| 4:29p |
Y
Подчиняясь этикетным чарам,
Талантливые женские работы
Собирались иногда - и «M-me»
За полночь уже начинали.
Помните — вся в шелку, в башмачках лаковых
Средь дыма сигар, под стук бильярдных шаров
Портрет рисовала, на щелкающие шары
Стояла, как я, и шила под пение скрипки
Или в уголке вешала это чудо...
Кудри напудрены, губы намазаны ярко,
И глаза блестят, как у кошки в мешке.
Но, милая, ведь и ты в какой-то час
Умрешь. И тогда сквозь иконы тоски,
Как из луковицы, женщина польет
Ичкерийский дождь на твои золотые краски.
Он грянет над городом, над проклятым домом,
И стекло разобьется в звонкой горсти.
Снимок, который только что получился,
Тихо бросит, скомкав, в угол зеркала.
Можешь ты спросить у него с улыбкой:
«Зачем ты так сделаешь, зачем так жестоко
Отдашь красоту? Зачем ты не оставишь
Свой алмазный прозрачный камень мне в залог?»
Гибнет черная птица, и тонко кричит
Вепрь, тонущий в озере зари...
Глухой угол, запах тараканов,
Бога кусок и словцо — и всё это
Заклинания старины с налетом
Сизой мглы над всей прежней жизнью сегодня...
Всё это так или иначе сближает нас,
По крайней мере — сближает меня... |