|
|
Пишет sergeyr (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} sergeyr)@ 2008-01-16 10:21:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Ещё из "Кольца царя Соломона"
----------------------------------------
Самец принялся жевать свою добычу и в этот момент увидел малька, плывущего вдоль стенки аквариума. Самец вздрогнул, как ужаленный, бросился вдогонку за маленькой рыбкой и затолкал её в уже наполненный рот. Это был волнующий момент. Рыба держала во рту две совершенно различные вещи, одну из которых она должна была отправить в желудок, а другую — в гнездо. Как она поступит? Должен сознаться, что в этот момент я не дал бы и двух пенсов за жизнь крошечной драгоценной рыбки. Но случилось удивительное! Самец висел неподвижно, с полным ртом, но не жевал. Если я когда-нибудь полагал, что рыба думает, то именно в этот момент. Это совершенно замечательно, что рыба может найтись в подлинно сложной ситуации, и в этом случае она вела себя именно так, как вёл бы себя человек, будь он на её месте. Несколько секунд она висела неподвижно, как бы не находя выхода из положения, и почти можно было видеть, как напряжены все её чувства. Потом она разрешила противоречия способом, который не может не вызвать восхищения: она выплюнула все содержимое на дно аквариума. Червяк опустился на дно, и маленькая рыбка, ставшая тяжёлой благодаря приспособлению, о котором уже говорилось, последовала за ним. Затем отец решительно направился к червяку и неторопливо начал есть его, все время поглядывая одним глазом на малька, который послушно лежал на дне. Покончив с червяком, самец взял малька и отнёс его домой к матери.
Несколько студентов, бывших свидетелями этой сцены, вздрогнули, когда один человек начал аплодировать.
----------------------------------------
Они сидели за огромным столом, перед ними стояло блюдо с ароматной домашней вишней, а в центре стола — большая и очень мелкая чаша с сахарной пудрой. Какаду, который в это время случайно или намеренно пролетал мимо, заметил маму, председательствовавшую за праздничным столом. В следующий момент попугай в довольно рискованном броске протиснулся в дверь, проем которой был достаточно широк, но все же уже, чем размах крыльев птицы. Какаду намеревался сесть на стол возле матери, где привык находиться в то время, пока она вязала. Но на его обычном пути обнаружилось множество препятствий, к тому же он вдруг оказался в центре кружка незнакомых ему людей. Он оценивал ситуацию, резко затормозив в воздухе и трепеща крыльями над столом, подобно вертолёту. Затем вдруг повернулся кругом и в следующее мгновение исчез. Исчез также и сахар из мелкого блюда — все до последней крошки было сдуто взмахами крыльев попугая. А вокруг стола сидели семь напудренных леди. Их лица были белы как снег, а глаза плотно зажмурены. Это было великолепное зрелище!
----------------------------------------
Однако из всех животных, которые страдают во многих зоологических садах от неумелого содержания, наиболее несчастными, бесспорно, оказываются те психически подвижные создания, о которых мы уже говорили раньше. И они как раз менее всех остальных способны вызвать сострадание у посетителя зоопарка. Некогда высокоразвитое существо под влиянием тесного заточения вырождается в жалкого идиота, в настоящую карикатуру на своих свободных собратьев. Мне никогда не приходилось слышать восклицаний сочувствия у клетки с попугаями. Сентиментальные старые леди, эти фанатичные покровители различных обществ борьбы против жестокого обращения с животными, не чувствуют угрызений совести, содержа серого попугая или какаду в слишком маленьких для них клетках или даже приковывая птицу цепочкой к жёрдочке. Эти попугаи крупных видов не только умны, они чрезвычайно подвижны во всех своих психических и телесных проявлениях. Наравне с крупными врановыми они единственные среди птиц, кто способен впадать в состояние смертельной скуки, столь характерное для узников человеческих тюрем. Но никому не жаль этих трогательных созданий, обречённых на муки в своих клетках в форме колокола. Это просто непостижимо: любящий хозяин воображает, что попугай кланяется ему, когда птица непрестанно дёргает головой, — движение, которое в действительности представляет собой типичное проявление отчаянных попыток пленника бежать прочь из своей клетки. Освободите такого несчастного узника, и ему понадобятся недели, а то и месяцы, прежде чем он решится взлететь в воздух.
