Эта формулировка уже лучше, но всё равно - в ту же степь. Язык - не субъект. Никаким макаром. Ничто и никто не может быть его орудием. Бродский таким макаром образно подчёркивает всё ту же подчинённость, наводит на мысль о своём нежелании творить, нато, что он делает это воспреки своим потребностям - и отсюда неизбежно следует, по человеческим меркам справедливости, что он (Бродский, в данном случае) заслуживает дополнительных плюшек-компенсаций. "Я тут горбачусь под ярмом, а вы мне нихрена за это не даёте".
Таким же макаром можно говорить про любое побуждение. Не зубы - оружие человека, а человек - орудие зубов (попробуй не пожрать несколько дней - и прочувствуешь). Не ноги - орудие человека, а человек - орудие ног (попробуй полежать лежнем несколько дней - и опять же прочувствуешь). И т.д.
Правда же в том, что у поэт (в данном случае) имеет непреодолимое побуждение, ЖЕЛАНИЕ, хотение творить. (Нет таланта - будет графоман, есть талант - будет поэт. И вся разница.) Это желение неотделимо от личности, как от личности неотделимы и другие желания. Это человек хочет жрать, извините, а не его зубы. Человек хочет двигаться, а не его ноги. Человек хочет творить, а не инструмент его творчества.