shakko_kitsune: №2. Одиночество Изотты Ногарола

№2. Одиночество Изотты Ногарола

Бьянка жила в Вероне в начале XV века. Невысокая, пахнущая малиной, она была замужем за аристократом, чей род обитал в городе уже полтысячелетия. Семья владела парой небольших городков неподалеку. Леонардо с супругой часто ездили из одного поместья в другое. Бьянка была постоянно беременна. Она любила смотреть в окно на восхитительные итальянские сады, слушать мальчиков-певцов и читать рыцарские романы.

Майнарди (или Гирландайо). "Портрет девушки"

(Извиняюсь, но по большей части картинки будут на несколько десятилетий попозже событий
собственно повествования - в 1-й половине 15-го века плохо было у них со светской живописью)

Особенно ей нравились истории о рыцарях Круглого Стола: их любовь к Прекрасной даме (или ж к Belle dame sans merci) всегда так восхитительна и чиста… а тут, дома, в Вероне, все любовные истории обязательно кровавы.
Вот например: старая нянюшка её мужа, сидя у камина, как-то поведала Бьянке, что случилось с сестрой его деда. Девушка из хорошей, приличной семьи гибеллинов влюбилась в молодого гуляку из гвельфов, и начала встречаться с ним тайком. К ней посватался герцог, и родители, не зная о секретной страсти дочери, решили отдать ему её руку. Назначили дату свадьбы.

Ф.М. Браун. "Ромео и Джульетта", 19-й век

Но тут тело герцога, пронзенное двадцатью шестью ударами кинжала, нашли на пороге дворца девушки – вот этого самого дома, где жила теперь Бьянка. Брат герцога был очень расстроен этой смертью. Арестовали всех; открылось, что у невесты был тайный возлюбленный. Молодую пару приволокли в казематы. Они ни в чем не признались и умерли под пытками. Родителей обоих возлюбленных лишь немного потянули на дыбе, а потом отпустили по домам. Истина так и осталась невыясненной: кто же убил герцога? Поговаривали, что приказ отдал его брат, тот самый, который затем так усердствовал в выяснении правды… Этого Скалигера потом зарезали в переулке. Гибеллинская семья Ногарола и гвельфская Малеспина после этого помирились – загадочно улыбаясь, добавляла в конце рассказа нянюшка.

Дворец семьи Ногарола сегодня в туристических путеводителях по Вероне
по какой-то сложной логике фигурирует сегодня как "Дом Ромео"

Бьянка Ногарола морщилась. Она не любила истории о дыбах и колесованиях. Двух из своих дочерей она назвала в честь героинь любимых книг – королевы Гвиневры и королевы Изольды. Девочек крестили по-итальянски – Джиневрой и Изоттой. Тогда, готовясь к празднику крестин, в радости от недолгого перерыва между беременностями, Бьянка затянулась в алый парчовый корсаж.

Молодая мать отвлеклась от пасмурных мыслей и отложила «Рыцаря в тележке» Кретьена де Труа. Она услышала шум кареты: прибыли гости. На новорожденную Изотту приехала посмотреть красотка графиня Анжела д’Арко Ногарола, сестра мужа. Бьянка испытывала к золовке странное чувство – уважала её и жгуче завидовала. Саму Бьянку, как и положено благопристойной девушке, обучили лишь читать, писать да чтить Священное писание. А графиня Анжела еще в юности отлично выучила латинский язык, и столько всего прочитала из язычников и отцов церкви, что Бьянке и представить было страшно. Еще Анжела разбиралась в философии и астрономии, и когда она разговаривала с братом Бьянки кардиналом Борромео, тот терялся от её эрудиции и потом порой лишь шептал за домашним ужином над откормленным каплуном: «уж не знаю, право, прилично ли женщине иметь такое образование».

Бьянка отдала бы все на свете, чтобы то же самое сказали про неё.

Мазаччо. "Поклонение волхвов" (фрагмент), 1428

Еще графиня Анжела сочиняла стихи – разумеется, на латыни, причем такие правильные и изящные, что когда она послала одно из своих произведений Никколо де Фачино, тот ответил ей, что неприлично воровать чужие тексты и выдавать их за свои. Анжела тогда очень разозлилась: «неужели они думают, что женщина не способна хорошо писать на латыни!», и отправила Никколо второе стихотворение – столь же безупречное по грамматике и ямбам, опровергая в нём это обвинение. Сеньор де Фачино прочел его, отказался от мелькнувшей было мысли, что в доме госпожи графини обитает какой-то схоласт, успевший в три часа написать за нее эти отличные строки, и нехотя признал, что ошибся. Анжела не была человеком мелочным, но в тот вечер, получив ответное послание с извинениями, она устроила небольшой праздник. Надела новое золотое платье из турецкого атласа, подаренное на свадьбу драгоценное ожерелье из индийского жемчуга размером с вишню и с римской резной инталией из трехслойного медового оникса с двойным профилем Германика и Агриппины, приказала украсить залу гирляндами тубероз, пригласила музыкантов и устроила себе с друзьями и супругом торжественный ужин.

Бьянка хорошо помнила тот день, когда её муж получил от сестры письмо с рассказом о той маленькой победе. О да, она отлично помнила – младенец Леонардо тогда маялся животиком, и она провела полночи, утешая рыдающего от боли ребенка, пока служанка едва успевала менять пахучие пелёнки. А Леонардо-старший перед тем как лечь спать в пустую без жены постель, зашел в детскую и зачитал его усталой Бьянке. Он похлопывал себя по ляжкам, затянутым в малиновые чулки, гордо улыбался и приговаривал: «да, пусть другие учат своих дочерей по Псалтырю и Золотой легенде епископа Якопо – в моем роду девочки всегда блистали! Ты не читала сочинения сестры моего прапрадедушки Антонии? Она тоже писала прекрасные стихи». Он утащил с чеканного блюда виноградинку и отправился спать. Леонардо-младший срыгнул и засучил ножками.

В следующий вторник Бьянка отыскала в библиотеке манускрипт Антонии Ногарола, в замужестве Боннакольто, родившейся сто лет назад. И, униженная, быстро поставила его на место – покойная сеньора тоже писала на латыни. Бьянка смогла лишь разобрать, что там было что-то о смертных грехах, любви и, кажется, о библейской Агари. Вечером она сидела в своем любимом кресле, печально взирая на огонь в камине. И даже отличная глава из совершенно нового романа (благородный рыцарь Амадис завоевывает остров Бедная Стремнина, возвращает его законной владелице Бриолане, принцессе шотландской, а потом его возлюбленная Ориана, дочь английского короля Лизуарте, подумав, что он изменил ей, изгоняет Амадиса, и тот, отрекшись от своего имени и назвавшись Бельтенебросом, удаляется в пустынь, чтобы отчаянием и суровым постом приблизить кончину), так вот, даже эта великолепная сцена не пробуждает интереса в Бьянке и, если честно, даже кажется ей редкостной глупостью. Далматский дог лижет руку грустной хозяйки и выпрашивает у нее кусочек прозрачного карпаччо.