[Некоторыенедоумки не желающие думать головой люди и с детьми так обращаются. А в некоторых традиционных культурах - и с жёнами тоже. Но больше всего бесит, когда это делает вроде бы умный и образованный человек современной культуры. "Давайте я его стукну - и он станет малиновым в крапинку!" Прим. sergeyr]
----------------------------------------
[...] те существа, которые обычно, по заблуждению, считаются простыми в содержании, на самом деле чрезвычайно выносливы и при небрежном уходе очень медленно умирают. Классическим примером может служить греческая черепаха. Даже при самом скверном обращении, в руках невежественного владельца бедное животное просуществует три-четыре года, а то и пять лет, прежде чем наступит неизбежная смерть; но, строго говоря, черепаха вступает на путь медленного умирания с первого же дня своего плена. Чтобы черепахи росли, размножались и процветали в неволе, им необходимо предоставить такие условия, которые невозможно создать в городской квартире. Насколько мне известно, никому до сих пор не удалось добиться настоящего успеха в разведении этих пресмыкающихся в нашем умеренном климате.
----------------------------------------
Мне известна лишь одна птица, которая научилась пользоваться словами человеческой речи для достижения своего конкретного желания, иначе говоря — установила причинную связь между произносимым ею звуком и определённой целью. Совсем не случайно эта птица оказалась вороном. Я убеждён, что ворон наиболее развит умственно по сравнению со всеми другими пернатыми. У ворона есть особый врождённый крик, имеющий тот же смысл, что и галочье «кья», — он адресуется другим особям вида и означает приглашение лететь следом. Призывный крик ворона — это звучное, гортанное и в то же время металлически резкое «крак-краккрак». Когда птица желает склонить другую, сидящую на земле, лететь вместе с ней, она проделывает те самые движения, которые описаны мной в главе о галках. Ворон подлетает к собрату сзади, проносится почти вплотную над ним, покачивая сложенным хвостом и одновременно произнося своё «крак-краккрак», которое в эти мгновения звучит особенно резко, как залп коротких взрывов.
Мой ворон Роу, названный так звукоподражательно по крику молодой птицы, даже став взрослым, оставался моим преданным другом. Когда у него не было более интересного дела, он сопровождал меня в длительных прогулках, в лыжных походах и даже в экскурсиях по Дунаю на моторной лодке. В свои последние годы птица не только тщательно избегала незнакомых людей, но и питала сильную антипатию к тем местам, где ей однажды случилось испугаться и с которыми у неё были связанны другие неприятные воспоминания. Здесь ворон неизменно спешил спуститься с высоты, чтобы быть рядом со мной в опасном месте. Более того, он не мог спокойно видеть меня в тех местах, где, по его мнению, было небезопасно. И точно так же, как мои старые галки пытаются заставить своих беспечных детей взлететь с земли и следовать за ними, мой Роу пикировал на меня сверху и сзади и, промчавшись вплотную над моей головой, покачивал хвостом, и снова взмывал кверху. При этом он косился назад через плечо, чтобы удостовериться, что я следую за ним. Ещё раз подчёркиваю, что вся цепь этих движений является сугубо врождённой. Однако, проделывая свои пируэты, птица одновременно произносила вместо соответствующего призывного крика своё собственное имя, выкрикивая его с совершенно человеческими интонациями.
Наиболее замечательно в этой истории то обстоятельство, что Роу обращался с этим словом только ко мне. Имея дело с себе подобными, он в соответствующие моменты неизменно произносил врождённый призывный крик. Было бы ошибкой думать, что я невольно натренировал птицу. Такая вещь могла бы случиться только при неоднократном совпадении трех независимых друг от друга факторов. Я должен был всегда следовать за вороном как раз в те моменты, когда он действительно нуждался в моем обществе и одновременно по чистому совпадению произносил бы своё имя. Только столь маловероятное совпадение могло бы послужить причиной возникновения у птицы подобной смысловой ассоциации. Нет, я верю, что поведение Роу не было делом случая. Должно быть, у старого ворона возникла своего рода догадка, что слово «Роу» — это мой призывный крик! Царь Соломон был не единственным человеком, способным разговаривать с животными. Но ворон Роу, насколько мне известно, оказался единственным животным, обратившимся к человеку с человеческим словом. Неважно, что это слово не более чем простой призывный крик.
