный прогресс путем уничтожения его носителей, которыми нацисты считали евреев. В сочетании с империализмом, национализмом, претензиями на мировое господство это создало такую гремучую смесь, взрыв которой затмил все остальные фашизмы. Поэтому когда сегодня кого-то называют фашистом, обвиняемый в столь страшном грехе невольно сравнивает себя с нацистами и вполне искренне говорит: нет-нет, я никакой не фашист. Но чтобы быть фашистом вовсе не обязательно ненавидеть евреев или любой другой народ. Фашист может любить свой народ, свою культуру, свою землю и прочее. Это не хорошо и не плохо. Другое дело – что эта любовь статична. Объекты любви существуют для фашиста в законченной и совершенной форме. И любое их изменение оцениваются как упадок, гибель, крах. И вот как далеко готов обладатель подобного мировоззрения зайти, защищая свои ценности, отделяет консерватора или даже реакционера от фашиста. Из истории известно, что фашизм появляется на свет и развивается в условиях демократии. Не было случая, чтобы фашизм пришел на смену диктатуре, подавляющей любую общественную активность. Можно сказать, что либеральная демократия является тем питательным бульоном, в котором рождается фашизм. Но в условиях либеральной демократии о себе заявить могут не только фашисты, но и политические силы, стремящиеся превратить буржуазную демократию в демократию социалистическую. А вот это уже с точки зрения фашиста чревато гибелью "культуры", нации, государства, короче, всего того, что он любит. То есть фашизм, вопреки мнению Умберто Эко, не есть нечто внеисторическое и вечное. Он вполне историческое явление и к тому же относительно новое.
XIX век был веком эмансипации. Маркс писал: "Государство на свой лад упраздняет различия происхождения, сословия, образования, профессии, когда объявляет неполитическими различиями происхождение, сословие образование, профессию, когда провозглашает, не обращая внимания на эти различия, каждого человека равноправным участником народного суверенитета, когда рассматривает все элементы действительной народной жизни с точки зрения государства". Буржуазное государство, формально предоставляя всем своим гражданам равные права, открыло дорогу в политику и рабочему классу. Буржуазное право устроено таким образом, что не позволяет исключить из политической жизни какую-либо социальную группу без нарушения закона. Фашизм, вырастающий из буржуазной демократии и имеющий все признаки обычной политической партии, придя к власти, законодательно лишает политических прав рабочий класс. Иначе говоря, нарушается важнейший принцип буржуазного права – равенство перед законом. Но происходит это не путем слома всех институтов буржуазного государства, что позволило бы говорить о революции, а в рамках нормального или относительно нормального демократического процесса. Разумеется, это не всегда так. Но Муссолини и Гитлер, учредившие классические фашистские режимы, пришли к власти совершенно легально. Кстати, тот же Степун, видевший революцию в России и приход к власти нацистов в Германии, отмечал, что беспорядок, сопутствующий национал-социалистической революции, был несравним с хаосом, в который погрузилась Россия после большевистского переворота. В Германии с точки зрения обывателя практически ничего не изменилось после прихода Гитлера к власти. И это отсутствие видимых изменений, несмотря на громкие разговоры о революции, – тоже характерная черта фашизма. Он не разрушает буржуазное государство, а укрепляет его. И именно незаметность фашизма на бытовом уровне позволяет многим сейчас утверждать, что никакого фашизма на Украине нет. И его действительно нет в том смысле, что никакой положительной идеи он не несет. Суть фашизма, если абстрагироваться от того, что фашисты говорят сами о себе, - антикоммунизм. Невероятная жестокость немецкого национал-социализма объясняется тем колоссальным напряжением классовой борьбы, которая имела место в Германии в 20-е – начале 30-х годов прошлого века. Когда Маркс, Энгельс, Ленин пророчили скорую победу социалистической революции в Европе, они