| 10:58p |
_
Спокойно спали селяне. Заснул и скот.
Прошла гроза и вновь вернулась, принес она
И сорняки, и больных птиц, и нежеланный плод.
Деревня замерла, как показалось тогда
Главе семьи Сологубу. Тучи ушли в поднебесье,
А люди наслаждались тихим зноем.
Но вот ночью далеко за селом три взрыва
Пронеслись и вновь все стихло.
Тем временем в городе прошло еще два дня.
Пришла пора принять меры к эпидемии.
И вот началась бойня!
Десятки тысяч мертвых тел лежали в церквах и
Соборах, в живых оставалось лишь с полсотню
Не успевших заразиться. Но люди
Сменяли друг друга, как кони при смене номера.
Все обошлось, но все же усилились страдания.
Облили тротилом и сожгли злополучный
Кремль, библиотеку и музей искусств.
Не знали люди, что над землей летят самолеты
И бомбы бросают в дома. Не знали, что работают
Подпольщики. Не знали, что в городе они
Прячутся и сторожат квартиры с отравленными
Склянками. Не знали, что за ними наблюдают агенты.
Не знали люди, что колхозникам своим
Надежды на помощь дают, обещают помощь
От правительства, — лишь бы они к месту
Подпольную деятельность вели. Но
Многих увезли в закрытых машинах, и они
Были мертвы, как трупы, или стонали.
Это в Москве коммунисты восстали,
И через пятнадцать дней, когда запели бомбы
Во мраке тихом площадей, белокаменных,
Домов, печальных старух с сухими, угрюмыми,
Собственными несчастьями и слезами,
И раненых вновь повезли на медицинский
Кладбище, — морозным утром
Отправилось самое малое число
В трудовую колонну для работы.
Работали гробы
быстро.
Гремели выстрелы.
Выкатывались кишки.
Мертвые взяли
на конвейере на год больше нас, живых.
Работали люди медленно, в мучениях,
А падали уже с асфальта, под пулями,
Как падающие цветы.
Неподвижно вставал
прядильный комбайн.
Мускулы громыхали.
Плевки брызгали грязью.
Пылающие гробы
с дымом то вздымались,
то с грохотом падали.
Вздыхало поле,
провожая товарняк.
И шпалы — огненные рельсы
от железных ферм.
Мчались поезда,
Тысячи горящих людей
Кладбищенского труда,
Боясь открытых взглядов,
бросали в пламя
наши
куски трупов,
А мертвые ходили вокруг
и кланялись
павшему другу.
Только стебли трав, как свечи,
Дрожали перед нами.
А в выжженных полях
воронье
гулко каркало.
Горы, раскинувшись окрест,
Бросали тень на нас.
Так что, двигаясь,
мы движемся
Сквозь увеличенное тело
Новой машины смерти.
Черная земля стояла. |