| 11:37p |
Идут укротители зверей по бульварам ОВИРа,
Как мастера фарфора и виноделия по торфяникам.
Кедровое ведро не то, что лесорубное лезвие,
Но те бывают за него и птицы в лесах,
И я, хотя работаю в направлении иного,
Так как, конечно, я не ишачил, а мечтал
О каменном веке, который, по моему пониманию,
Начнется, когда пройдет несколько сотен лет,
Как кончится мура, эта модная пора,
Когда прогресс то, что ушло в историю.
Страна одичавших людей, певцы загубленных душ,
Мороз-воевода, сжимающий в железной руке
Топор и карту, чугунные маски и булавы.
Дымные лампионы, лакированные медведи,
Шитых позументов атласная змеиная чешуя.
Над мостовой блестящей полымем виснут народные гулы,
Сверкают шпаги и бронзовые листья секир.
И с каждым взмахом плотницких топоров в окровавленный лес
Полыхает небес голубых пелена.
И скоро, очень скоро, может быть, начнется ход солнца
По звенящим терниям каменного века,
Когда мои косолапые ребята с земли и из чащи,
Из твердынь государства и его почвеннических веток
Неспешно построят каменный храм,
Отмоют от крови, насурьмят и набелят его стены,
Придут за благословением его святочных чудес
И вознесут высоко над миром солнечный молот.
Королем гонимых и грозных солнц,
В колпаке с накладными звездами и звездами багряными,
В мантию из разноцветных перьев облачен,
Его тропки ветреные я искал в пыли кулис,
Ему я воздвиг храм и служенье приступил,
Его кумирам завещал вкус моей крови и корицу.
Но то, что появилось после меня в обрусевшей мастерской,
Трясется от флюса и скрипит, и вякает, как беззубый дед. |