предполагали, что рабочему классу будет противостоять буржуазная демократия в её классическом виде. Такая демократия не исключала даже мирного прихода к власти социалистов. Можно немного пофантазировать и предположить, что если бы Гитлер не был назначен рейхсканцлером, то еще несколько внеочередных выборов и парламентское большинство завоевали коммунисты. И Эрнст Тельман с трибуны Рейхстага провозгласил бы Германию социалистическим государством, а парламентское большинство, состоящее из коммунистов, приняло законы о национализации промышленности и земли. Поскольку Германия проиграла Первую мировую войну, немецкая буржуазия оказалась слишком бедна, чтобы подкупить рабочий класс. Поэтому ей понадобился Гитлер. И в 1945 году был побежден не фашизм, а немецкий империализм. И в Нюрнберге судили не фашизм, а его эксцессы. Причем именно к эксцессам свели суть фашизма, реабилитировав тем самым его главную составляющую, - антикоммунизм. После появления фашизма буржуазная демократия качественно изменилась. И якобы после победы над фашизмом она не вернулась в прежнее состояние. Элементы фашизма имплантированы в неё. И если буржуазия чувствует угрозу своей власти, эти элементы выступают на первый план, а потом опять как бы исчезают. В 80-х годах прошлого века на смену многочисленным диктатурам в латиноамериканских странах пришли респектабельные демократические режимы. Произошло это только потому, что Пиночет и иже с ним выполнили свою миссию – раздавили левых. Генералы-диктаторы в огромных фуражках стали не нужны – их убрали. Безусловно, фашистским был переворот, произошедший в августе 1991 года после провала ГКЧП. Кстати, произошел он при огромной поддержке масс. Появление действующего строго в рамках закона Путина предопределила та грязная работа по искоренению коммунизма, которую проделал Ельцин. Путин лишь отполировал систему, довел её до совершенства. Пресловутая небесная сотня была убита исключительно ради девальвации гривны и повышения коммунальных тарифов, на что категорически не хотел идти популист Янукович. Говоря о современном фашизме, нужно учитывать, что он, сросшись с либеральной демократией, научился обходиться без фюрера и существует в двух формах: фашизм для бедных и фашизм для богатых. Бедные фашисты любят Гитлера, а богатые – Пиночета. Фашизм бедных – это возможность для них выразить свой социальный протест, предоставляемая им богатыми. Разумеется, это управляемый и контролируемый протест, и направлен он против тех, кто угрожает власти буржуазии. Фашизм же богатых – это даже не фашизм, а либеральные ценности. Антикоммунизм – это не стыдно. Поклоняться Маргарет Тэтчер куда как приятнее, чем Гитлеру или Муссолини. Но фашизм богатых бессилен без фашизма бедных. Именно бедным дают в руки оружие, чтобы они убивали тех, кто не хочет быть объектом неолиберальной экономической политики. В 1991 году переворот удался во многом благодаря обману. В 2014-м пришлось действовать с помощью насилия. В 91-м тогдашняя власть изображала из себя демократов, нынешней украинской власти пришлось поголовно стать националистами фашистского толка. Трудно согласиться с теми, кто утверждает, что украинское государство погибло или гибнет в ходе переворота и последовавших за ним событий. Наоборот, сейчас рождается современное украинское государство. В старом было слишком много архаической демократии, поэтому его необходимо было разрушить. Правда, мне не известны случаи, когда фашистское государство начинало бы свою историю с потери части территории, военного поражения и погружения в глубочайший экономический кризис. То, что на Украине происходит именно так, вселяет некоторую надежду, что история фашизма на Украине окажется относительно недолгой. Но на смену ему придет, скорее всего, все та же "либеральная демократия". И этот круговорот не прекратится до тех пор, пока левые не осознают, что противостоит им не классическая буржуазная демократия, а фашизм, пусть и в видоизмененной форме. Может быть, только тогда и произойдет революция, которая освободит и Украину, и Россию, и всё человечество.