Как наша светлость поживает? О чём она переживает? Достаточно ли нам светло?
Со славянкой попрощались. Обсудим русские народные обычаи.

Речь пойдёт об одном русском народном обычае.

Вечно живое сочинение князя М.М. ЩЕРБАТОВА "О ПОВРЕЖДЕНИИ НРАВОВ В РОССИИ" начинается знакомо:
Мы подлинно в людскости и в некоторых других вещах, можно сказать, удивительные бы имели успехи и исполинскими шегами шествовали бы к поправлению наших внешностей, но вместо же гораздо с вящей скоростию бежали к повреждению наших нравов и достигли даже до того, что вера и божественный закон в сердцах наших истребились, тайны божественные в презрение впали. Гражданские узаконении презираемы стали. Судии во всяких делах нетоль стали стараться объясняя дело, учинить свои заключении на основании узаконеней, как о том, чтобы, лихоимственно продавая правосудие, получить себе прибыток или, угождая какому вельможе, стараются проникать, какое есть его хотение…


А в добрые старые времена было чудесно:

Не токмо подданные, но и самые государи наши жизнь вели весьма простую, дворцы их были не обширны, яко свидетельствуют оставшийся древний здания. Три или четыре, а много пять комнат составляли уже довольное число для вмещения государя. Оные состояли: столовая гораздо небольшая, ибо по разрядным книгам видим, что весьма малое число бояр удостаивалось иметь честь быть за столом у государя; а для каких великолепных торжеств была назначена Грановитая палата. Не знаю я, была ли у государей передспальняя, но кажется по расположению старых дворцов, которые я запомню, ей быть надлежало. Спальня и оные были не розные с царицами, но всегда одна. За спальнею были покои для малолетных детей царских, которые по два и по три в одной комнате живали. Самые дворцы сии больших украшений не имели, ибо стены были голые, и скамьи стояли покрыты кармазинным сукном, а изыскуемое было великолепие, когда дурною резною работою вокруг дверей были сделаны украшения, стены и своды вымазаны иконописным письмом, образами святых и портретами царской фамилии или так цветы наподобия арабеска; и естли было несколько ореховых стульев или кресел для царя и царицы, обитых сукном или трипом, то сие уже высшая степень великолепия была. Кроватей с занавесами не знали, спали без занавесок.

Это потрясающе, «три или четыре, а много пять комнат…» Значит, на пороге нового тысячелетия мы стали жить как цари в своих квартирах! Дожили! Это даже не коммунизм, это круче! Как Цари! Если есть «несколько ореховых стульев или кресел, обитых сукном или трипом, то сие уже высшая степень великолепия»! Ё моё, у меня есть стул и кресло. Всё сходится. Я живу как Царь! Ура! Как Царь!!! А-А-А!!!!!

Но радость была недолгой. Оглядывая «стены голые» не обнаружил портретов членов фамилии, снятых в самые счастливые, торжественные и чудесные моменты жизни. Недоработка, рано в цари, рано...

У всякого культурного царя или царицы «стены и своды вымазаны» в изобилии изображениями собственной физиономии и телодвижений приятной наружности. Вдохновляет любование в минуты душевной тревоги, даёт отдохновение мятущейся душе. В критические моменты культурный человек собственную спальню в фан-клуб самого себя превращает. Это правильно, мудро. А если кто из гостей [в припадке зависти] скажет:«Нескромно», следует спокойно и с достоинством произнести: «Это наш старинный русский обычай».