Учелло. "Чудо Георгия о змие", ок. 1470.

В 1425 году Леонардо Ногарола, возвращаясь с соколиной охоты, падает с лошади и разбивает голову. Бьянка остается обеспеченной вдовой. У неё семеро живых детей и три маленькие могилки на семейном кладбище. Она больше не пахнет летними ягодами и много молчит. Голова её тщательно прикрыта чёрным покрывалом: не видно ни волоска. Алые парчовые корсажи спрятаны по сундукам.
Через две недели после похорон мужа Бьянка отправляется положить на его надгробие букет галльских роз. Возвращаясь домой, она опирается на руку старого слуги. Она чувствует себя разбитой и усталой, ей кажется, что голова её полна тумана от повторов requiem aetemam dona eis, Domine.

Дома её встречают притихшие дети. Самому старшему из них, Лодовико, двенадцать. Он старательно держит осанку и пытается гордо нести голову, но его глаза блестят слезами волнения – мальчик знает, что теперь он глава рода. Девочки в длинных темных платьицах безмолвной кучкой толпятся в углу: заплаканная Лаура перебирает сандаловые четки, которые подарила ей бабушка Борромео; Джиневра и Изотта шепчутся о новой кукле. Их пухлые детские лица кажутся матери глупыми и неуместно безмятежными.
Бьянка бросает на дочерей внимательный взгляд. Прислушивается к тому, что рассказывает ей о своих уроках Леонардо-младший (а теперь и единственный), которого они решили готовить к духовному поприщу. Задумывается. Потом просит сына позвать учителя.

Мазаччо. "Рождество" (Берлинское тондо), ок. 1425-1428

Маттео Боссо спускается к госпоже Ногарола из детских комнат. После короткой беседы он узнает, что жалование увеличилось вдвое. Это приятная новость; но тот факт, что теперь ему нужно учить и девочек, удивляет его гораздо сильнее. Он пытается объяснить, что древние языки и литература – слишком сложный для дамского ума предмет. Бьянка с неосознаваемым ею самой злорадством дает ему почитать сочинения графини Анжелы д’Арко Ногаролы и синьоры Антонии Ногарола, в замужестве Боннакольто, и нежным голосом просит высказать свое мнение об их трудах. Еще она прибавляет, что дать дочерям прекрасное образование было желанием её покойного супруга, и она обязана ему следовать.

Со следующей недели к юным Леонардо, Лодовико и Антонио за партами присоединяются Лаура, Изотта и Джиневра. Только малолетняя Бартоломмея пока наслаждается свободой. Дети учат латынь и греческий, и днями напролет читают классиков.

Вечереет. Бьянка и старая нянюшка сидят у камина в восточной гостиной и совещаются. Тема разговора – юная Лаура.

Ей тринадцать, и она уже вошла в пору замужества. Красотой и статью она пошла в тетку графиню Анжелу, а вот головой, увы, в кого-то другого. Грудь у нее день ото дня наливается так, что шнуровка платьев то и дело грозит лопнуть, а глазища блестят совершенно непристойно. Мальчишки посыльные сворачивают шею, когда она идет по улице: такой волнующе охальной стала её походка. «Слава Мадонне, я спрятала от детей все те глупые романы, которыми зачитывалась, – приговаривает Бьянка, – а то кто б знает, что творилось сейчас у нее в голове?». На совет призывают Маттео Боссо, который признает, что Лаура в науках не блистает. Через некоторое время Лауру выдают замуж за Кристофоро Пеллегрини – состоятельного, молодого и здоровущего. Бьянка при выборе жениха особенно настаивает на двух последних пунктах: у неё быстрый ум и большой жизненный опыт: поэтому она отказывает двум другим веронским сеньорам не первой свежести, волнуясь за их здоровье и предчувствуя, что супругу рослой Лауры придется выкладываться ночами по полной, чтобы жена по утрам оставалась добродушной.

Проходит несколько лет. Сеньор Маттео увольняется: какие-то семейные обстоятельства, да вдобавок, слабые нервы: у Джиневры и Изотты начинает расти грудь, а он и так с трудом выдержал Лауру. Взамен нанимают Мартино Риццони из падуанского университета. Он тоже веронец; эрудирован, чуть сутулится, обожает устрицы с лимонным соком и не одобряет учение Савонаролы. Бьянке нет дела ни до устриц, ни до Савонаролы – её заинтересовало то, что молодой человек ходит в учениках у их знаменитого соотечественника Гуарино по прозванию «Веронец».

Новый учитель Мартино Риццони – приятно обрадован уровнем подготовки своих учеников: продолжать занятия оставили только троих, умненьких Леонардо, Джиневру и Изотту. Иногда, впрочем, приводят уже подросшую Бартоломмею – мать сама учит её азбуке, но считает, что ребенку полезно посмотреть на занятия старших. На уроках Бартоломмея, как кошка, крутит головой от звуков незнакомой речи.

Андреа Мантенья. "Обрезание Христа" (деталь), ок. 1461

Мартино Риццони разглядывает подростков. С Леонардо они мгновенно находят общий язык – он сам несколько лет назад был таким же: юным и алчущим, наслаждающимся красотой, которую можно отыскать в «Метаморфозах» и «Золотом осле». Через пару годков, думает Мартино, если задержусь на этой должности, можно будет брать мальчика с собой в академию.

С его сёстрами труднее. Мартино, разумеется, в первую очередь увидел в них женщин. Обе они скоро станут красавицами. Джиневра тонкая, с белоснежной кожей и голубыми, как Адриатическое море, глазами. Русые волосы уложены в корону из кос, под их тяжестью хрупкая шея сгибается лебедем. Бирюзовое платье, вышитое серебром, облегает формирующуюся фигуру. Характер у Джиневры легкий и смешливый; любовь к знаниям – огромная, и стихи на латыни она складывает приятные. Спокойная Изотта рифмами не балуется: «чувства у меня получаются ненастоящие», – объясняет она новому педагогу. Зато у нее лучше память и усидчивей нрав. Она пониже ростом, хоть и постарше возрастом. Решительный подбородок делает её похожей на мраморные головы домин императорского Рима. И её юная кожа, совсем как белоснежный мрамор, лучится на солнце.

Мартино, окинув её взглядом знатока (хотя пока в этом молодчике больше позы, чем настоящего жизненного опыта), предсказывает про себя, что когда Изотта войдет в пору девичества и тело её округлится, то диаметр этих округлостей начнет сводить с ума всех представителей мужского пола в квартале. (Это у них семейное: наконец замужняя Лаура – точно такая же). Изотта, впрочем, при этом очень замкнута, застенчива и любит читать по ночам, тайком зажигая свечу. У неё изумительной формы губы – в очертаниях купидонова лука, и на щеках – ямочки. Терракотовое платье идет к её сдержанности.

