| 9:58p |
ОКТЯБРЬ
-1-
Едва сады, встречая осень,
Возденут сучья-раскоряки —
Я слышу гулкие колеса
И камень гложущие траки.
Шурша, за банками солений
Листовку вражескую прячу.
Я — дух убитых поколений,
Встречаю снег на старой даче.
Я обитаю в зоне риска,
Я вне сезона, вне сознанья.
И забиваю черным списком
Пазов белесое дыханье.
Я на восток не убегаю.
Живу среди пустых скворешен,
И чую: дышится снегами
И переменою скорейшей.
Я — отщепенец, я — подонок.
Мои костры пылают смрадно,
Потоки серых пятитонок
В Сибирь напутствуя злорадно.
Моя ботва пылает дымно.
И мне в разрывах непогоды
Качают крыльями интимно
Посланцы мира и свободы.
Вдали курлычет электричка.
Там на Москву берут билеты.
А я — отбившаяся птичка
В просторах вымершего лета.
Моя земля — ты не уснула.
Твои равнины — как нирвана.
Ты внемлешь внутреннему гулу
Грядущего Гудериана.
Ложатся припорохи Нави
На лоб единственного руса,
На подмороженные травы,
На черноту Десны и Рузы.
О как вокруг светло и пусто!
И, по-немецки окликая,
Ко мне по заморозкам с хрустом
Идет вселенная иная.
2004
-2-
Налетал за порывом порыв,
И сухая листва догорала…
Коммунисты спалили архив,
И проселком умчались к Уралу.
В коридорах глухих — ни души.
Красный отсвет отрывист и смутен.
Немец пепл сапогом ворошит:
«Что тут было? И что еще будет?».
Он, затянутый в черный кожан,
Все глядит в догорающий пламень…
А над полем вороны кружат,
Ворожа нашу плоскую память.
Так зависла, не помня себя,
На трапециях ветра и дыма
Без конца и начала — судьба,
Без конца и начала — равнина.
Все сойдет — до последней версты,
До травинки, кровинки, листочка,
И зальет молоко пустоты
Мотоцикла немецкого точку.
2006 |