shorec: А.Н. Окара. Амбициозный класс как условие выживания цивилизации

А.Н. Окара. Амбициозный класс как условие выживания цивилизации

Выступление на обсуждении доклада С.Г. Кара-Мурзы «Жизнеспособность России как цивилизации»
Семинар: выступление А.Н. Окары
Я попытался проанализировать Оранжевую революцию с точки зрения теории модернизации. Поскольку две главные ее интерпретации - конспирологическая (приехали злобные американцы и за свои «апельсиновые» доллары устроили «управляемый хаос») и восторженная (восставший против фальсификаторов результатов выборов народ проявил свою демократичность, высокое сознание и европейскость) - это есть снаряды информационной войны. Но с точки зрения теории и практики модернизации те предпосылки, которые были в Украине в начале 2005 года, - это достаточно интересная и серьезная альтернатива для модернизационных процессов. Правда, эти шансы были упущены - прежде всего, в связи с субъективными факторами, а именно в связи с тем, что в Украине после Оранжевой революции не было своей эффективной контрэлиты, т.е. все яркие деятели революции, начиная с Ющенко, были не конртэлитой, а такими же политическими «детьми Кучмы», как и Янукович и его окружение. Просто их в какой-то момент отлучили от процесса распределения ресурса - это был их главный мотив.

Я вспомнил об Оранжевой революции в связи с тем, что это тоже яркое явление, имманентное восточнохристианской цивилизационной идентичности, но совершенно невозможное в условиях российской политической системы.

Если говорить о геокультурных и цивилизационных границах с Западом, то они проходят между православными славянами и славянами - католиками и протестантами (Польша, Чехия, Словакия, Хорватия, а также неславянские страны Балтии, Венгрия).

Но если говорить о кордонах различной социальности, то она приблизительно совпадает с ореалом распространения Магдебургского права. Оранжевая революция, а также аналогичные события в Сербии и Грузии - потерянный шанс для модернизации Украины, но говорить о том, что это есть отход от одной цивилизационной матрицы в направлении другой (западной), я бы не стал. Восточнохристианская цивилизационная общность, как мне представляется, имеет в своем арсенале различные модели социальности. Например, в пределах Великороссии есть одна модель, которую так удачно описал Андрей Ильич Фурсов в концепции русской власти: доминирующий тип политической культуры основан на том, что властная корпорация является абсолютным монополистом управления. С другой стороны, полиархия, которая зафиксировалась в современной украинской политической системе благодаря именно Оранжевой революции. Там есть несколько конкурирующих субъектов, а политический процесс - это публичная борьба этих субъектов между собой. В принципе, эти типы социальной организации можно сравнить с античными - с римским типом и эллинистическим.

Что лучше: российская модель или полиархическая украинская модель - это большой вопрос. Кому что больше нравится. Но нельзя говорить, что нашей цивилизационной матрице соответствует лишь один-единственный тип политической культуры и организации. Кому-то нравится монопартийность, представляется, что она эффективнее для развития страны, кому-то больше нравится многопартийность. Пока результаты развития и в Украине, и в России вполне удручающие. Ни тут, ни там нет модернизации, но в Украине, как и в любой хаотической среде, есть основа для инноваций, в том числе и социальных. У нас же, в нашей среде, в которой порядок и стабильность выступают в качестве главных ориентиров для публичной политики и властной риторики, предпосылок для социальных инноваций не так много. Если у кого-то после статьи Дмитрия Анатольевича «Россия, вперед!» появились надежды на модернизацию страны (а у меня они появились), то после его послания Федеральному Собранию их стало меньше.