1. Алессо Бальдовенетти. "Портрет дамы", ок. 1470. 2. Учелло. "Портрет дамы", ок. 1450. 3. Полайоло. "Портрет дамы", ок. 1470.

Мартино никогда не встречал женщин, которые любили бы науки также сильно, как сестры Ногарола – и которые владели бы ими также глубоко. Вполне естественно, что он начинает относиться к своим ученицам как к нормальным людям – как к мальчикам, и давать им науки точно также, как он дает их брату Леонардо.

Вечером Мартино Риццони, размахивая кубком с подогретым вином со специями, рассказывает новой хозяйке о своем мастере. О, как велик Гуарино Веронец! Он первый из итальянских ученых, выучивших дрегреческий! Чтобы сделать это, он отплыл в далёкий Константинополь, и оставался в городе во время осады турками, питаясь собаками и подошвами сапог – лишь бы не прерывать наук. А затем (рисовал умопомрачительные картины красноречивый Мартино) он привез в Верону множество античных рукописей и грека-учителя Мануила Хризолора. Но тут налетела буря! Треснув по швам, галера начала разваливаться. К счастью, он сумел спасти свои свитки. Но один из них, весьма ценный, все же пропал – и Гуарино поседел всего за одну ночь.

Это потому что он «гуманист» – снисходительно объясняет Мартино ученикам. Это значит, что он положил все свои силы и всю свою энергию на изучение studia humanitatis, то есть на познание античной учености и всех тех классических наук, которые делают человека лучше и умнее. Государи Италии смотрят Гуарино в рот и ловят, что он скажет – так велико в эти дни уважение к тем, кто владеет античной ученостью. Рассказывают, например, что недавно один кардинал был избран понтификом лишь потому, что произнес на похоронах своего предшественника великолепную импровизированную латинскую речь – и этим всех поразил. «Изотта, – спрашивает мать, – а ты можешь разговаривать на латыни так же легко, как на итальянском?». «Да, конечно, – отвечает та, – на уроках мы только на ней и говорим. А по четвергам и пятницам – на греческом, но это гораздо труднее».

Теперь подростки Ногарола читают не только классиков. Мартино приносит им труды современных гуманистов: речи, диалоги, эпистолы. Вчера они зачитывали «Послание Гвидо Сетте, архиепископу Генуэзскому о том, как меняются времена» сеньора Петрарки – оно написано элегантным слогом и, как и все эпистолы Ренессанса, предназначено не для одного адресата, а для всей читающей публики. (Сам Петрарка, как это было принято, отсылая письмо, снимал 20-30 копий и передавал своим друзьями).

Фра Беато Анжелико. "Коронование Марии", 1430-35

В 1434 году Изотте исполняется шестнадцать лет. В солнечной Флоренции монах Анжелико золотыми красками с лазурью рисует «Коронование Мадонны», а император Священной Римской Империи Сигизмунд I Люксембург, надев бобровую шапку, позирует Пизанелло; наутро в сопровождении телохранителей он отправится стрелять из лука мятежников-таборитов. Риццони все также проводит дни в преподавании, а вечера – в тенистых садах академии.

1. Пизанелло (?). "Портрет императора Сигизмунда", 1433. 2. Йозеф Матхаузер. "Битва между таборитами и чашниками у Липан, 1434 год". Картина 19 в.

Джиневра пишет превосходные стихи, которые с каждым разом становятся все лучше и лучше. Эрудиты, друзья Риццони, хвалят их. «Еще бы, я помню, как отлично сочиняла её тетка Анжела Ногарола! В этом роду женщины всегда блистали. Джиневра от неё не отстает!», произносит один из них.

Риццони мимоходом упоминает на следующий день об этой похвале при Бьянке.
Через полчаса впервые со дня смерти мужа она снимает траур. Увы, годы берут свое: любимый алый корсаж на ней не сошелся.
Поэтому Бьянка посылает за лучшей веронской портнихой.

У Изотты все также не выходят рифмованные строчки. Зато её познания классиков и современников начинают опережать Джиневру. Потихоньку она упражняется в жанре эпистол. Изотта «пишет письма» в ящик своего новенького письменного стола из палисандрового дерева, инкрустированного перламутром со сценами из «Энеиды». Они «адресуются» правителю Вероны, дожу Венеции, папе римскому, Сократу, Аристотелю – мелочиться неинтересно. Мартино читает их по праву ментора: их тропы, метафоры и эпитеты уместны, выверены и любопытны. Изотта выучилась высокому стилю.

Одно из подобных писем адресовано Эрмолао Барбаро-Старшему. В нем, как и положено тексту в жанре гуманистической эпистолы, коротенько (страниц на пять) в превосходных степенях описывается, сколь велика учёность Эрмолао, как уважает его за неё Изотта, употребляется сравнение с Ахиллом и Александром, затем следует похвала некому поступку, совершенному достопочтенным сеньором, и завершается это послание еще несколькими превосходными степенями. «Как красиво, – причмокивает Мартино. – Пожалуй, и я бы не написал лучше! Кстати, ты знаешь, что Барбаро уже несколько дней как гостит у своих друзей в Вероне? Я видел его вчера вечером у сеньора Гуарино».

Вечером следующего дня Мартино письма к Барбаро в столе Изотты не находит. Зато через несколько дней в академии сеньор Эрмолао оказывает ему честь, расспрашивая о Изотте, в доме которой он изволит служить. «Сколь великолепно образованная дама, – произносит Эрмолао, – в её латыни не следа volgare. И сколько достоинства в речи – и при этом сколько уважения! Я потратил целый вечер, чтобы написать достойный этой донны ответ. Удивительно – женщина, и при этом так умна!».

1. Гирландайо. Фрагмент фрески в капелле Торнабуони с автопортретом художника, 1485-90. 2. Франческо дель Косса. "Победа Минервы над Арахной" (деталь), 1467-1470.

В течении следующего года Изотта начинает обмениваться письмами еще с рядом учёных из различных городов Италии. Как и положено, с её писем и ответов её адресатов делаются десятки копий, которые распространяются среди читающей публики. Все изумляются: «женщина – и так умна!». Её имя начинает становиться известным. Мария делла Скала, женщина с тонкими губами и рыжеватыми кудельками, дожидается Бьянку после мессы на ступенях собора. Она по-змеиному шипит: «Что же вы, сеньора Бьянка, позволяете своей Изотте так себя по-мужски вести? Непотребство это! Срам! Приличная девица переписывается только с родичами!». Бьянка готова поклясться, что ни у одного мужчины она не видала такого огромного адамового яблока, как у этой дамы. Месяц за месяцем Бьянка слышит, что шепотки по поводу её дочери не стихают.

