| 8:04a |
БЕЛЫЕ ЛЮДИ И «ЛЮДИ В ЧЕРНОМ»
Рост национальных настроений среди русских очевиден. Недовольство засильем «южных гостей» и явно антинародным характером существующей системы становится практически всеобщими – от пенсионеров до молодежи. Поэтому принципиально важным сегодня становится вопрос о том, в каком направлении пойдет русский протест, какое у него будет духовное наполнение, какие формы и стиль?
Пока очевидно, что русский национализм в целом имеет реакционно-реваншистскую стилистику с православно-имперским идеологическим наполнением. Для русской протестной ментальности характерна некая мраковитая смесь реваншизма и апокалиптичности, что, кстати, вполне устраивает систему. Сама по себе застойная, она очень хотела бы, чтобы и русский протест шел в заведомо тупиковом, вторичном, нетворческом направлении. Чтобы русские зациклились на духовно-политических реликтах отжившей ордынско-имперской государственности, которая продолжает свое существование исключительно по инерции, перебирая и эклектически комбинируя мертвые мифологемы и вчерашние символы: двуглавого орла и красное знамя, православие и мавзолей, советский гимн и трехцветный флаг…
Мода на консерватизм, поддерживаемая политтехнологами типа М. Леонтьева и Г. Павловского, во-первых, говорит о стремлении системы к самосохранению, а во-вторых, о попытке обмануть русское сознание, мечущееся в поисках «критериев идентичности». Поэтому властных чинуш вполне устраивают дюжие бородатые чернорубашечники в скрипучих сапогах, публично сжигающие афиши кинофильма «Код да Винчи» и грозящие отправить в этот же костер и еретика-режиссера. Эти якобы радикалы представляют собой всего лишь крайний сегмент системы, против которой они, как им кажется, ведут «последний и решительный бой».
Именно в этот формат система желала бы поместить весь русский протест, который в таком случае легко выродится в бесплодный реваншизм, заквашенный на жажде возмездия, обиде, да еще на взвинченных апокалиптических упованиях. Система не хочет тонуть в одиночку – она стремится прихватить с собой и русских, предварительно заморочив их православием и «государственным чувством».
Очевидно, что реальной, созидательной альтернативой системе может быть только ментальный выход за формат России как сложившегося и, главное, исчерпавшего себя исторического феномена. Надо послать куда подальше этот византийско-ордынский САРАЙ со всей его залежалой рухлядью: моквоцентрической чиновно-бюрократической машиной, ее придатком – церковью и всей традицией эксплуататорского по отношению к русским «государева тягла».
Конечно система предпочла бы, чтобы русские и в дальнейшем консолидировались на оплакивании Николая Второго, борьбе с ИНН и праздновании 9 мая. Да на изучении одиозных антимасонских трактатов позапрошлого века. Пусть «люди в черном» и дальше размахивают картонными топорами и составляют списки агентов антихриста, мечтая о казнях на Красной площади и новом Грозном царе. Пусть и дальше в русской правой утверждается религиозное начетничество и воинствующий культурный обскурантизм, граничащий с дикостью. Пусть русский протест поглощается, как воронкой, православием и имперским реваншизмом. Такой «протест», такая «русскость» систему лишь укрепляет.
Я уже это говорил и снова повторяю: приходит время русского постимперского демократического проекта. Речь идет о движении консолидированных на уровне «горизонтальных связей» русских регионов за свое самоопределение в составе России, что должно повлечь за собой «переформатирование» Евразии как таковой. (Тюмень с ее нефтью, между прочим, относится к собственно русским регионам России.)
Система не страшится претензий русских на Россию, поскольку эти претензии не имеют под собой решительно никаких исторических оснований: русские никогда не господствовали в России, но лишь работали на нее. В этом смысле путинский режим является ненамного более антирусским, чем режим Николая Второго. В ордынско-имперском формате, исторически определившем Россию, никакая подлинно русская власть, никакая русская субъектность невозможны. Система боится только развода русских с Ордой-Евразией – и чем цивилизованней и пластичней станет такой развод, тем хуже будет чувствовать себя система, жаждущая поводов для военно-полицейского насилия. Ибо других методов в ее арсенале практически не осталось.
Однако грамотный этно-региональный развод русских с империей – это еще полдела. Не менее важен развод ментальный. Русский демократический проект предполагает наличие в русском обществе хотя бы минимума буржуазно-демократической культуры с ее традициями свободы, личной независимости и здорового индивидуализма, столь присущих, скажем, Северной Европе, к которой принадлежала и Новгородская республика. Однако со времен ее захвата Москвой прошли века, увенчанные семью десятилетиями советизма. Сможет ли нынешний русский обрести в себе вольную Русь? Не станут ли русские регионы Евразии – вместо чаемой «русской Европы» – криминальными гнойниками совкового хамства, экономического застоя и исторической безысходности?
Во всяком случае, все названное мы сполна имеем уже сейчас – в формате Российской Федерации. Плюс неудержимую этническую экспансию с юга. И лучше явно не будет. Поэтому, во-первых, терять особо нечего. А во-вторых, с человеческим материалом дело обстоит далеко не так плохо. Я бы сказал, совсем не плохо. Появление во все социальных группах активных, созидательных, самостоятельных и при этом честных русских людей, носителей буржуазно-демократического, буржуазно-националистического сознания – это, может быть, главное достижение постсоветской эпохи. Важно, чтобы русский демократический проект опирался прежде всего на них, на этих истинно белых людей, а не на ущербную массовку крестных ходов и протестных патриотических манифестаций. Не на банальных «людей в черном».
Р.S. Черносотенец Симонович заявил, что всякий, покупающий билет на «Код да Винчи», тем самым продает Христа. Вот такой парадокс, чувствуется журналистская школа. Теперь считаю себя просто обязанным сходить на упомянутый фильм, хотя и не питаю надежд увидеть что-то интересное. Но: сегодня – «Код да Винчи», а завтра эти Савонаролы отправят в костер, скажем, «Последнее танго в Париже» или полотна Мунка. «Рыжие нимфы отлично горели», - вспоминали современники безумного флорентийского монаха, пачками сжигавшего творения Боттичелли. С язычеством, понимаешь, боролся. А за тысячу лет до него христианские фанатики крушили беззащитные античные статуи, не щадя и самих язычников: так, в 415 году толпа христиан растерзала знаменитую женщину-математика Ипатию: «А то, блядь, шибко умная». В общем, Симонович опирается на глубокие традиции борьбы с «христопродавцами». Традиции ненависти и несвободы, присущие любой разновидности авраамизма. |