Алексей Широпаев

Спасение вертикальки провинцией прирастать будет

Оригинал взят у fenrir93 в Спасение вертикальки провинцией прирастать будет

Будем откровенны – в настоящий момент регионалистское движение не является отражением реальных настроений местного населения. Более того, Кремль четко взвесив соотношение сил, рассудил правильно – спасение вертикальки провинцией прорастать будет. Последние выборы провели очередной водораздел. Путин серьезно обиделся на Москву, хотя и по-прежнему ее боится. Он сковырнул Лужкова руками Медведева, чтобы лищний раз не раздражать московские элиты. Он заменил условно «столичного» тонкого интригана Суркова на прямолинейного уездного держиморду Володина, который ему и понятней и родней (и преданней). Столица всегда пугала Путина - человека с откровенным провинциальным сознанием, провинциальными же пацанскими замашками, вкусами и образом жизни. Западничество Москвы (ментальное, прежде всего) тоже претит Путину – последовательному евразийцу, реаниматору СССР в его самой угрюмой, тоталитарной редакции. Не случайно, последняя конференция ОНФ, этой новой, квазиопричной опоры власти, прошла в Ростове-на Дону. Именно в регионах, по мнению Кремля, будет формироваться кадровый ресурс "партии президента". И это логично даже с технической точки зрения. Ни один московский оппозиционер не в состоянии сейчас создать общероссийскую партию, но у режима таких возможностей хоть отбавляй. Финансовых, административных, пропагандистских. Да и не поймут столичного оппозиционера местные избиратели, которые всегда котируют Статус. Вот у Путина Статус, Власть, а у вас, московских штучек, что?

История, кстати, тоже запутина. Иногородние граждане Минин, Сусанин в 1612 году, сибиряки в ходе наступления немцев под Москвой в 1941-м, Ермак Тимофеевич со своей челобитной к кровососу Грозному, «самостийные» казачки с нагайками в ходе русских революций - последовательно работали на укрепление «единой\неделимой». Даже хаос 1917-го года регионы не смогли использовать в собственных интересах, а такой был шанс зажить по-человечески, без царей и коммунистов! Зато именно «зажравшаяся» Москва стала детонатором «великой геополитической катастрофы (ВГК)» 20-го века в августе 1991 года. И нет никаких сомнений, что именно Москва станет проводником ВКГ-2 в веке нынешнем.

Да, у «креативного протеста» масса минусов, которые и мы в том числе критикуем. Но здесь, тем не менее, есть последовательное и каждодневное противостояние режиму, выраженное в различных формах, креативных и радикальных. А что может предложить остальная Россия, вот эта, «незажравшаяся»? Только спорадические вспышки сознания, обусловленные, как правило, защемлением сугубо местных, почти профессиональных преференций (Владивосток, Калининград, Пикалево). А в федеральном формате может предложить ОНФ, поддержку Путина на выборах и казачьи патрули. Мы сейчас наблюдаем казалось бы парадоксальный, но в тоже время вполне фундаментальный, укоренившийся в истории процесс - страну удерживает от реформ и от спасительного «развала» вот это прекраснодушное "народное" русско-провинциальное, а не "столичный снобизм" и якобы москвоцентризм.

Регионализм сейчас должен быть интересен в первую очередь москвичам, которые в обшем и целом, «при любых расклкадах», извлекут из «развала России» наибольшую пользу. Более того, еще придется отбиваться от толп «понаехавших», которые ринутся из «свободных регионов» за спасением в белокаменную.

-------------------------------------------------------------------------------------------------

shiropaev

Интересный, острый материал, уже вызвавший очередной всплеск критики в адрес "зажравшихся москвичей" и их культуры, которую, пользуясь случаем, вновь поспешили обозвать "плесенью на нефтяной трубе". Я же, со своей стороны, во многом согласен с коллегой Фенриром. Именно Москва, когда-то сыгравшая мрачную роль в имперском «собирании земель», сейчас, будучи несомненным авангардом культуры и либерального протеста, вполне способна завершить исторический цикл России как империи, предложив принципиально новую, немосквоцентрическую концепцию страны, основанную на последовательном договорном федерализме. Таков парадокс. Кстати, именно в этом смысл проекта Московской республики, выдвинутого сопредседателем НДА И. Лазаренко.