Однажды Изотте передают, что великий Гуарино отозвался о ней с похвалой. «Так ли это?», спрашивает она у Мартино. Тот отвечает, что его при этом не было, но прочие говорят, что так и было – да, отозвался.

Изотта начинает очередную выверенную эпистолу, адресуя её Гуарино да Верона. Ей немного страшно – ведь он столь велик, и пренебрегает даже просьбами Висконти и Медичи, которые зовут его к своим дворам – только герцогам д'Эсте удалось уговорить его. Её латинская речь красива и точна. С послания Изотты, как обычно, снимаются копии, которые отдают на сторону.
Оригинал она запечатывает красным сургучом.
Посыльный с мускулистыми икрами, обтянутыми лиловыми кальцони, берет письмо и уходит. Изотта садится перечитывать Вергилия. Она волнуется.

Гуарино не отвечает ни на следующий день, ни через неделю. Когда Бьянка с дочерьми стоит службу в день Воскресения Господня, она видит, как толпа надменных замужних веронок в золотой парче перешёптывается и показывает на Изотту пальцем. Мария делла Скала метает ядовитые взгляды, и Бьянке через весь неф слышно, как та шипит, рассказывая перезрелой супруге венецианского посланника о том, как позорно ведет себя Изотта.

Гуарино не отвечает ни через две недели, ни через месяц. Венецианские матроны пытаются завести обычай заглядывать к мадонне Бьянке в гости и спрашивать нежным голосом: «Ну как наш великий гуманист? Сеньорина Изотта все еще в ожидании ответного послания?». После третьей такой посетительницы мажордом заявляет всем, что хозяйки нет дома, а дочери не принимают. Бьянка со свинцовым карандашом укорачивает свой традиционный обширный список рождественских подарков. Униженная Изотта сидит в своей комнате и плачет. Ей кажется, что вскоре в письмах её собеседников начнут проскальзывать ноты: «раз она женщина, то действительно, не может быть уж настолько умна!».

Гуарино да Верона

Гуарино не отвечает ни через три месяца, ни через полгода.
Собравшись с духом, 18-летняя Изотта пишет ему второе письмо. Там есть строки, которых она потом станет стыдиться.
«Для чего я родилась в числе женщин, которых мужчины презирают на словах и на деле? В одиночестве терзаюсь я этим вопросом. Ваша несправедливость в отказе отвечать мне причинила мне столь много страданий, что их не может быть и больше...».
Посыльный, щеголяя мускулистыми икрами, обтянутыми бирюзовыми кальцони удаляется, унося её эпистолу.

Гуарино отвечает в тот же день.
«В своих словах, синьорина, Вы проявляете себя столь покинутой духом и столь смиренной – и столь женщиной, что я не в силах больше сказать, что Вы все еще соответствуете моему мнению, ранее высокому, относительно Вас… Сотворите в душе своей мужчину! Если ж нет, то лучше забудьте о studia humanitatis».

Андреа Мантенья. "Распятие" (деталь). Алтарь для Сан-Зено, Верона, 1549

Изотта унижена и плачет. Назавтра надо идти на службу в честь Усекновения главы Иоанна Крестителя, но утром ей кажется, что от слёз распухли даже её стопы ног и не могут влезь в расшитые жемчугом туфли.

В комнату вбегает расстроенный Мартино Риццони. У него в руках список письма от Гуарино к Изотте. «Это что, прочитал весь город?!» – в ужасе восклицает девушка. Мартино не в силах отвечать.

Бьянка, вся в алом, вместе с дочерьми Джиневрой, Изоттой и Бартоломмеей, сыновьями Лодовико и Антонио, невесткой Чечилией и двумя внуками – Лодовико-младшим и Бартоломмео, в сопровождении слуг, гордо подняв голову спокойной поступью идет в собор и отстаивает всю службу. (Нет одного Леонардо – он принял постриг и сейчас в Ватикане). «В этой толпе Ногарол нашу великую схоластку и не разглядеть-то», жалуются друг другу замужние веронки. Эпистолы Гуарино они не читали, да и латынь не им не разобрать, но матронам уже растолковали, что надменную девицу поставили на место.

Спустя пару недель к Джиневре сватается граф Бруноро Гамбара из Брешии, аристократ и немного кондотьер. Юная поэтесса беседует с ним несколько раз в присутствии матери. Он образован, хорош собой, не беден. Прошлой весной он читал стихи Джиневры и, попав в Верону, решил удовлетворить свое любопытство, увидев автора. А увидев, решил отдать ей свое сердце.

Неизвестный итальянский мастер. "Обручение", 15-й век.

Венчаются в небольшой церкви Святой Цецилии неподалеку от дворца Ногарола. Через три дня Бьянка с тремя оставшимися неженатыми детьми – Изоттой, Бартоломмей и Антонио, а также с нянюшекой и любимым далматским догом уезжают из города.
Мартино Риццоне дают расчет.
Действительно, время смурное: говорят, будет чума – трупы на улицах уже находят, да и Милан с Венецией, как гласят сплетни, собираются повоевать за родную Верону. Впрочем, это лишь тот повод, о котором в семье говорят вслух. Изотта знает, что её щадит вся семья – а Бьянке хочется, чтобы кто-нибудь пощадил и её.

Цель путешествия – Венеция. Четыре месяца назад старшая дочь Бьянки, Лаура – та самая, округлости которой обладают диаметром, сводящим с ума целый квартал, внезапно овдовела (как ни тщательно выбирала ей мать мужа, тот все равно не справился). Вторично она умудрилась выйти замуж за будущего венецианского дожа Николо Троно.
Бьянка снимает дворец с красивым видом неподалеку от дома дочери-догарессы и поселяется там с детьми. Они остаются там на три года.

Бьянка в раздумьях: Бартоломмею выдавать замуж еще рано, Изотту она б и выдала, да все никак не получается. Вроде бы все при ней, размышляет мать, внешностью один в один со старшей сестрой Лаурой – лицо прекрасно, формы как греческих богинь (она теперь все знает про греческих богинь – дети читали ей свои уроки), отличный цвет волос, мраморная кожа. Но если Лаура, открывая рот, произносит что-то милое, женское, а потом взирает взглядом с поволокой – и говорить больше уже ничего не требуется, то Изотта сражает своим умом. А для женщин это вредно – красоту уже никто не видит. Новый зять, граф Гамбара, послушав её пятнадцать минут, сбежал в ошеломлении, заработав, пожалуй, некоторое чувство неуверенности в своем интеллекте. Второй новый зять, Николо Троно, подарил ей «Географию» Страбона, а теще – несколько отрезов яркой ткани из Константинополя. Обе были рады своим подаркам. «Но я же её в два раза старше!» – восклицает, разговаривая сама с собой Бьянка за примеркой платья из новой материи, пока Изотта перелистывает страницы. Бьянка беспокоится за дочь. А женихи вокруг той всё не вьются…

