| 5:31p |
↑↓
Здесь лежал в безмолвной тиши
Видный всем и большой,
Как дыханье, и огромный
Грозный, страшный и мертвый
Медведь.
Притаись, страшилище!
По законам гармонии,
Крылья сделав из пуха,
Ты взовьешься и исчезнешь,
Крикнувши в недоступность
Тонким и звенящим фальцетом.
И людей не удивит
Вдаль направленная спина,
Крылья в падении расправив,
Миновавши оскаленный
И осклабленный зев.
Кликнешь в уши и на дно
Синие брошенные ноты
И исчезнешь, как дымок.
И пока ты будешь мчаться,
Клекотаньем нежным звеня,
Трепеща в воздухе желтом,
В сердце проснешься - и войдешь,
Грозный, сильный и влюбленный.
Я скажу в раздумье странном:
- Погиб, мой милый, загублен.
И рванусь навстречу року.
И увижу, как на дне,
Обращенный холодным
Взором к небу, стонет Леф
И жужжит перелетная
Подрывная пчела.
Упоенье разрывом,
Сердцем заряженный транскрипт,
Видишь, как мошкара рыдает
Над золотисто-нежным
Телом этого увальня.
Ночи он - горюющий всхлип,
Где остается без защиты
Гордый зверь, неживой,
Почему он покойник?
А бывает на то причина,
Что подох он без боли,
Как проколотый в забое,
Тяжелобольной в пещере.
И, присев на краю обрыва,
Остро и страшно смеется,
Точно хочет на свой лад
Из сердца вынуть живое.
Через весь его жадный лик
Происходит дикий хохот,
Словно он по камням шаркает
С непомерным животом.
Жизнь - примитивное творчество,
Что без смерти не имеет
Равных прав на торжество. |