Посмотрел ВВСисшый сериал об истории расизма (ВВС делает очень интересные сериалы по истории, смотреть их гораздо интереснее, чем художественные фильмы), пока две серии из трех. Очень познавательно. В частности, про переход от «благодетельного империализма» к геноциду, который был, по мысли авторов фильма, репетицией Холокоста. Тут очень мрачную роль, как оказывается, сыграл дарвинизм; я читал такие обвинения в книгах американских креационистов, но относил их больше на счет пламенности авторов. Так оказывается это общепризнанный факт, что миллионы цветных были угроблены под знаменем социал-дарвинисткой теории. Но начну с «благодетельного империализма» ранние расисты жили в обществе, где по крайней мере полагалось верить, что человеческий род происходит от Адама и Евы. Поэтому цветным — чтобы с удобством их гнобить — приписывалось либо происхождение не от Адама (т.е. они вовсе не люди) либо, в чуть более мягком варианте, от Хама, проклятого за непочтительность к отцу, сын которого, Ханнаан, будет «раб рабов у братьев своих». Однако после развития движения за запрет работорговли, организованного такими ревностными христианами как Уилберфорс, подобные взгляды были вытеснены как явно небиблейские. Лозунг противников работорговли, озвучиваемый от лица угнетенного чернокожего, звучал как «разве я не человек и не брат твой». Предполагаелось очевидным, что в силу общего происхождения от Адама — человек и брат. В британском общественном сознании утвердилась концепция «благодетельного империализма». Состояла она в том, что «цивилизованные страны», и, прежде всего, Британия, имеет не только право, но историческую обязанность цивилизовать отсталые народы. (Один из ведущих тут заметил, что этот взгляд дожил до наших дней — см. Ирак). Предполагалось, что белые безусловно превосходят цветных в культурном и цивилизационном отношении, но не биологически — цветных можно (и нужно) обратить в христианство, научить земледелию, жизни по закону и т.п., их можно (и в этом долг «благодетельного империалиста») подтянуть до уровня белых. Конечно, в реальности великодушное попечение об отсталых народах сочеталось с жестокостью и эксплуатацией, но, по крайней мере, на уровне официальной идеологии признавалось, что цветные тоже люди, и, скажем, убивать их забавы для есть преступление.
Однако постепенно энтузиазм угасал, приобщение цветных к цивилизации буксовало; отчасти из-за сложности задачи, отчасти из-за несогласованности действий самих белых — с одной стороны, миссионеры-подвижники и добросовестные чиновники, с другой — простые белые поселенцы, которым нужна земля, а всякие черномазые на ней вовсе не нужны, разве что в качестве рабов.
Тут явился Дарвин, которого уже ждали; из его теории про «выживание наиболее приспособленных» и «естественный отбор» моментально сделали напрашивающиеся выводы. Опровержение антинаучной сказки про Адама позволило преспокойно ответить на вопрос «разве я не человек и не брат твой» спокойным «нет». Наука доказала, не брат ты мне. Расизм сделался популярным научным направлением; серьезные ученые мужи, признанные научным сообществом светила, меряли людям черепа и научно доказывали, например, что расовое смешение ведет к вырождению. Более того, отсталость цветных и их «доказанная» неспособность цивилизоваться в желаемые сроки указывала на то, что они относятся к «неприспособленным», самой природой осужденным на вымирание видам. Поэтому, например, британские власти в Индии во время великого голода 1870-тых годов не приняли должных мер к спасению умирающих, поскольку те были цветными бедняками — самыми неприспособленными, и, следовательно, неизбежно обреченными Эволюцией.
Интересным явлением был внтуриэтнический расизм — оказывается, наши «либералы» и «демократы» рассуждающие о «красавцах-богачах с хорошими генами» и «страсти к воровству, укоренной в народной природе», имеют своих предшественников в британских ученых, которые делили сограждан на несколько расовых групп — например, выделяли «расу кокни» (т.е. лондонских бедняков), которая отличалась (в худшую строну) от англичан из образованных классов. Считалось, что пролетарии виски пьянствуют и безобразия нарушают в силу своих расовых особенностей. Более того, считалось что у бедняков даже черепа другой формы. Что шотландцы и ирландцы относились к другим и при этом низшим расам, можно не уточнять.
Что однако, обращает на себя внимание — так это отношение британцев к своим скелетам в шкафу. Желающий указать пальцем на то, что «у вас негров вешали» рискует нарваться не только на немедленное согласие что да, вешали, был такой великий грех, но и на подробный рассказ о том, кто именно вешал, в каких количествах, и какую идеологическую базу под это подводил. Этот хитрый прием ответа на исторические наезды надо бы перенять.