Майнарди. "Портрет девушки", 1480-е

Первый год их жизни в Венеции испортили соотечественники-веронцы. Лаура ходила беременная, и от нее правду скрыли, и Бартоломмее всего тринадцать. А вот остальные дети Бьянки в Венеции пережили неприятные дни. Пакет пришел с почтой. Внутри – брошюра, подписана «Плиний». Открыли книгу – выяснилось, не Старший и не Младший – а псевдоним. Сочинение оказалось пасквилем, гадостью: Изотта, мол, спит со своим братом Антонио и со своей сестрой Бартоломмеей («совокупляются усердно ночами и днями напролет, и в позе «лягушка», и «нога на шее», а еще в положении «цапля у дерева» и «гашение свечи», да так срамно, что и представить противно»). И Антонио вдобавок спит со всеми юными пажами в доме (а за содомию, между прочим, смертная казнь), и вообще, Изотта известная шлюха, и опрокидывается на спину ради кого попало – «и как в этом можно сомневаться? Почитайте её послания, они так красноречивы! А уста девственниц скованы, и красноречивыми не бывают».
Тираж у пасквиля был большой.
То, что оставалось от репутации Изотты после жесткой отповеди Гуарино, теперь оказалось развеянным на ветру.

Боттичелли. "Клевета", ок. 1490

III

Через три года после позорного приказа Гуарино стать мужчиной, в лето 1441-е от Рождества Христова, в дождь, по размытой и разбитой лошадиными подковами дороге, через давно не ремонтированную Арку Гави 23-летняя Изотта вместе с матерью возвращается домой, в Верону.

Теперь она и молодой каноник Леонардо – единственные неженатые дети Бьянки. Про себя Бьянка уже поняла, что так все и останется. Недавно они заезжали к Джиневре, теперь графине Гамбара. Она постоянно беременна, живет в поместьях своего мужа, смотрит в окно на восхитительные итальянские сады и слушает мальчиков-певцов. «Со дня свадьбы я не написала ни единой строфы, – признается своей сестре Джиневра с расплывшейся фигурой и оплывшим лицом, – у меня даже нет времени, чтобы читать книги». Изотта уже с совсем другим ощущением смотрит на малолетних племянников, ползающих у её ног. В комнате её ожидает «О направлениях и названиях ветров» Аристотеля, который ей порекомендовал студент падуанского университета Лауро Квирини. Они познакомились в Венеции на почве studia humanitatis. Теперь Изотта переписывается только со знакомыми людьми.

Боттичелли. Портрет Смеральды Брандини. 1470-75 гг.

Следующие 10 лет Изотта живет вдвоем с Бьянкой. Все десять лет она ходит лишь в церковь и книжную лавку. Она не пишет писем знаменитым учёным, она не принимает людей, приехавших в Верону посмотреть на редкого зверя – женщину-гуманистку. Она вообще никого не принимает из чужих: ни незнакомых, ни малознакомых – только лишь старых друзей и родню.

В дом не пускают бедных аристократов, желающих жениться на этой «старой деве» ради приданого, и представительниц женских монастырей, желающих заполучить её ради него же. «У нас очень тихо, – пытаются объяснить ей клариссинки, – вас никто не потревожит в ваших учёных занятиях. И никто не больше никогда не осмелится сплетничать о вас». Изотте этот довод не интересен: вряд ли кто-нибудь скажет о ней, что она пьет кровь христианских младенцев. А все остальное о ней уже говорили.

Учелло. Женщина и еврейский купец. Фрагмент Алтаря Чуда облаток, 1465-1469

Достопочтенная вдова, её мать, может позволить себе яркие краски в нарядах – изумрудные и лазоревые, алые и пунцовые. Изотта одевается только в черное и коричневое. Когда она выходит на улицу, её голова всегда тщательно прикрыта платом, похожим на монашеский. Она и живет, как монашка – только не Христова невеста, а, скорей, платонова или тертуллианова. В сочинениях Отцов церкви её привлекает не их вера – а их логика. Она все дальше совершенствует свою латынь и греческий. Она обратилась от «низших дисциплин» (литературы и языков) к «высшим» (теологии и философии). Она читает Боэция, Аверроэса, Фому Аквинского, Амвросия Медиоланского и Блаженного Иеронима. Она углубляется в такие дебри, где кружилась голова у многих до неё. Она настаивает на том, что является девицей. Настойчиво подчеркивает, что осталась нетронутой, и что её красноречие и ум – действительно Божий дар и результат усердных занятий.

Самое раннее сохранившееся изображение Изотты,
созданное через 30 лет после её смерти

Десять лет, целых десять лет её отрада – лишь манускрипты и фолианты. Она боится любого слова о себе, не дурного, а даже хорошего – а раньше ей так хотелось славы; ей неудобно выходить на улицу, ведь там на неё показывают пальцем – а раньше она так любила мощеные веронские улочки и набережную Адидже. Только за городом, в отеческом поместье Кастель д'Аццано среди тщательно стриженных итальянских садов и апельсиновых деревьев она не прячет взгляда и ходит, выпрямив спину. Она даже пишет о вилле стихи, вспоминая с любовью о сестре Джиневре и с грустью – о её одиннадцати детях. Стихи получаются удачные – Изотта сама удивляется этому. С улыбкой она откладывает сладкие строчки в сторону и углубляется в трактат на философские темы. Управляющий безуспешно пытается узнать у неё, что госпожа желает на ужин.

Все эти десять лет рядом с ней Бьянка. Мать поддерживает решение Изотты оставаться незамужней и не уходить в монастырь, она обеспечивает ей материальную поддержку и обязывает делать то же самое своих сыновей, она слушает её умные мысли и вытирает слезы. Вечерами они сидят у камина, читают, смеются. Изотта рассказывает матери о том, что интересного узнала у мёртвых поэтов – Бьянка держит её в курсе того, что происходит в Вероне. Маленькая радость – любимая дочка Марии делла Скала забрюхатила от конюха.

Гостей, которые приходят поговорить с Изоттой о литературе, она принимает только в присутствии матери.

Потихоньку все плохое о ней забывается. Не за один год, и не за два: но ее поведение так достойно и настолько безупречно, что со временем она исподволь восстанавливает свою репутацию.
Да и Гуарино давно уже нет в Вероне – он живет в Ферраре при дворе герцога д’Эсте, учит его великовозрастного бастарда.
Изотту это не очень огорчает.

