souffleur's Journal
[Most Recent Entries]
[Calendar View]
[Friends View]
Thursday, July 22nd, 2021
| Time |
Event |
| 2:45a |
←→
Лишь в Лапландии есть
Кислогубая Флора,
Да - гора, да - медведь.
Она дышит молодою
Теплой грудью бодрой,
Влажными губами
Спит, ветряной дрожью
Разгулявшись по трещинам.
Хочешь, веди нас в фиорды,
Ты поведешь в фиорды,
Слушай трубы и рыбья
Кровь, оглушая громом,
Гудит, как буря, медью.
Слабые тени рыбьи,
Истекающие соком,
Проросли стебельками сквозь
Материки мглы.
Не заметишь, как умчишься
Из долины в долину.
И венцы и короны
Станут сором под ногами.
Не доберешься по ним -
Лазурь заменят сумерки.
И себя забудешь.
Вот на этом самом месте.
Мимо овечьего загона,
Через рифы и мины
Ты по морю без компаса
Поедешь от нас - в Лапландию. | | 5:27a |
←→
Готовясь к путине северной,
Поймет такое герой,
Что вечный гром-щелкун -
Среди мелодий унылых
Есть в лире Фауста.
На эту песню славную,
Встает сияющий шар,
Земля и небо звучат,
А в небе огненной бог
Ревет и кипит в огне.
Под ним Влтава с Оттерберном
Текут, и радугой брызжут
Кордаты и тины серые,
Блестят каскады вдоль скал
В полях. А над лугами белыми
Земля в молчаньи синем,
Как сказка, в нетленной пелене
Блаженна и ясна.
Чу! Ужасный ухающий
Полусвет на альпийском взгорье,
Горы встают, уходя
За облака во мрак туман.
А меж скал пращуры пещер
Сурово твердят: это ночь
И вход в наш черный ад,
Как прежде: молись, спаситель,
Меж нас.
Горе тебе, печальная
Родина страстей земных!
Бледный свет заката гаснет
И склоняется рожком
С лебединой струною.
Над кустом, скованный дивным
Лепетом розы благовонной,
Полувисячим кораллом
Стоит перед тобой тростник,
Да краснеет купол алый.
Отойди же в самый мрак
Ты, который в Понт напустил
Соловьев и соловьиных жен,
Да канет в туманы и он!
Это поле - снег,
Это север - день.
Шуми, шуми, шуми, буря!
Шуми, море синее,
Заря эфирная,
И глубь прозрачная,
И небеса синеокие,
И рыб веселый хор!
Разве ты не слышишь
Волну гневную,
Да трескучую,
Да при тучах,
Как челноком,
Да из моря
При поднятом
Сверкающем парусе?
Разве ты не слышишь
Матерый гром войны
И шумную пляску смерти?
Еще одно мгновенье,
Уже очнемся в Нидерландах
От поэзии неземной
И через узенький парус
На груженный череп солнца
Припомним ужасы Индий. | | 8:57p |
↑↓
Я помню, что это было в конце лета.
Приехал к дому-дереву, а дом — обветшалый. Каштан.
На его первом этаже - штабс-капитан сидит,
И вселенная, слабо освещенная двумя звездами,-
Вся как боль, и в ней лишь вопрос:
— Что ж Вы здесь делаете, приятель?
— Давно я здесь не живу.
— Да? А я так-таки недавно. Тоже не живу.
— Мы померкшие,
Помещики безземельщики.
А я говорю:
— Нас государство землёй награждает,
Милостыню подают крестовики.
А он отвечает:
— Вы слишком молоды.
И хорошо знаете, что во всем мире
Большинства не существует, а есть только меньшинство
И господствует лишь одно меньшинство...
В конце июля у нас тут в роще целая бочка рябины пала.
Мы ее поотравили.
Но мы знали, что с товарищем случилось
В немое время.
Наши слова за ложь,
За близорукость, за близорукость мы прощаем...
Но бывают эти дни,
Когда мы видим черную дыру пустоты,
и хуже того,
Когда мы ясно видим черную дыру из живота земли.
Хуже того,
За всеми пустотами и оврагами бездорожья,
Вязью полей,
Где трава за зиму паки в рост поднимается,
Козьими тропами,
Где копыто лопает
И топочет,
Нам видится: наверху,
То опускаясь, то поднимаясь, к лицу подбирается
Кое-что,
Что в брюхе земли лежит.
Не извне оно задевает края земли,
А в самый центр ее проваливается.
Я это видел, я это чувствую,
А на земле пустота.
И мы не знаем, не умеем за молчанием вести
Столько рассуждений,
Чтоб оправдать это молчание
И укрыть эту пустоту.
Невидимая она или же — на самом деле?
И на кой ляд тем, кто умер, то и дело мертветь?
И на кой ляд
И слепому видеть,
Что он оглох?
Не иначе, но он остается со мной,
Потому что я от веку к нему причастен.
Это слово-вопрос,
Пустое слово,-
Что от этого? - Пустое,
Что это?
Это имя
Одинокой и безымянной боли.
И мы не знаем, не умеем сказать,
Не можем даже плакать...
И говорим шепотом,
Называя покойника по имени,
За этим шепотом - та ж черная дыра,
В которой, не в силах выше подняться,
Мы хороним другое человечество.
Да, да, разумеется, это может повториться.
Все может быть. |
|