жизнь прекрасна однако
Добрый френд сказал, что на Мортицию Адамс я похожа, только хихикаю чуть больше.
Мерси.
Я не могла не хихикать – мы сидели между Лубянкой и Кривоколенным, за соседним столиком три обдолбанных топ-менеджера с нотбуками обсуждали интимные стрижки секретарш и политику Путина. Мы же как-то совсем не в кассу говорили про графа Игнатьева, нейтронную бомбу и внука академика Александрова. Мне было хорошо и я тупила.

На ночь начиталась tbandit’a и martinn’a, достигла просветления и наутро продолжила тупить. “О! Ты относишься к категории, которую я называю “а ведь кто-то ее трахает!” – поведал мне некий поддатый френд. Я смерила его взглядом Мортиции Адамс и перевела разговор на политику Блэра – кто-то ведь трахает и его. За соседним столиком – как оригинально – две девушки обсуждают какого-то Петю. “Я с ним спала, но замуж он меня не звал” – “Он звал замуж меня, но я с ним не спала”. “Загадочное существо. – Да, редкий мудак” – подытоживают они наконец, и в унисон качают кудрявыми головами. Облегченно вздыхаю. Поддатый френд спит у пепельницы.

К воскресенью впадаю в такой дебилизм, что начинаю строить глазки официантам. Да, официант симпатичный и похож на Кину Ривза, но проблема в том, что мне совсем не нравится Кину Ривз. Придя домой в полпервого ночи дочитываю комментарии к Беовульфу и берусь за Старшую Эдду. Боюсь, что если так пойдет дальше, я не приходя в сознание выучу суахили, устроюсь фоторедактором в “Плейбой” и встречу Гомеса.