В романе Н.С. Лескова «Смех и горе» описываются впечатления отставного гусара, долгое время жившего за границей и возвратившегося в Россию в конце 60 – х годов позапрошлого века:

Прежде всего мне пришлось поблаговеть перед Петербургом; город узнать нельзя: похорошел, обстроился, а либерализм так и ходит волнами, как море; страшно даже, как бы он всего не захлестнул. Посетил старого товарища гусара, - нынче директором департамента служит. Живёт таким барином, что даже независтливый человек позавидовал бы.

Верно,- говорю, - хорошее жалование получаете? – Нет, какое же – отвечает, жалование! У нас оклады небольшие. Я дальше и расспрашивать не стал; верно, думаю, братец ты мой взятки берёшь, и, встретясь с другим знакомым, выразил ему на этот счёт подозрение; но знакомый только  яростно расхохотался.

- Эдак ты, пожалуй, заподозришь, - говорит-  что  и я взятки беру?

- А ты сколько, - спрашиваю, - получаешь жалования?

- Да у нас оклады, - отвечает, - небольшие; я всего около двух тысяч имею жалования.

- А живёшь чудесно, и лошадей держишь.

- Да, ведь,друг мой, на то , - рассказывает, - у нас есть суммы: к 2000 жалования я имею 3000 добавочных, да к ним 1200 да 2000 прибавочных, да к ним 1400, да награды, да на экипаж. – И он, стало быть, - говорю, - точно также?

_ А, конечно, он ещё более; ему кроме добавочных и прибавочных, дают и на дачу, т на поездку за границу, и на воспитание детей; да в прошлом году он дочь выдавал замуж, - выдали на дочь, и на похороны отца, он и его брат оба выпросили: зачем же ему брать взятки? Да ему и не дадут.

- Отчего же, любопытствую, - не дадут? Он место влиятельное занимает.

- Так что же такое, что место занимает; но он ведь службою не занимается.

- Вот те раз! Это почему же не занимается?

- Да некогда, милый друг, у нас нынче никто своей службой  почти никто не занимается; мы все нынче завалены сторонними занятиями; каждый сидит в двадцати комитетах по разным вопросам. А кто в военных чинах, так ещё стараются быть на парадах, на церемониях…. вечный кипяток.

- Это, - пытаю, - зачем же на церемонии – то ездить? Разве это требуют?

- Нет, не требуют, но ведь хочется же на виду быть. Это доходит нынче даже до цинизма, да и нельзя иначе, а между тем за всем этим своею службою заниматься некогда.

- Вот видишь, у меня шестнадцать разных книг; всё это казначейские книги по разным учёным и благотворительным обществам… Выбирают в казначеи и иду… и служу… всё дело – то на грош, а его нужно вписать, записать, перечесть, выписать в расходы.

- У нас всё сейчас по обществам, даже попы и архиереи есть… Нынче это прежние протекции очень с успехом заменяет, а иным даже немалые и прямые выгоды приносит.

- какие же прямые выгоды тут возможны?

- Возможны, мой друг, возможны: знаешь пословицу – « и поп от алтаря питается», ну и из благотворителей тоже такие есть: вон недавно одна этакая на женскую гимназию собирала, да весь сбор ошибкою в кармане увезла.

-Зачем же вы не смотрите за этим?

- смотрим, да как ты усмотришь, - от школ её отогнали, она кинулась на колокола собирать, и колокола вышли тоже не звОнки.

- Ну, мне пора в комитет, а если хочешь повидаться, в четверг в два часа тридцать пять минут я свободен, да и то, впрочем, в это время мы должны поговорить, о чём мы будем разговаривать в заседание.

Ну, думаю, этакой кипучей деятельности нигде, ни в какой стране нет. А когда ж ты читаешь? – спрашиваю его совсем уж на пороге? – Когда нам читать! Мы ничего, - отвечает, - не читаем, да и зачем?

- Ну хоть немного освежить себя после работы. _ Какое там освежение: в литературе идёт только одно бездарное науськивание на немцев да на поляков. У нас совсем теперь перевелись хорошие писатели. – прощай же, - говорю, - голубчик, и с тем ушёл.

Гайдпаркер: Евгений Кулешов