Со временем Изотту начинают уважать. Те, кто способен понять её сочинения, отдают им должное; те, кто не способен – доверяют мнению первых. (Женщины молчат – это тоже достижение). Верона – небольшой город, и с тех пор, как Гуарино переехал – уже не центр кипучей интеллектуальной жизни. Когда в 1450-м году веронскому посольству надо ехать в Рим, произносить собственноручно написанную речь на латыни доверяют Изотте Ногарола. Ей 33 года, она преклоняет колена перед Николаем V; сегодня в честь праздника она оделась поярче – в терракотовое.

Беноццо Гоццоли. "Триумф Фомы Аквинского над Авэрроэсом в присутствии папы римского" (деталь). 1468-1484

Изотта чувствует себя спокойней и уверенней. Ей уже не так страшно. Она потихоньку начинает вылезать из своей раковины, искать новых знакомств. Бьянка, одевшись в новое платье из очередной посылки от венецианского зятя, выходит под руку с дочерью на прогулку вдоль реки Адидже. Они раскланиваются со знакомыми, любуются на новые здания. Бьянка смеется и указывает дочери на радугу, появившуюся в небесах. На лице у неё морщины от улыбки. Изотта объясняет матери теорию доктора Мирабилиса - Роджера Бэкона о преломлении света. Бьянка в свои годы почему-то всем кажется моложе серьёзной Изотты.
В том же году в далёкой Франции умирает прекрасногрудая Агнес Сорель, а в Риме обрушиваются перила моста Святого Ангела, ведущего к замку Архангела Михаила – в прошлом гробницы мужеложца Адриана. Сотни пилигримов падают в воду и погибают.

(Последний кусочёк рассказа - см. ниже, в первом комментарии)

(Добавить комментарий)

shakko_kitsune@lj
2009-04-20 08:24 (ссылка)

Следующей весной венецианцы назначают в Верону нового подесту. Его зовут Лодовико Фоскарини. Это приятный, отлично образованный мужчина, он был послом в Милане, Генуе и Риме, наместником в других венецианских владениях. Изотта посылает Фоскарини приветственное письмо на латыни, поздравляя с вступлением в должность – обычное письмо, не эпистолу, хватит с неё.

Фоскарини слышал о её учености, ему нравится её слог. Он отвечает Изотте с уважением. Через некоторое время его приглашают в дом брата Изотты, где та сейчас проживает вместе с Бьянкой. Они спорят о философии и теологии, они становятся друзьями. Возвращаясь palazzo comunale домой, где его ждет супруга с ребятишками, он забегает вечерами во дворец Ногарола, чтобы при свете свечей поболтать о Вульгате, Септуагинте или недостойном поведении царя Кандавла. О них даже не сплетничают.

Фра Беато Анжелико. "Изгнание из рая",
фрагмент "Благовещения", 1430-32

Еще один предмет споров – кто больше виноват, Адам или Ева? Лодовико придерживается общепринятой версии, Изотта отстаивает невиновность праматери. Её доводы великолепны и оригинальны – на его стороне аргументы многих поколений мудрых теологов: беседы получаются зажигательными. Однажды она берет белоснежный лист пергамента, достает все послания, которыми обменивались они с Лодовико на эту тему, вспоминает их беседы – и записывает на изысканнейшей латыни в форме диалога между ней и Лодовико сочинение «Трактат о равном или неравном грехе Адама и Евы».

Фридрих III, император Священной Римской империи, в 1452 году присваивает роду Ногарола графское достоинство.
Но донна Бьянка, полная, как правило, величественности, второй месяц в детском восторге не по этой причине. Не от этого её глаза горят восхищением, а улыбка полна гордости. Просто уже второй месяц трактат её Изотты у всех на устах. Сочинительница сидит за своим палисандровым письменным столом, погребённом под почтой. С похвалами ей пишут гуманисты всей Италии.
Кроме Гуарино.
Но Изотту это не очень огорчает.

post scriptum

В следующие пятнадцать лет, которые станут самыми продуктивными в её жизни, она напишет множество эпистол – гуманистам, правителю Вероны, дожу Венеции, папе римскому; еще одну речь, которую зачитают перед новым понтификом на Мантуанском соборе, другие речи – поздравительные и утешительные, диалоги – и даже удачные стихи. В одной только Парижской библиотеке в середине XVII века будет числиться 564 экземпляров её «Трактата». Этот текст сегодня считается ключевым по эволюции феминизма в Ренессанс.

Она умрет в возрасте 48 лет, страдая последние четыре из них от тяжелого недомогания. Бьянка опередит её на пять лет.
Их похоронят рядом в церкви Святой Цецилии в Вероне.
Её братья дадут всем своим дочерям великолепное образование.

Двойной портрет Изотты Ногарола и её тетки Анжелы д'Арко Ногарола:

Биография Изотты Ногарола (http://ru.wikipedia.org/wiki/Изотта Ногарола)

Трактат о равном или неравном грехе Адама и Евы (http://www.genderstudies.info/sbornik/sbornik15.htm) (мотать в конец страницы)

Биография Гуарино да Верона (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%83%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%BD%D0%BE_%D0%92%D0%B5%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D0%B7%D0%B5)

Cм. также "Открытие Гаспары Стампа" (http://shakko-kitsune.livejournal.com/374401.html)

(Ответить) (Ветвь дискуссии)

	liswind@lj 2009-04-20 16:00 (ссылка)
	Замечательно. Огромный перогромный респект. Так приятно когда эрудиция и умение писать причудливо переплетаются! (Ответить) (Уровень выше)

	brother2@lj 2009-04-20 08:49 (ссылка)
	Отличный рассказ. (Ответить)

	netti2@lj 2009-04-20 09:30 (ссылка)
	Восхитительно. Так описана атмосфера, что будто сам побывал. (Ответить)

	bussov@lj 2009-04-20 09:57 (ссылка)
	Рассказ чудесный. Только один вопрос у меня- в каком веке вымерли "боттичелливские" итальянки? (Ответить) (Ветвь дискуссии)

shakko_kitsune@lj
2009-04-20 10:05 (ссылка)

боттичелли - флорентиец
считается, что северные итальянки светлые до сих пор :)
просто художники, рисовавшие их, стали менее модными и стали их меньше рисовать.
в 16 веке стали модными рыжие венецианки
итальянки Брюллова например - это неаполитанки, в общем, юг. Они чернявые.

