| 11:04p |
В шрамах, сгнивший, трясет ржавой кадкой.
Не гражданин он, а труп врага.
Я ли это?
Лежу как мертвый.
Пусть коснется твоя рука -
только так я могу ответить!
И мертвый остужает
любое слово,
запах
и вкус.
Частицей тучи бледной
серебрит
тощую небритую щеку.
В моей остывшей крови
съежились в темно-зеленые бомбы
все харьковские листья.
Он, милый город, сам кого угодно
Забанит и выведет из моды.
Душа немая и виноватая.
Как подобает достойно верноподданному.
Я жду.
Баюшки-баю.
Разбуди меня завтра, укрой одеялом.
Но разве возможно укрыть безнадежно больного?
Тишина
вползает тихо ко мне в мозг,
невесомо скользнула по кровеносным сосудам,
припудрила бессонницы пепельницы
и пахнет сыростью и яблоками.
Ведь был же когда-то железный занавес.
Что-то там взлетело и оттуда должно что-то упасть.
Так. И этот поезд из двух маленьких вагонов
уползает осторожно
в заросли. |