[Здесь ещё интересно, что ворон принял за общий призывный крик своё личное имя. Схожие ошибки часто совершают и люди при первом контакте с говорящими на незнакомом языке. sergeyr]
----------------------------------------
С ещё большим душевным конфликтом [галчонок] Джок сталкивался в тот момент, когда перед нами взлетала серая ворона или группа этих птиц, весьма обычных в округе. Зрелище машущих чёрных крыльев, принадлежность которых трудно было установить на большом расстоянии, вызывало у галки непреодолимое стремление преследовать их обладателей, стремление, которое птица никогда не научилась подавлять в себе, несмотря на множество горьких экспериментов. Галка слепо неслась за воронами, которые неоднократно завлекали её, и можно считать большой удачей, что она не погибла и не заблудилась. Наиболее замечательно было поведение галки, когда вороны усаживались: в тот самый момент, когда волшебство машущих чёрных крыльев переставало действовать, Джок сразу же терял всякий интерес к их обладателям. Если летящая ворона притягивала его с ошеломляющей силой, то сидящая была ему безразлична; как только вороны приземлялись, они уже были не нужны ему; Джока охватывало чувство одиночества, и он начинал звать меня тем странным жалобным тоном, с помощью которого молодые заблудившиеся галки призывают своих родителей. Услышав мой ответный крик, Джок сразу же взлетал и нёсся ко мне с такой решимостью, что часто увлекал за собой и ворон, которые следовали за ним, как за предводителем всего отряда. В эти моменты вороны столь слепо следовали за Джоком, что замечали меня, когда оказывались почти рядом. Когда они, наконец, замечали меня, то приходили в неописуемый ужас и устремлялись прочь в такой панике, что Джок, заражённый всеобщим испугом, снова улетал прочь вместе с ними.
----------------------------------------
Птицы, выращенные в изоляции от своих собратьев, вообще не знают, к какому виду они относятся: иными словами, у них не только действия, связанные с общественной жизнью, но и половое влечение направлено на животных, с которыми они провели много времени в определённую фазу их ранней юности, фазу повышенной восприимчивости. Следовательно, существа, выращенные в домашних условиях в одиночку, имеют склонность рассматривать людей, и только их, в качестве объекта половой любви. Как раз это и делал Джок.
Нет предела тем эксцентричным ошибкам, которые могут возникать в подобных ситуациях. У меня жила одна домашняя гусыня, единственная выжившая из выводка в шесть гусят, все остальные погибли от птичьего туберкулёза. Эта гусыня выросла среди цыплят, и хотя ей в самое подходящее время был подсажен великолепный гусак, она была безразлична к его ухаживаниям, но зато потеряла голову от любви к нашему статному родайлендскому петуху, забросала его предложениями вступить в брак с ней и ревниво мешала ему ухаживать за курами. Героем другой подобной же трагикомедии был прекрасный белый павлин из Шонбрунского зоологического сада в Вене. Он также оказался единственным выжившим из слишком рано вылупившегося выводка, не пережившего периода похолодания. Служитель пересадил павлиненка в самое тёплое помещение, которым в этот период (сразу после первой мировой войны) располагал зоопарк, — в террариум, где содержались гигантские галапагосские черепахи. Остальную часть своей жизни несчастная птица видела предмет своих желаний только в лице громадных рептилий и оставалась безучастной к прелестям хорошеньких павлиних. Типичней чертой этих удивительных состояний развития полового влечения к исключительным и противоестественным объектам является их необратимость.
Когда Джок достиг зрелости, он влюбился в нашу горничную, которая вскоре после этого вышла замуж и оставила своё место. Через несколько дней Джок разыскал её в соседней деревне, в двух милях от нас, и немедленно перебрался в её коттедж; лишь на ночь он возвращался в свою привычную квартиру. Б середине июня, когда брачный сезон у галок окончился, Джок неожиданно вернулся к нам и тотчас усыновил одну из четырнадцати юных галок, которых я вырастил этой весной. [...] Теперь я должен рассеять некоторые иллюзии читателя, те самые иллюзии, во власти которых находился и я сам до того момента, как Джок достиг зрелости; характер тех предложений, которые Джок делал нашей горничной, медленно, но верно разоблачали тайну: «он» оказался самкой! Она вела себя по отношению к юной леди точно так же, как нормальная галка-самка должна вести себя со своим супругом. Правило привлечения противоположного пола, согласно которому мужчины притягательны для самок животных, а женщины — для самцов, недействительно для птиц, даже для попугаев. Один взрослый самец галки влюбился в меня и обращался со мной точно так, как если бы я был галкой-самкой. Эта птица часами пыталась заставить меня вползти в отверстие шириной в несколько дюймов, избранное ею для устройства гнезда; точно так же ручной самец домового воробья старался заманить меня в карман моего собственного жилета. Ещё более настойчивым самец галки становился в тот момент, когда он непрестанно пытался накормить меня отборнейшими, с его точки зрения, лакомствами.