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	bussov@lj 2009-04-20 10:10 (ссылка)
	Я в поисках доехал до Зюд Тироля, где на одной заправке увидел двух золотоволосых красавиц, которые заговорили со мной на чистом немецком языке( (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	shakko_kitsune@lj 2009-04-20 10:12 (ссылка)
	ну, про рыжих венецианок 16 века известно, что они волосы красили может, флорентийки 15 века тоже? (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	bussov@lj 2009-04-20 10:15 (ссылка)
	у меня вот тоже тревожные сомнения закопошились (Ответить) (Уровень выше)

mel_menke@lj
2009-04-20 10:28 (ссылка)

На самом деле в тот период в обиходе вполне была покраска и осветление волос.. когда-то мне попадалось статья о прическах того времени, там рассказывалось, что барышни втирали мазь (о составе которой лучше даже не думать), раскладывали их по полям шляпы без шапки и седели на солнце, чтоб это все выгорело :)

(Ответить) (Уровень выше)

	fish_n_lilies@lj 2010-07-21 20:38 (ссылка)
	В Белоруссии до сих пор не продыхнуть от Симонетт Веспуччи. Они там прямо по улицам ходят толпами. В том же Бобруйске, например. Я даже почти не смеюсь :) Ах, эти сладкие воспоминания детства... (Ответить) (Уровень выше)

	teaser_girl@lj 2009-04-20 09:59 (ссылка)
	Спасибо. Я ленивый комментатор - но всегда читаю. И всегда интересно ) (Ответить)

	frenky_muller@lj 2009-04-20 10:04 (ссылка)
	чудесно, очень атмосферно и образно. (Ответить)

mel_menke@lj
2009-04-20 10:21 (ссылка)

Прекрасный и атмосферный рассказ.

Но мне казалось, что в XV веке в Италии цвет траура белый а не черный.. но может быть я ошибаюсь :)))
А описание жизни этой удивительной женщине захватывает и увлекает. Спасибо вам :)

(Ответить) (Ветвь дискуссии)

shakko_kitsune@lj
2009-04-20 11:08 (ссылка)

вроде бы тут нет противоречий. Есть две фразы:
1. Через полчаса впервые со дня смерти мужа она снимает траур. (тут о цвете нет)
2. Достопочтенная вдова, её мать, может позволить себе яркие краски в нарядах – изумрудные и лазоревые, алые и пунцовые. Изотта одевается только в черное и коричневое. Когда она выходит на улицу, её голова всегда тщательно прикрыта платом, похожим на монашеский. (а тут нет о трауре, скорее об орденских одеяниях. Вдобавок, старухи все равно одевались в темное, а не в белое)

англовики пишет, что белый был цветом траура средневековых королев (см. портрет марии стюарт например)

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	mel_menke@lj 2009-04-20 11:19 (ссылка)
	понятно, спасибо :) (Ответить) (Уровень выше)

	n_artemova@lj 2009-04-20 10:21 (ссылка)
	Прям "Караван историй" (Ответить)

	vagr@lj 2009-04-20 11:12 (ссылка)
	диссер? :) (Ответить) (Ветвь дискуссии)

	shakko_kitsune@lj 2009-04-20 11:17 (ссылка)
	неа, я ж испанистка это так, плюшками балуюсь, сидюча без работы (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	maryxmas@lj 2009-04-20 14:48 (ссылка)
	слушай, читаю и слёзы на глазах. бедные, бедные женщины. и Гуарино поц. что в очередной раз доказывает, что даже самый умный мужчина может быть идиотом. (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	shakko_kitsune@lj 2009-04-20 15:00 (ссылка)
	ага, именно так. эдакая надменность гавнючистая ;) (Ответить) (Уровень выше)

	oblomskaya@lj 2009-04-20 12:04 (ссылка)
	Прекрасно до слез - как и предыдущее про венецианок, так приятно, что были такие женщины. (Ответить)

	unim@lj 2009-04-20 12:38 (ссылка)
	спасибо, порадовали (Ответить)

	eregwen@lj 2009-04-20 13:21 (ссылка)
	Большое спасибо. (Ответить)

	havel_havalim@lj 2009-04-20 13:22 (ссылка)
	Замечательно. Спасибо Вам ). (Ответить)

	yassena@lj 2009-04-20 14:21 (ссылка)
	Спасибо! Замечательный рассказ, великолепная героиня. Очень понравилась ее матушка, мудрая женщина была. (Ответить) (Ветвь дискуссии)

	shakko_kitsune@lj 2009-04-20 14:38 (ссылка)
	матушка её по тем временам настоящая революционерка (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	yassena@lj 2009-04-20 14:51 (ссылка)
	Сеньора Бьянка - просто великолепна! Еще раз большое спасибо за Вашим великолепные рассказы! (Ответить) (Уровень выше)

	ezdivala@lj 2009-04-20 15:59 (ссылка)
	невероятно интересно. и очень образно. (Ответить)

	heldes@lj 2009-04-20 16:09 (ссылка)
	Восхитительная твёрдость. Но большинство всё еще воспринимает женщину как сосуд глупости и греха.) Хотя твоими стараниями всё меняется! Здорово написано. (Ответить)

	witchkaito@lj 2009-04-20 16:47 (ссылка)
	Ты слишком умная! (Ответить)

	imperhelchke@lj 2009-04-20 16:57 (ссылка)
	+++++++++!!!!!!!!!!!!! Спасибо!!! (Ответить)

	anariel_rowen@lj 2009-04-20 19:15 (ссылка)
	Очень здорово. Мне даже всерьез захотелось начистить физию этим средневековым клеветникам. (Ответить)

	lunarrainbow@lj 2009-04-20 23:23 (ссылка)
	Эхх, вот с кем в Вероне прогуливаться хорошо :-) (Ответить)

	unclepaddy@lj 2009-04-20 23:28 (ссылка)
	Спасибо. You've made my day, что называется. (Ответить)

	nastiona@lj 2009-04-21 07:12 (ссылка)
	Очень интересно, спасибо. (Ответить)

	witchvail@lj 2009-04-28 16:06 (ссылка)
	спасибо большое за рассказ. правда грустным он получился. поскольку - что-то не сильно видно изменение в отношении мужчин к умным женщинам (Ответить)

	morigan@lj 2009-05-08 07:20 (ссылка)
	трогательная и глубокая история. спасибо! (Ответить)

ausonis@lj
2009-05-13 02:28 (ссылка)

Спасибо за приглашение, очень понравилось. И сама тетушка примечательная. Любопытно посмотреть подлинник письма гадкого Гуарино. Мне кажется, перевод не совсем корректный.

Один момент: «спокойная Изотта рифмами не балуется», и «у Изотты все также не выходят рифмованные строчки». Я понял, подразумеваются стихи на родном языке. Может быть, определить как-нибудь четче? (Некоторые читатели могут не знать, что античная поэзия нерифмована.)

P.S. Приглашаю вас тоже :). Собираюсь издавать книжку; если вам нравится т.н. «юмористический фэнтези», можете заглянуть http://zhurnal.lib.ru/g/gaj_sewer/tb.shtm

(Ответить) (Ветвь дискуссии)

shakko_kitsune@lj
2009-05-13 06:33 (ссылка)

перевод точно не корректный - я взяла фразу на английском из английской вики (двойное искажение - перевод с итальянского, да избирательность автора англовики). Да еще вдобавок, я дописала вторую часть фразы, как мне по сюжету было надо.
Издание писем, судя по всему есть - там в русской вики в библиографии указан сборник на русском - дама из Ивановского университета её изучает и вроде бы все перевела.
про рифмы подумаю как переформулировать, спасибо что заметили.
я просто подумала, что если бы она серьезно этим делом занималась, от нее дошло бы обязательно больше одного стихотворения.
по ссылке сейчас схожу, юмористическое фэнтези весьма люблю )

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

ausonis@lj
2009-05-13 08:40 (ссылка)

С английского, который с итальянского? Они переписывались вроде как на латинском? Или я неправильно понял? Насчет стихов я подумал то же самое. Напрасно, получается у нее здорово (я там в Вики об этом упомянул).

