Умер Давид Кугультинов
Воевал, старший лейтенант. Сняли с фронта - как калмыка, на Алтай. Потом получил десять лет за поэму о депортации калмыков - в 1946-м.

После реабилитации - и своей, и калмыков - постоянно выступал ходатаем за свой народ перед Советами, был нелюбим местными обком-ханами.

Перестройку принял очень охотно. Еще охотнее он принял последовавшего за ней Кирсана Илюмжинова.

Жил в особняке, подаренном Кирсаном. Ненавидел его противников. Вспоминая о уже покойной Ларисе Юдиной, постоянно подчеркивал "Это была нечестная женщина" и вдохновенно рассказывал, как с помощью калмыцкого справосудия отсудил у ее газеты несколько дореформенных миллионов.

К самому же Кирсану относился так:

- Я ответил спикеру: "Даже если все, что говорят о Кирсане, - абсолютная правда и даже если неприятной правды о нем будет в два раза больше - Илюмжинов Калмыкии необходим". Почему? Ну представьте себе: в 1943 году Калмыкией руководит президент ФИДЕ, куда входят сто пятьдесят пять стран мира. А я - товарищ Сталин. Вокруг меня крутятся Берия и прочие, убеждая депортировать жителей нескольких республик - в том числе и калмыков. А я говорю им: "Вы хотите, чтобы с меня любители шахмат на международном уровне спросили за калмыков? Чтобы они узнали, что я осуществляю их геноцид, и поставили меня в один ряд с Гитлером, которого мы громим? Не буду их высылать".

- А остальных - чеченцев, карачаевцев, турок-месхетинцев - вы, товарищ Сталин, высылаете?

- Конечно. Потому что за них у меня, Сталина, никто не спросит. Нет у этих народов такого ходатая международного... А несколько месяцев назад я, Давид Кугультинов, вижу на сцене господина Жириновского, который кричит: "Надо калмыков снова сослать". Хочешь не хочешь, а считаться приходится. Так что пусть в республике будет править Кирсан - как гарантия безопасности моего народа.

Был хлебосолен. Поражало его молодое лицо (последний раз, когда мы виделись, ему только что исполнилось 80).

Каким Коглтин Дава был поэтом - не знаю, не владею калмыцким. В переводах был хорош.