----------------------------------------
(http://fanlib.ru/BookInfo.aspx?Id=3449
----------------------------------------
Самец принялся жевать свою добычу и в этот момент увидел малька, плывущего вдоль стенки аквариума. Самец вздрогнул, как ужаленный, бросился вдогонку за маленькой рыбкой и затолкал её в уже наполненный рот. Это был волнующий момент. Рыба держала во рту две совершенно различные вещи, одну из которых она должна была отправить в желудок, а другую — в гнездо. Как она поступит? Должен сознаться, что в этот момент я не дал бы и двух пенсов за жизнь крошечной драгоценной рыбки. Но случилось удивительное! Самец висел неподвижно, с полным ртом, но не жевал. Если я когда-нибудь полагал, что рыба думает, то именно в этот момент. Это совершенно замечательно, что рыба может найтись в подлинно сложной ситуации, и в этом случае она вела себя именно так, как вёл бы себя человек, будь он на её месте. Несколько секунд она висела неподвижно, как бы не находя выхода из положения, и почти можно было видеть, как напряжены все её чувства. Потом она разрешила противоречия способом, который не может не вызвать восхищения: она выплюнула все содержимое на дно аквариума. Червяк опустился на дно, и маленькая рыбка, ставшая тяжёлой благодаря приспособлению, о котором уже говорилось, последовала за ним. Затем отец решительно направился к червяку и неторопливо начал есть его, все время поглядывая одним глазом на малька, который послушно лежал на дне. Покончив с червяком, самец взял малька и отнёс его домой к матери.
Несколько студентов, бывших свидетелями этой сцены, вздрогнули, когда один человек начал аплодировать.
----------------------------------------
Они сидели за огромным столом, перед ними стояло блюдо с ароматной домашней вишней, а в центре стола — большая и очень мелкая чаша с сахарной пудрой. Какаду, который в это время случайно или намеренно пролетал мимо, заметил маму, председательствовавшую за праздничным столом. В следующий момент попугай в довольно рискованном броске протиснулся в дверь, проем которой был достаточно широк, но все же уже, чем размах крыльев птицы. Какаду намеревался сесть на стол возле матери, где привык находиться в то время, пока она вязала. Но на его обычном пути обнаружилось множество препятствий, к тому же он вдруг оказался в центре кружка незнакомых ему людей. Он оценивал ситуацию, резко затормозив в воздухе и трепеща крыльями над столом, подобно вертолёту. Затем вдруг повернулся кругом и в следующее мгновение исчез. Исчез также и сахар из мелкого блюда — все до последней крошки было сдуто взмахами крыльев попугая. А вокруг стола сидели семь напудренных леди. Их лица были белы как снег, а глаза плотно зажмурены. Это было великолепное зрелище!
----------------------------------------
Однако из всех животных, которые страдают во многих зоологических садах от неумелого содержания, наиболее несчастными, бесспорно, оказываются те психически подвижные создания, о которых мы уже говорили раньше. И они как раз менее всех остальных способны вызвать сострадание у посетителя зоопарка. Некогда высокоразвитое существо под влиянием тесного заточения вырождается в жалкого идиота, в настоящую карикатуру на своих свободных собратьев. Мне никогда не приходилось слышать восклицаний сочувствия у клетки с попугаями. Сентиментальные старые леди, эти фанатичные покровители различных обществ борьбы против жестокого обращения с животными, не чувствуют угрызений совести, содержа серого попугая или какаду в слишком маленьких для них клетках или даже приковывая птицу цепочкой к жёрдочке. Эти попугаи крупных видов не только умны, они чрезвычайно подвижны во всех своих психических и телесных проявлениях. Наравне с крупными врановыми они единственные среди птиц, кто способен впадать в состояние смертельной скуки, столь характерное для узников человеческих тюрем. Но никому не жаль этих трогательных созданий, обречённых на муки в своих клетках в форме колокола. Это просто непостижимо: любящий хозяин воображает, что попугай кланяется ему, когда птица непрестанно дёргает головой, — движение, которое в действительности представляет собой типичное проявление отчаянных попыток пленника бежать прочь из своей клетки. Освободите такого несчастного узника, и ему понадобятся недели, а то и месяцы, прежде чем он решится взлететь в воздух.
