О святом Причащении Христовых таин. (Предыдущее)

3. Учение св. Церкви о таинстве Евхаристии.

Учение о св. Евхаристии наиболее церковно и одухотворенно изложено нашим отечественным богословом - благочестивым мирянином А. С. Хомяковым в его известных безсмертных богословских трудах, направленных в обличение католичества и протестантства. Этот второй) том сочинений Хомякова - лучшая богословская книга в русской литературе.
Учение об Евхаристии Хомякова ни на один миг не отделяет от учения о Церкви и жизни церковной. Евхаристия святая, по Хомякову, не мыслима вне общения церковной любви; в свою очередь вся церковная жизнь имеет это св. таинство центральным, главнейшим моментом своего выражения. И вот что пишет об этом таинстве А. Ст. Хомяков.
"Учение Церкви об Евхаристии, хранимое преданием, оставалось всегда неизменным, и оно просто при всей своей удивительной глубине.
Настало время Сын Человеческий возвращается в Иерусалим на крестную смерть. Но прежде смерти пламенно желает Он вкусить в последний раз символическую пасху со Своими учениками, ибо любит их безконечною любовию. Во образ странствующего человека Моисей установил Пасху, которую надлежало вкушать стоя, со странническою обувью на ногах и странническим посохом в руке. - Странствование человечества кончено; ученики отлагают свои жезлы, гостеприимный домовладыка, председящий на вечере, умывает ноги, утомленные и запыленные в пути. Да возлягут они вокруг трапезы и отдохнут. Вечеря началась. Господь говорит им о предстоящей Ему страсти. Не желая верить, но исполняясь неопределенной скорби, они по обыкновению человеков живее, чем когда либо чувствуют теперь, сколь дорог им Тот, Кого они скоро должны лишиться. Их человеческая любовь отзывается в эту минуту на Его Божественную любовь; и тогда, окончив вечерю, Праведный венчает их любовь и свою предсмертную вечерю учреждением действительной Пасхи. Разделив последнюю, прощальную чашу, Он преломляет хлеб и предлагает им вино, говоря, что это Его Тело и Его Кровь, И Церковь в смиренной радости принимая новую пасху, завет своего Спасителя, не сомневалась никогда в действительности этого им установленного, телесного общения. Но Церковь и не ставила никогда вопроса о том, какое отношение в Евхаристии между телом Господним и земными стихиями, ибо знает, что действие Божие в таинствах не останавливается на стихиях, а употребляет их на посредство между Христом и Церковью верою, которою осуществляет таинство...
...Знают ли люди, что такое тело по отношению к разуму? Невежды и слепцы и однако гордые в своем невежестве и ослеплении, как будто бы они обладают ведением и прозорливостью, - ужели думают они, что так как они сами рабствуют своей плоти, то и Христу нельзя не быть рабом вещественных стихий? Тот, Кому вся предана суть Отцом Его, Тот, Кто есть Господь всяческих, - не есть ли Господь и  Своего Тела? И не силен ли Он сотворить, что всякая вещь не изменяя нисколько своей субстанции, станет этим телом, тем самым, которое за вас страдало и пролило кровь свою на Кресте? Никогда законы мира вещественного, или говоря точнее, "наши жалкие познания об этих законах, или о том, что мы принимаем за законы, не прилагались с таким дерзким кощунством к явлениям другого (духовного) мира, как мерила могущества Божия (что делается в католичестве и протестантстве).
Таким образом Церковь, радостная и признательная, знает, что Спаситель ее даровал ей не только общение Духа, но и общение проявления, и человек, раб плоти, вещественным действием претворяет себе вещество, которым облекается Христос силою действия духовного. О, глубина Божественной любви и бесконечного милосердия! О, слава, небесная, нам дарованная в самом рабстве земном! Таково от начала учение Церкви; а тот, кто видит в Евхаристии одно лишь воспоминание, равно как и тот, кто настаивает на слове пресуществление, - другими словами - и тот кто, так сказать, выпаривает таинство и тот кто обращает его в чудо чисто вещественное одинаково безчестят святую вечерю, приступая к ней с вопросами атомистической химии". В другом месте Хомяков заканчивает свои мысли так:
"О таинстве Евхаристии учит св. Церковь, что в нем совершается воистину преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову. Не отвергает она и слова пресуществление, но не приписывает ему того вещественного смысла, который приписан ему учителями отпадших церквей (т.е. католичеством и всеми отраслями протестантства). Преложение хлеба и вина в тело и кровь Христову совершается в Церкви и для Церкви. Таинство сие в Церкви и для Церкви, а не для внешнего мира, не для огня 7, не для, неразумного животного8 не для тления 9 и не для человека, не слыхавшего закона Христова. В Церкви же самой (говорим о Церкви видимой) -для избранных и отверженных святая Евхаристия не простое воспоминание о таинстве искупления, не присутствие духовных даров в хлебе и вине, не духовное только восприятие тела и крови Христовой, но истинное Тело и Кровь. Не духом одним угодно было Христу соединиться с верующим, но и Телом и Кровью, дабы единение было полное и не только духовное, но и телесное. Равно противны Церкви и безсмысленны толкования об отношениях св. таинства к стихиям и тварям неразумным (когда таинство утверждено только для Церкви), и духовная гордость презирающая тело и кровь и отвергающая телесное соединение со Христом".
