| 2:37p |

Сад и Торо, Монтан и Дельво, Буржуазная муза и Пруст, Поль и Тереза - все отвернулись от Нью-Йорка...
И - короткий укол.
Стянутый в узел Нью-Йорк висит в душе Парижем,
Стихотворением, написанным о нежности, обреченной на горький уход.
И люди вокруг - такие же вялые, сонные, равнодушные.
Иногда вдруг слышатся, вдруг входят в жизнь слова
и чья-то вдруг ты ощутишь связь.
Прозрения сонные, неясные чувства.
Опять таинственный мрак над нами.
Когда ты знаешь слово, когда слова рядом с тобой
ведут в чудесное.
В роще шумит река. Она звенит среди камней.
Чистыми струями несет она в небо ночную
влажную пыльцу.
И в сумрачной роще, шелестя листвой,
В бледных листьях, как в клочьях тумана, дрожат огни.
Светят в домах золотые окна.
И на стекле дрожат отражения звезд.
И мерцают миры. И горят далекие солнца.
И люди вокруг - такие же вялые, сонные,
отверженные,
Как в той песенке, услышанной в Париже, когда
на улице умирал поэт. |
| 3:23p |
+
И в наглухо запертой комнате,
В тревожном забытьи, взаперти
Объединялись со смертью,
Носились парики, бритвы, капоры,
Захватанные ручки и булавки,
Пулевые раны и рваные ранки
И деньги в дамских кружевных сумках.
Облачась в старые кофты,
Набивались в карету, влезали в окна
И с червонцами в руках
Выезжали за ворота замка.
И опять с трудом их запирали.
И из тяжелых старых рам во двор
Душистые опавшие розы
Бросали в непроглядную ночь. |