| 10:44a |
Наконец добрался до Лермонтова, у него из ранних совершенно прекрасное:
* * *
Девятый час; уж темно; близ заставы
Чернеют рядом старых пять домов,
Забор кругом. Высокий худощавый
Привратник на завалине готов
Уснуть; - дождя не будет, небо ясно, -
Весь город спит. Он долго ждал напрасно;
Темны все окна - блещут только два -
И там - чем не богата ты, Москва! -
Но, чу! - к воротам кто-то подъезжает. -
Лихие дрожки, кучер с бородой
Широкой, кони черные. - Слезает,
Одет плащом, проказник молодой;
Скрыпит за ним калитка; под ногами
Стучат колеблясь доски. (Между нами
Скажу я, он ничей не прервал сон.)
Дверь отворилась, - свечка. - Кто тут? - Он.
Его узнала дева молодая,
Снимает плащ и в комнату ведет;
В шандале медном тускло догорая,
Свеча на них свой луч последний льет.
И на кровать с высокою периной
И на стену с лубошною картиной;
А в зеркале с противной стороны
Два юные лица отражены.
Она была прекрасна, как мечтанье
Ребенка под светилом южных стран.
Что красота? - ужель одно названье?
Иль грудь высокая и гибкий стан,
Или большие очи? - но порою
Все это не зовем мы красотою:
Уста без слов - любить никто не мог,
Взор без огня - без запаха цветок! -
Она была свежа, как розы Леля,
Она была похожа на портрет
Мадоны - и мадоны Рафаэля; -
И вряд ли было ей осьмнадцать лет;
Лишь святости черты не выражали. -
Глаза огнем неистовым пылали, -
И грудь волнуясь поцелуй звала -
Он был не папа - а она была.....
Ну что же? - просто дева молодая -
Которой все богатство - красота!..
И впрочем замуж выйти не желая,
Что было ей таить свои лета? -
Она притворство хитрости не знала
И в этом лишь другим не подражала!...
Не всё ль равно? - любить не ставит в грех
Та одного - та многих - эта всех! -
Я с женщиною делаю условье
Пред тем, чтобы насытить страсть мою:
Всего важней, во-первых, мне здоровье,
А во-вторых, я мешкать не люблю;
Так поступил Парни питомец нежный:
Он снял сертук, сел на постель небрежно,
Поцеловал, лукаво посмотрел -
И тотчас раздеваться ей велел!
К *
Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы
Для заблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы
Твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел
В тебе надежду юных дней,
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней.
Как знать, быть может, те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновенья!
А чем ты заменила их?
Быть может, мыслию небесной
И силой духа убежден
Я дал бы миру дар чудесный,
А мне за то бессмертье он? -
Зачем так нежно обещала
Ты заменить его венец?
Зачем ты не была сначала,
Какою стала наконец?
Я горд! - прости - люби другого,
Мечтай любовь найти в другом: -
Чего б то ни было земного
Я не соделаюсь рабом.
К чужим горам, под небо юга
Я удалюся, может быть;
Но слишком знаем мы друг друга,
Чтобы друг друга позабыть.
Отныне стану наслаждаться
И в страсти стану клясться всем;
Со всеми буду я смеяться,
А плакать не хочу ни с кем;
Начну обманывать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил -
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?
Я был готов на смерть и муку
И целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку -
Безумец! - лишний раз пожать! -
Не знав коварную измену,
Тебе я душу отдавал; -
Такой души ты знала ль цену? -
Ты знала: - я тебя не знал! |