Таков огромный нравственный смысл святого таинства Тела и Крови Христовых. Такова безмерная мудрость Божия в деле возсоединения падшего человека с Божественною жизнию. В этом учении нет и отдаленного намека на материализацию духовной жизни человека, как это утверждают наши сектанты, извращая церковное учение о таинстве Евхаристии и вовсе не понимая его. Здесь нет и какой либо, хотя бы малой, тенденции, хотя бы малейшей попытки из чисто духовного таинства сделать нечто, подчиненное земным законам природы, в какой-либо мере от них зависящее. - Учение Церкви воистину богодухновенно! Каждое слово молитв церковных это дар небесный, дар Божией благодати, изливающейся на души молящиеся. И верую я, что термин "преложив", (и преложение) это тоже дар озарения свыше составителям Божественной службы; всякое другое слово в данном месте давало бы другой оттенок мысли для великого церковного учения10. В этом таинстве есть великое чудо милости Божией к грешному человеку, чудо непрестающей "безсмертной трапезы", "Господней вечери", на которую приглашены Господом все верующие сыны Церкви. Вспоминаю, как однажды приснопамятный отец Иоанн Кронштадский, приобщая несколько тысяч причастников, в священном восторге вдруг воскликнул обращаясь к ним: "помните, что весь, Христос пред вами, Живый и всем жизнь дающий; Тело Христово приимите, Источника безсмертного вкусите".
Замечательное дополнение к церковному учению о веществе Божественной Евхаристии дает нам Служебник в той части, которая называется Учительным известием. Необходимо обратить внимание с какою величайшею осторожностию Учительное известие относится к ограниченному разуму человека даже и при всей чистоте его веры. - И это Учительное известие отнюдь не привязывает учение о таинстве к какому-нибудь слову или определенной формуле. Нет! - оно только стремится воспитать в христианской душе  чувство благодарности и благоговейной любви и всецелой преданности Господу, - Благоволившему преподать во св. Тайнах общение Духа Святого и наследие Царства Небесного, чтобы мы веровали более словам и силе Его, нежели собственным нашим (внешним) чувствам11. Прекрасны эти слова - о безусловной вере христианина каждому слову Господа! Вот веру во всемогущество любви Христовой, непрестанно действующей в Церкви и прелагающей хлеб и вино в тело и Кровь Христову, я и признаю самым непременным условием веры во св. Тайны во Евхаристии. - А вот как это чувство воспитывается Учительным известием.
Читаем: аще по освящении хлеба или вина покажется чудо, сиесть, вид хлеба в виде плоти или отрочате, вино же в виде крове, и аще вкратце не пременится сей вид, сиесть аще не паки явится вид хлеба и вина, но сице непременно пребудет никакоже иерей да причастится: ибо не суть сия Тело и Кровь Христова, но точию чудо от Бога, неверства или иныя ради вины явлено: да возьмет же иерей иную просфору (аще точию вид хлеба пременится), и якоже предуказася, проскомидийная ?над? агнцем да творит и глаголет и да возьмет св. Агнец и отложит в чудо претворенный и честно сотворив, да начнет от молитвы "С сими и мы блаженными силами" и вся по ряду да совершит, над чашею же ничто же да повторяет. Аще же и в чаши винный вид в кровь пременится - во иную честную чашу, или в сосуд излияв, да влият паки вино, проскомидийная над ним глаголя и тако обычно по ряду и сие да освятит и во время причащения да причастится обычно и службу да совершить...
Аще вскоре паки, иже показася мясом или отрочатем, вид хлебный зрим будет или в чаши иже зрим быстъ кровию, абие паки винный покажется да не закалает инаго Агнца, ниже инаго вина в чашу влиет, но сими да причастится и службу да совершит; ибо истинным Телом и Кровию Христовою суть12.
Так читаем в "Учительном известии"; такова и лично моя вера совершенно не нуждающаяся ни в каких речах о виде и вкусе вещества, необходимого для этого таинства. Всякие пояснения в этом таинстве о его "существе" только затемняют его учете и только вредны. Всякое "существо" - для человека одинаково не понятно и не известно - значит, не нужно и говорить об этом. Это и безполезно: "вещь в себе" останется навсегда тайною для человека. Я верю каждому слову Спасителя моего и верю, яко сие есть самое Пречистое Тело Его и сия есть самая честная Кровь Его". Все остальное для меня не существенно (и субстанция и акциденция! - Это праздные речи маловерия и неверия), - для меня и важно только каждое слово заповеди Христовой!...