[Некоторые
----------------------------------------
[...] те существа, которые обычно, по заблуждению, считаются простыми в содержании, на самом деле чрезвычайно выносливы и при небрежном уходе очень медленно умирают. Классическим примером может служить греческая черепаха. Даже при самом скверном обращении, в руках невежественного владельца бедное животное просуществует три-четыре года, а то и пять лет, прежде чем наступит неизбежная смерть; но, строго говоря, черепаха вступает на путь медленного умирания с первого же дня своего плена. Чтобы черепахи росли, размножались и процветали в неволе, им необходимо предоставить такие условия, которые невозможно создать в городской квартире. Насколько мне известно, никому до сих пор не удалось добиться настоящего успеха в разведении этих пресмыкающихся в нашем умеренном климате.
----------------------------------------
Мне известна лишь одна птица, которая научилась пользоваться словами человеческой речи для достижения своего конкретного желания, иначе говоря — установила причинную связь между произносимым ею звуком и определённой целью. Совсем не случайно эта птица оказалась вороном. Я убеждён, что ворон наиболее развит умственно по сравнению со всеми другими пернатыми. У ворона есть особый врождённый крик, имеющий тот же смысл, что и галочье «кья», — он адресуется другим особям вида и означает приглашение лететь следом. Призывный крик ворона — это звучное, гортанное и в то же время металлически резкое «крак-краккрак». Когда птица желает склонить другую, сидящую на земле, лететь вместе с ней, она проделывает те самые движения, которые описаны мной в главе о галках. Ворон подлетает к собрату сзади, проносится почти вплотную над ним, покачивая сложенным хвостом и одновременно произнося своё «крак-краккрак», которое в эти мгновения звучит особенно резко, как залп коротких взрывов.
Мой ворон Роу, названный так звукоподражательно по крику молодой птицы, даже став взрослым, оставался моим преданным другом. Когда у него не было более интересного дела, он сопровождал меня в длительных прогулках, в лыжных походах и даже в экскурсиях по Дунаю на моторной лодке. В свои последние годы птица не только тщательно избегала незнакомых людей, но и питала сильную антипатию к тем местам, где ей однажды случилось испугаться и с которыми у неё были связанны другие неприятные воспоминания. Здесь ворон неизменно спешил спуститься с высоты, чтобы быть рядом со мной в опасном месте. Более того, он не мог спокойно видеть меня в тех местах, где, по его мнению, было небезопасно. И точно так же, как мои старые галки пытаются заставить своих беспечных детей взлететь с земли и следовать за ними, мой Роу пикировал на меня сверху и сзади и, промчавшись вплотную над моей головой, покачивал хвостом, и снова взмывал кверху. При этом он косился назад через плечо, чтобы удостовериться, что я следую за ним. Ещё раз подчёркиваю, что вся цепь этих движений является сугубо врождённой. Однако, проделывая свои пируэты, птица одновременно произносила вместо соответствующего призывного крика своё собственное имя, выкрикивая его с совершенно человеческими интонациями.
Наиболее замечательно в этой истории то обстоятельство, что Роу обращался с этим словом только ко мне. Имея дело с себе подобными, он в соответствующие моменты неизменно произносил врождённый призывный крик. Было бы ошибкой думать, что я невольно натренировал птицу. Такая вещь могла бы случиться только при неоднократном совпадении трех независимых друг от друга факторов. Я должен был всегда следовать за вороном как раз в те моменты, когда он действительно нуждался в моем обществе и одновременно по чистому совпадению произносил бы своё имя. Только столь маловероятное совпадение могло бы послужить причиной возникновения у птицы подобной смысловой ассоциации. Нет, я верю, что поведение Роу не было делом случая. Должно быть, у старого ворона возникла своего рода догадка, что слово «Роу» — это мой призывный крик! Царь Соломон был не единственным человеком, способным разговаривать с животными. Но ворон Роу, насколько мне известно, оказался единственным животным, обратившимся к человеку с человеческим словом. Неважно, что это слово не более чем простой призывный крик.