Так что, как сказал Андрей Вознесенский, "Вы извините, я - москвич...".

Антропология Белой революции

Эта статья была написана мною в январе 2012 года.
------------------------------------------------------------------------------------

Болотная площадь. Фото Сергея Наумова.

Опять спущена с цепи бешеная советская собака Кургинян: вновь заработала телепрограмма «Исторический процесс». Каждый ее выпуск посвящен теме «угрозы оранжада». Я не буду вдаваться в подробности бурных дискуссий, поскольку они послужили мне лишь поводом для некоторых обобщений.

Начну издалека. Замечательный русский мыслитель, христианский демократ Георгий Федотов писал: «В татарской школе, на московской службе выковался особый тип русского человека — московский тип, исторически самый крепкий и устойчивый из всех сменяющихся образов русского национального лица. Этот тип психологически представляет сплав северного великоросса с кочевым степняком, отлитый в формы осифлянского православия. Что поражает в нем прежде всего, особенно по сравнению с русскими людьми XIX века, это его крепость, выносливость, необычайная сила сопротивляемости. Без громких военных подвигов, даже без всякого воинского духа — в Москве угасла киевская поэзия военной доблести, — одним нечеловеческим трудом, выдержкой, более потом, чем кровью, создал москвитянин свою чудовищную Империю…».

Разумеется, речь идет не о москвиче как жителе Москвы. Речь об определенном наиболее распространенном русском типе как таковом. Речь о московите. Федотов уточняет: «Свобода для москвича /московита/ — понятие отрицательное: синоним распущенности, “наказанности”, безобразия».

Подводя итоги красной революции, Федотов пишет, «что вся созданная за двести лет Империи свободолюбивая формация русской интеллигенции исчезла без остатка. И вот тогда-то под нею проступила московская тоталитарная целина. Новый советский человек не столько вылеплен в марксистской школе, сколько вылез на свет Божий из Московского царства, слегка приобретя марксистский лоск».

«Он ближе к москвичу /московиту/ своим гордым национальным сознанием, его страна единственно православная, единственно социалистическая — первая в мире: третий Рим. Он с презрением смотрит на остальной, то есть западный мир; не знает его, не любит и боится его. И, как встарь, душа его открыта Востоку…», - таков удивительно точный портрет совка, нарисованный Федотовым в период позднего сталинизма. Именно тогда, кстати, был популярен лозунг «Сталин и Мао – навеки друзья». Да и сегодня советский человек, благополучно переживший Советский Союз, симпатизирует «китайскому пути», Ирану с его антиамериканизмом, и по-прежнему не любит «западный мир», в который теперь попали прибалты и даже грузины и – о, ужас! – чуть было не попали «хохлы».

Александр Янов, по сути, соглашался с Федотовым, когда утверждал, что советизм внутренне ближе именно к московскому периоду российской истории. Однако после смерти Сталина и начала хрущевской оттепели тип советского московита стал несколько «плыть», отступать, терять свое безоговорочно доминирующее положение. Я говорю о возникновении феноменов, возможно, довольно смешных с позиций нашего времени. Но тогда появление «стиляг», «штатников» было сопоставимо с обнаружением ереси «жидовствующих» в государстве Ивана Третьего. В середине 50-х заявила о себе западническая фронда, бросившая вызов советскому образу жизни. Это была городская молодежь, которой дико надоел совок. Разумеется, не следует искать тут особую глубину. Но, тем не менее, именно из поколения джаза вышел Василий Аксенов – «стиляга», ставший знаковым западником в советской Московии. «Нас готовили, чтобы стать образцовыми рабами, напугали до смерти арестами родителей, дедов, дядьев, теток пытками, расстрелами, голодом, и мы должны быть по идее роботами, а вместо этого мы стали слушать джаз, сочинять какие-то стихи, интересоваться Серебряным веком. Это очень странное развитие на самом деле», - рассказывал Аксенов. Главным же симптомом начавшейся эрозии человека массового типа стало возникновение личной потребности в свободе.( Read more... )