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	shakko_kitsune@lj 2009-05-13 15:11 (ссылка)
	ну да, с латыни, конечно, я описалась cейчас пойду стихи читать) очень красиво и элегантно у вас получилось, я вижу! (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

ausonis@lj
2009-05-14 02:40 (ссылка)

Потом кое-что поправлю. У нее стих реально латинский. Обычно когда пишешь на неродном языке (который даже знаешь отлично), получается правильно грамматически, но криво стилистически (типа «мне необходимо уходить»). С латинским особенно, язык очень правильный, и тем сложнее писать по-живому. Если нянюшка, подтирая тебе задницу, не ругалась по-латински, а соседские хулиганы не обзывались также, понять все чуждые особенности напр. дистиха нереально. У нее чутье явное, жалко, что ничего больше не сохранилось (или не писала, дура).

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

shakko_kitsune@lj
2009-05-14 09:33 (ссылка)

о, оказывается, это только первые строфы, всего в нем 74 строчки

[Volume 3 of the Women writing Latin anthology includes Holt N. Parker's "Angela Nogarola (ca.1400) and Isotta Nogarola (1418-1466): Thieves of Language," which contains the Latin and Parker's translation of Nogarola's one extant poem, the 74-line "Elegia de laudibus Cyanei ruris" (Elegy on the countryside around Cyanum), as well as four of the extant poems of Isotta's aunt, Angela. Parker's introduction comments on each of the poems; his notes explain classical references. (See online the tables of contents of all three volumes.):]

Women writing Latin: from Roman antiquity to early modern Europe / edited by Laurie J. Churchill, Phyllis R. Brown, and Jane E. Jeffrey (Women writers of the world). New York: Routledge, 2002. (3 v.)
LC#: PA8030.W65 W66 2002; ISBN: 0415942470 (set); 0415941830 (v. 1); 0415941849 (v. 2); 0415941857 (v. 3)
Includes bibliographical references. Contents v. 1. Women writing in Latin in Roman antiquity, late antiquity, and early modern Christian era -- v. 2. Medieval women writing Latin -- v. 3. Early modern women writing Latin

-------------------------------------------------------
"...when I have been seeking learned songs."
-------------------------------------------------------

[Nogarola gives the name "Cyanum" to her family's country retreat outside Verona. Her poem was probably written in the later 1450s or early 1460s: The humanist writer Giovanni Pontano had begun his rise to fame in 1448 in Naples ("Parthenope"); the Gonzaga referred to here is probably Federigo, Marquis of Mantua at the death of his grandfather in 1444. (The "Boeotian sisters" and the "Pierides" are the nine Muses, the inspirers of poetry):]

Hail springs of Cyanum and the sweet recesses
and in the midst of the lake a wood grown dense with alders.
Hail places beloved by the choruses of the Boeotian sisters
where Phoebus and Bacchus are accustomed to come.
How often, when I have been seeking learned songs, has it helped me
to have discovered the Muses in your bosom....

How often has this house opened its doors to men endowed with virtue
and to guests sprung from noble families.
How often has Gonzaga, joined to me by love and blood,
in whose protection Mantua rejoices, come under this roof.
Here too Pontano, the comrade of the Muses, has come---
not just once!---captured by love for this pleasant spot,
Who called back the Pierides when they wandered
from the shores of Latium, the glory of great Parthenope. [lines 1-18; pp. 26-27]

-------------------------------------------------------------
"May each woman born from Nogarola blood...."
-------------------------------------------------------------

[The poem tells the story of Cyane, one of Persephone's nymphs, who after the rape of the goddess, sheds so many tears that she is turned into a spring which finds its way to Verona. Near the end of the poem, Nogarola speaks to Cyane:]

O may it flourish surviving throughout the long ages,
The family of Nogarola entrusted to your protection.
May each woman born from Nogarola blood
be emulous of your life and modesty.
I pray that you will guard this house, its children and grandchildren.
Keep this race unharmed, O shining nymph. [lines 81-86; p.29]

вот здесь я нашал целиком латынь, стр. 21

http://books.google.com/books?id=maZgUdcLujsC&pg=PA14&dq=Cyanum+isotta+nogarola&lr=&as_brr=3&as_pt=ALLTYPES&ei=Uw8MSsu1LZ_AzASYp6HxAw&hl=ru#PPA21,M1

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	ausonis@lj 2009-05-14 10:48 (ссылка)
	Переведу. Правда, когда будет готово, не представляю :(. (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	shakko_kitsune@lj 2009-05-14 10:54 (ссылка)
	ну, главное, чтобы душа лежала) (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	ausonis@lj 2009-05-14 11:06 (ссылка)
	Ляжет, куда она денется :). (Ответить) (Уровень выше)

ausonis@lj
2009-06-26 02:56 (ссылка)

Начал переводить, возникли кое-какие вопросы.

1) Pоntanus, если известно, откуда он происходит (Неаполь?)

2) Naugerum (Navagero), кто такой, какое отношение имеет к Понтану, Вероне? (В Гугле вываливается Andrea Navagero, но он 1483—1529.)

Некоторые фрагменты трудно перевести корректно, не зная этого бэкграунда. Она пишет как бы для своих, которым все известно по умолчанию (мы, например, с детства знаем, какое отношение Чебурашка имеет к Крокодилу Гене).

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

shakko_kitsune@lj
2009-06-26 05:52 (ссылка)

The humanist writer Giovanni Pontano had begun his rise to fame in 1448 in Naples ("Parthenope")
http://www.belpaese2000.narod.ru/Teca/Quattro/pontano/pontano0.htm

Человека подходящего к имени Навагеро не нахожу по датам.
Но в Вероне есть такой парк - это пригодится?

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

ausonis@lj
2009-06-26 07:01 (ссылка)

Пока не знаю, с этим именем должно быть что-то связано, т.к. Понтан "покинул/забросил его в молчании", и это представлено как некое похвальное действие. Пока оставлю нейтральный вариант, но фрагмент требует внимания :(.

(Ответить) (Уровень выше)

	fish_n_lilies@lj 2010-07-21 20:43 (ссылка)
	Самое лучшее в этом рассказе - его последняя строчка. Спасибо вам, Шакко, огромное! (Ответить)