Сельские политтехнологии.

В Ы Б Е Р И    М Е Н Я

Кто не наш человек и не в курсе...

Я тут недавно в такую грязную кампанию попал. Ну, в избирательную кампанию. У нас в деревне Голосуево  выборы были. Председателя сельсовета. Конечно, все люди доброй воли меня выдвинули, потому что у меня фамилия самая проходная в России - Путькин. А конкурентом у меня был извращенец, подонок и тракторист, Гуркин Степан.

Я почему так говорю, они же, Гуркины эти, первые обсыра., в смысле компрометировать начали. Захожу я как-то у нас в клубе в туалет и вижу: прямо в унитазе свое лицо. Это они мое фото прилепили и написали: "Продам два ведра наркотиков и мешок валюты!". Представляете, сколько за один вечер избирателей на мне расписалось!

Но мы им с моим штабом крепко ответили. Продавщице Дуське пачку прокладок подарили, и она у себя в сельмаге, над полками,  где водка стоит, портрет Гуркина прибила и подписала: "Алкоголь сделал меня импотентом! Когда вы  меня выберете, здесь будет стоять только напиток "Буратино". Так мужики потом три дня Гуркина искали, хотели за сарай завести, чтобы его программу уточнить.

Тут Гуркины пустились на  самые грязные технологии. Подходит ко мне красивая девушка и говорит: "Можно задать вам несколько вопросов от радиостанции "Эхо Тамбова"? Кто, по-вашему, три самых больших преступника в истории человечества?" Я говорю, ясно кто - Гитлер, Берия, Чикатило. "А какое вы пиво больше всего любите?" Я говорю - за 27.50. "В детстве страдали, когда видели несправедливость?" Я говорю - почему в детстве, я и сейчас страдаю!. На следующий день включается наш радиоузел, и вдруг голос Гуркина над площадью говорит: "Начинаем радиопрограмму "За каких гадов мы голосуем".  Скажите, товарищ кандидат, кто для вас всю жизнь был примером для подражания" И тут слышу свой голос: "Ясно кто - Гитлер, Берия, Чикатило!". "А за какую сумму вы согласились бы сотрудничать с иностранной разведкой?" "За 27-50". В детстве страдали энурезом?"   И я говорю - почему в детстве, я и сейчас страдаю!

Ну, мы неделю думали, как этим провокаторам адекватно ответить, но придумали. Идет как-то Гуркин мимо детского садика, а мы в кустах залегли. Внезапно по моей команде выбегают из садика 25 человек детей, и к Гуркину на шею: "Тятя! Тятя!". А самый  маленький плачет: "Что ж  ты, папочка, наши алименты пропил?". Гуркин только в кусты, а из кустов мое доверенное лицо зоотехник Михалыч и тоже к нему: "Папа!", Папаня!". А Гуркин ему,  какой я тебе папа, харя продажная, ты ж меня на пять лет старше! Тут Михалыч ему честно говорит: Гуркин, голуба, запомни: мне за кого бутылку поставят, тот для меня - отец родной!

 Ну, после этого Гуркин и его команда вообще на низость пошли. Как говорится, обмазали "пиаром" по-черному. Позвонили в милицию и говорят: срочно приезжайте, у нас тут свободно разгуливает опасный убийца и рецидивист. Он вчера свою тещу убил и на огороде закопал. А я тещу как раз накануне в санаторий отправил. Приезжают - и тут я на огороде,  картошку сажаю. Участковый спрашивает: "Ну что, глубоко закопал?". Да нет, говорю, как обычно, на полчеренка. "Ну, показывай, где?". А я говорю, как где, везде! Тут следователь говорит: "Все ясно, расчленил старушку!".  Скрутили меня, в машину и в КПЗ. Так я в камере такую предвыборную речь толкнул, что мне все мужики сразу сказали: "Через 10 лет выйдем, обязательно тебя поддержим!". 

Тут, я вам скажу, борьба за власть у нас в Голосуеве обострилась до предела. В субботу к дому Гуркина с песней "Израиль - родина моя", подходит весь мой штаб: тесть с пейсами, жена с мацой и две невестки с деверем танцуют "Семь - сорок". Выбежал Гуркин на крыльцо, побледнел весь. А тесть ему говорит: "Здравствуй, Изя! Привет тебе из Тель-Авива. Извини, что не приехала твоя любимая тетя Циля." Гуркин как закричит: "Порублю гадов! Я  ж потомственный казак". А тесть товорит: "Конечно, Изя, кто не знает твоего дедушку, Абрама Гуркина, атамана еврейского казачества!"                                 

Ну, мы надеялись, Гуркин с таким пятном свою кандидатуру снимет, но не тут-то было. Прихожу я как-то вечером на ферму. Вдруг заходят за мной, виляя ведрами, две доярки Валька и Нюрка, бидоном к стойлу прижали, и Нюрка так цинично говорит: "Сейчас мы тебя, Петрович, будем грубо компрометировать". И телогрейку на груди расстегивает, а Валька медленно сапог снимает. Я говорю, девчонки, давайте лучше после выборов. А они говорят: "Ты нас, Петрович не так понял. Тебя компрометировать совсем другое лицо будет. Семеновна, заходи!". Смотрю, входит Семеновна - пенсионерка, инвалид,  95 лет  и как запричитает: "Люди! Я  ж его бабушку на руках носила, а он меня, паразит, на гумне домогался!" И на руки мне - прыг! А Валька с Нюркой фотоаппаратами - щелк! Я рукой закрылся, а Нюрка кричит: "Семеновна, ты это в суде повторишь?" А та кряхтит: "Добавьте кило гречки, я про него и не такое вспомню!".

Чувствую, конец приходит моей политической карьере, но в этот момент подмога пришла. Врывается на ферму перепуганный конкурент Гуркин, прячется у Пеструхи за выменем, а за ним влетает мое доверенное лицо зоотехник Михалыч в черных колготках, тесть в лифчике и как заорут: "Где тут голубой маньяк, кандидат Гуркин?"

Короче, настал день выборов. Все идет, как положено: музыка играет, буфет - с шести утра, закуска - с одиннадцати. Наблюдатели с обеих сторон у крыльца дерутся стенка на стенку. И тут выходит председатель избирательной комиссии и говорит: "Извините, граждане, избирательный участок закрывается, бюллетени объявляются недействительными". Мы с Гуркиным: "Как так?" "А вот так!". Оказалось комбайнер Мишка Сидоренков выполз пьяный из буфета и отдал в урну не только свой голос, но и полкило винегрета и салат "оливье".