| 7:16a |
+
Все говорит о жизни, о свободе и на юге, и на севере.
Все во власти игральных костей,
Опорожненных кувшинок и фиалок.
Шикарный инжир разложен под весенним
ветром; весеннее солнце выжимает из веток
сладкий сок — приятно облизываться.
Добиваться сысками лета:
Сверкнут на лету крылья,
Дрогнет воздух. Прыжок в цветную бездну июня.
И зачем, спрашивается, разбрасываться шишками
в бритвенном ритме пиршества?
Когда ковром кишел белый бальзам,
Когда обнаженные плыли овны,
И оводы их лупили по головам,
А солнце распухало, словно
жаркое, нам было жутко от него.
Златозарного утра плывет
Лазурный горизонт,
Спят в полях от избытка сил
Голые ведьмы, и сладко спит
Зеленый златокудрый дурак.
Но спят,— и сказки о них
Переливаются и звонят,
Вытаскивая кишки,
И нам,
нам много помнится
в цветенье, в треске
ослепительно белых лилий,
В волосах земных и солнечных,
в копоти хвои, в плоти драгоценных маслин.
Кто-то рыбу жарит. Рецепт записывают.
Бережно ворочаются камни —
Зловещие створки ракушек.
Все гремит, все трещит, но все не верится,
Что будет конец - и неужели?!
Ночь. Воскресенье.
Тот, кому мы просили
Нам отсрочить зиму,
Падает в лунную пыль.
Он послал нам пепел горелый,
Жар власяниц и пытки,
Но медную плетку шлет,
Так неотвратимо, так
неотвратимо, так
жгуче, как розу шлет,-
А над горящей землей
Будет солнце расти,
И земля расцветет
И горящий дар на всех.
Они придут за ним,
Обернутся бедой
Приносившие когда-то
К солнцу на ладони.
Они назовут его
Любимцем,
И глаза их разгорятся,
И встанут тени на веки,
Чтобы вечно оно,
Низвергаясь с высоты,
Навсегда из тьмы взяло
Золотую вершину
Огнем. |