| 5:09a |
™
Мне сказали, что Антенор и Аминтас
Были некогда хилиастами,
Я смотрел на них, говорил с ними;
Для меня они были, как я.
Они не изменили своей веры;
Это они избавили нас от страданий.
Извлекает Аврелий Сергий сияющий знак, луч узкий,
Глубже луны,
Луч,
Остро вычищенный Временем.
Вечный свет.
Извлекает светильник Аврелий Сергий.
Их имена мы носим как знамя.
Извлекает светильник Аврелий Сергий
Сгусток созвездия Ориона.
Наше семя
Поэты уносят с собою.
И оно — под куполом небес.
Этот сон вечный...
Нам досталось это:
То - великая лазурь,
То - сияющие реки.
Возросло ли
Мое,
Их?
Шесть веков прошло - шесть веков.
Их имена мы носим как слово.
Где-то на земле живет мой друг, по имени Чехов.
Ты -
Рожден для вечных метаморфоз,
Чтоб стать актером-монстром,
Чтоб создать себе роль
Во мраке, в тоскливом саду,
Чтоб выбраться из иллюзий
Темных слез и мук,
Чтоб снова,
Туманной улицей снов,
В зыбкий мир теней вернуться.
Чтобы разгадать,
Что на свет иные выйдут
Странные создания.
Одиночество.
Свист.
Шарканье.
Их разделяло не менее ста верст
В первый вечер на безлюдной снежной дорожке.
Изо льда на краю дороги торчали столбы,
В будке дремал сторож, и бесприютным казалось сном
Тянулось темное шоссе в молчаливый зеленый вой.
Мерно поскрипывал последний снег под полозьями...
Вдруг — в снежной шубе навстречу:
— Ты куда?
— На Сахалин!
Ты попадешь в чудесную сеть,
Мы призываем тебя:
Возьми нас с собою!
Для чего ты здесь,
Безумец наш,
Растленный и завьюженный.
Он тебя убьет,
Как бабочку ледяную,
Он тебя разобьет.
Но не успеет.
Мы засыплем тебя снегом.
Ты падешь,
Ты никогда не будешь живым!
И простому зрителю
Взор будет резать твой длинный горбатый профиль.
Передвижная выставка
За окном непогода,
Ночью мы с тобой уезжаем
Из города злого.
Всю дорогу,
Как прикованные, будем мы
Брать пример
С героев Толстого?
Не для того мы здесь влачили странную жизнь.
Подробный разбор событий,
Переписка.
Кишками переплелись
Эти книжки с лицами,
И тебе не забыть их всех.
И от меня они от той же черты ушли.
Мне скажут, что я - лишь зеркало, что все эти корни
Здесь,
На земле, во мне.
Каждая ветвь - зиждитель твоих произведений.
Насилия ль чувства иль боли боль,
Пробуждение ли совести,
Все это —
Сила,
Льстящая лжи и обманам.
Книжечка
Для карандаша.
А у Чехова твоих усмешек тьма,
Каштан, стакан и черешни шар,
Как будто в гости пришел гигант
И в тепле лег на диван...
Жестокая, лунная, как прежде,
Всплывает из сада знакомая тень.
Измена коснется руки твоей:
Угадаешь - мертвец.
Вошел — а на языке: «Вернись!»
Вертится,
Конец рассказа Чехова,
Потом я взял и резко исчез. |