А к концу года мне привалило щастье!
Радужное такое - двух цветов: серого и еще серее.
Вдруг выяснилось, что нужно заключать туеву хучу договоров - на пользование газом, светом, радио и т.п., а также сделать перерегистрации, и тоже в таком же количестве, телефонов, кабельного ТВ и еще кое-какой мелочи.
По наивности своей я полагала, что это займет от силы три дня, и то только потому, что все конторы в разных районах города. Как же я ошибалась!
Нет, телефоны, радио и ТВ не заняли много времени, там все четко, быстро, согласно представленным документам. ТВ так и вообще само на дом явилось, и щупленький вьюноша быстренько заполнил бланки, а мне только подпись осталось поставить.
Свет тоже без особых телодвижений со мной "договорился".
Но газ!!!!!!!! Комедия! Драма! Трагедия! Фарс! Шекспир бы обзавидовался: в его время такие сюжеты неоткуда было брать. Что там войны, ревность, предательство, Гамлетовы страдания! Здесь и действующих лиц "числом поболее", и главные герои попестрее. Тут Яго не найдете, но яговизма - пруд пруди. И короля Лира в чистом виде не встретите, но Лирова безысходность у каждого второго. И несть числа унижениям, злобе, бессильной ярости, слезам людским, а особенно старческим. Из дома, правда, никого не выгоняли, но и на порог конторы не особо впускали.
У меня талантов нету трагедии писать, да и драмы тоже. Боюсь, что и с комедией мне не справиться. А потому ограничусь маленькой зарисовкой с натуры.

Ранее утро. Очень раннее, а точнее - 6 часов утра. В кромешной темноте, под проливным дождем, на высокое крыльцо с шатающимися перилами, принадлежащее ООО "Ростоврегионгаз", одновременно карабкаются божии одуванчихи в количестве 5 штук и два божиих одуванчика. Они пыхтят, задыхаются, хватаются за перила слабыми руками, пытаясь удержать равновесие. Всего 20 крутых ступенек - и цель достигнута: перед ними запертая дверь, а перед дверью - площадка вместимостью 10 человек. Площадка под козырьком, поэтому семеро счастливчиков, продуваемые шквалистым ветром с двух сторон (справа и слева), несказанно рады оказаться под навесом - тут хоть сверху на лицо не льют холодные дождевые струи.
6:30- счастливчиков прибыло. Их уже 10.
6:45 - на площадке перед дверью 15 счастливчиков (прошу поднять глаза, дабы увидеть то, что написано выше - площадка рассчитана максимум на 10 человек).
7:15 - на площадке 25 счастливчиков.
7:30 - забрались еще трое.
7:45 - последние двое счастливчиков, хватаясь за рукава и полы пальто-курток "площадочников", свешиваясь пятками, водрузились на самом краешке. Еще человек 15 полусчастливчиков расположились на верхних ступеньках крыльца и, почувствовав себя почти элитой, свысока смотрели на копошащихся под дождем "нижних".
К моменту открытия конторы (8:30) весь двор был заполнен невыспавшимися,
мокрыми, продрогшими людьми.
И вот счастливый момент - отворяются двери, первый охранник запускает 20 человек в коридор, а второй охранник - допускает 5 человек до чиновничьих тел. И начинается…
- Иванова, хозяйка квартиры вы?
- Иванова, где вы? Я вас, кажется, спрашиваю.
- Дык, я… это, здеся, вот листок смотрю.
- Вы мне на вопрос отвечайте, а потом будете листок рассматривать. Чего его рассматривать, его заполнять надо.
- А какой вопрос-то?
- Хозяйка квартиры вы?
- Дык, дом-то мой, ужо лет 50 (!) мой.
- Тогда заполняйте.
- А чего тут писать-то, милая? Штой-та я никак не пойму, куды тут чего надписывать.
- Там все ясно сказано.
- Дык, деточка, я вижу плохо, один глаз совсем не видит, а вторым еле-еле, ты ба мне, милая, пальчиком ткнула ба, где чего писать, а я уж свои буковки поставлю сама.
- (Тяжелый вздох)…. Ну что тут видеть, тут видеть нечего… вверху паспортные данные и адрес, слева дату, а справа подпись.
Острый наманикюренный ноготок фиолетового цвета быстро прочерчивает бланк сверху вниз и слева направо.
Шепча "слева дату, а справа подпись", старушка старательно выводит "свои буковки".
Минут через 15 она, улыбаясь, выходит в коридор и тихонько шепчет такой же, как она, "молодице": "Слышь, Петровна, ты к правой иди, она вот туточки за окошком сидит. Ты ж и писать-то толком не умеешь, так она тебе напишет все сама. Маненько поругается, но напишет, она добрая".
- Где ж добрая, если ругается? - ворчит старичок из очереди.
- Добрая, конечно, добрая, вона все за нас пишет, мы ж старые, дурные, неграмотные, а вона все и пишет.
- В гробу я видел такую доброту, - взрывается старичок.

А он, оказывается, вовсе и не старичок, лет 55 ему, просто от холода согнулся и кепку на самые глаза надвинул, так что одни усы торчат. И еще лицом синеват. Будешь синеват, когда простоишь в мокрой куртке под декабрьским дождем пару часиков.

А очередь ползет, ползет, вверх, вверх, перила шатаются, но держат…
Вот еще 10 счастливчиков вползли в коридор…. Они по-собачьи отряхиваются сразу всей шкурой, некоторым даже удается пристроиться на лавочках возле стены, а это и вовсе уже счастье!
- Какой номер пошел? - то и дело раздается в толпе "нижних".

Какой номер пошел? А я по наивности думала, что мы уже избавились от очередей с номерами. И даже читала ностальгические воспоминания о советских очередях.
А на поверку оказалось, "…что вздор этот вечен, неподвижен, точно солнце в зените".(с)
Так ведь если кто по ним соскучился, приезжайте к нам. Нет, правда, приезжайте. Тут этого добра хватает. Возле контор. В которых работают советские чиновники.

Я понимаю, что "все наладится, образуется".(с) Но это будет потом, и еще вопрос - доведется ли мне в этом "потоме" жить? Бабулькам уж точно не доведется.