[Здесь ещё интересно, что ворон принял за общий призывный крик своё личное имя. Схожие ошибки часто совершают и люди при первом контакте с говорящими на незнакомом языке. sergeyr]
----------------------------------------
С ещё большим душевным конфликтом [галчонок] Джок сталкивался в тот момент, когда перед нами взлетала серая ворона или группа этих птиц, весьма обычных в округе. Зрелище машущих чёрных крыльев, принадлежность которых трудно было установить на большом расстоянии, вызывало у галки непреодолимое стремление преследовать их обладателей, стремление, которое птица никогда не научилась подавлять в себе, несмотря на множество горьких экспериментов. Галка слепо неслась за воронами, которые неоднократно завлекали её, и можно считать большой удачей, что она не погибла и не заблудилась. Наиболее замечательно было поведение галки, когда вороны усаживались: в тот самый момент, когда волшебство машущих чёрных крыльев переставало действовать, Джок сразу же терял всякий интерес к их обладателям. Если летящая ворона притягивала его с ошеломляющей силой, то сидящая была ему безразлична; как только вороны приземлялись, они уже были не нужны ему; Джока охватывало чувство одиночества, и он начинал звать меня тем странным жалобным тоном, с помощью которого молодые заблудившиеся галки призывают своих родителей. Услышав мой ответный крик, Джок сразу же взлетал и нёсся ко мне с такой решимостью, что часто увлекал за собой и ворон, которые следовали за ним, как за предводителем всего отряда. В эти моменты вороны столь слепо следовали за Джоком, что замечали меня, когда оказывались почти рядом. Когда они, наконец, замечали меня, то приходили в неописуемый ужас и устремлялись прочь в такой панике, что Джок, заражённый всеобщим испугом, снова улетал прочь вместе с ними.
----------------------------------------
Птицы, выращенные в изоляции от своих собратьев, вообще не знают, к какому виду они относятся: иными словами, у них не только действия, связанные с общественной жизнью, но и половое влечение направлено на животных, с которыми они провели много времени в определённую фазу их ранней юности, фазу повышенной восприимчивости. Следовательно, существа, выращенные в домашних условиях в одиночку, имеют склонность рассматривать людей, и только их, в качестве объекта половой любви. Как раз это и делал Джок.
Нет предела тем эксцентричным ошибкам, которые могут возникать в подобных ситуациях. У меня жила одна домашняя гусыня, единственная выжившая из выводка в шесть гусят, все остальные погибли от птичьего туберкулёза. Эта гусыня выросла среди цыплят, и хотя ей в самое подходящее время был подсажен великолепный гусак, она была безразлична к его ухаживаниям, но зато потеряла голову от любви к нашему статному родайлендскому петуху, забросала его предложениями вступить в брак с ней и ревниво мешала ему ухаживать за курами. Героем другой подобной же трагикомедии был прекрасный белый павлин из Шонбрунского зоологического сада в Вене. Он также оказался единственным выжившим из слишком рано вылупившегося выводка, не пережившего периода похолодания. Служитель пересадил павлиненка в самое тёплое помещение, которым в этот период (сразу после первой мировой войны) располагал зоопарк, — в террариум, где содержались гигантские галапагосские черепахи. Остальную часть своей жизни несчастная птица видела предмет своих желаний только в лице громадных рептилий и оставалась безучастной к прелестям хорошеньких павлиних. Типичней чертой этих удивительных состояний развития полового влечения к исключительным и противоестественным объектам является их необратимость.
Когда Джок достиг зрелости, он влюбился в нашу горничную, которая вскоре после этого вышла замуж и оставила своё место. Через несколько дней Джок разыскал её в соседней деревне, в двух милях от нас, и немедленно перебрался в её коттедж; лишь на ночь он возвращался в свою привычную квартиру. Б середине июня, когда брачный сезон у галок окончился, Джок неожиданно вернулся к нам и тотчас усыновил одну из четырнадцати юных галок, которых я вырастил этой весной. [...] Теперь я должен рассеять некоторые иллюзии читателя, те самые иллюзии, во власти которых находился и я сам до того момента, как Джок достиг зрелости; характер тех предложений, которые Джок делал нашей горничной, медленно, но верно разоблачали тайну: «он» оказался самкой! Она вела себя по отношению к юной леди точно так же, как нормальная галка-самка должна вести себя со своим супругом. Правило привлечения противоположного пола, согласно которому мужчины притягательны для самок животных, а женщины — для самцов, недействительно для птиц, даже для попугаев. Один взрослый самец галки влюбился в меня и обращался со мной точно так, как если бы я был галкой-самкой. Эта птица часами пыталась заставить меня вползти в отверстие шириной в несколько дюймов, избранное ею для устройства гнезда; точно так же ручной самец домового воробья старался заманить меня в карман моего собственного жилета. Ещё более настойчивым самец галки становился в тот момент, когда он непрестанно пытался накормить меня отборнейшими, с его точки зрения, лакомствами.
----------------------------------------
(http://fanlib.ru/BookInfo.aspx?Id=3449
