| 10:33p |
Длинными ножами из окна острожной крепости вырезали медузье тело
Злого диктатора. Содрали кожу и размозжили тушу тупыми концами ножей.
Задрожало под крюками кровяное месиво.
Только фонтан вонючей жижи не иссяк.
И кровью обагрили кончики пальцев и лбы, и кисти,
Шлепнули в чашу кто сразу восемь штук и плеснули в вино.
Теперь был он королем, и все его королевство изольется
радугой сверкающих, как океан, боев.
В трико футболистки олимпийской команды, в скафандрах созвездий,
Обхватившие горло пальцами и скаля зубы,
Гребцы своего корабля, они пахнут соленым,
Шестерняками, людьми, шахматами и пеплом.
Выдохнули они облака сигаретного дыма.
Водосточный желоб в опасной теснине кружит
В венах их жизней.
Живые пресмыкающиеся, язвы, опухоли, раны
Раскидали их по мировому пространству.
А тем временем клуб им. того человека,
И на него глядят, как на мраморную статую.
Счеты ведут.
Оцепенев, они дышат сквозь стиснутые зубы.
Сгубил их вождь. Он захлопнул им рты. И глаза.
Овладел всеми их злыми намерениями.
Но он не смущен своим именем, так же, как тираны Египта
При жизни не знали своего имени.
Бездонные глубины рая открыли, живую рыбу
Глотают, сами не знают зачем.
В плен захвачены летучие рыбы.
Колыхаются старые паруса за окнами
Злого города.
Светло под звездами. Радуга, словно орденская лента,
Вьется по лугам.
Беспорядочное скопище кожи, извивающихся мышц
Чудовищное сердце сжимая.
И выходит, будто из моря, их обгорелый труп,
Мохнатые женщины и господа на вороных конях,
Белые гольфы и черные лаковые туфли.
Да, белые и голубые! Маркиз де Сад в испарине.
На голове у него медная корона, на ногах золотые шпоры,
сам он, как огненный факел, - никак не может остановиться.
И в руках у господ этих ракетки-ракетки.
Его глаза - просто копья, на губах - пена,
тело его с головы до ног одето в золотые доспехи.
Он идет к ней.
Он пересекает страну, оставляя за собой
пылающие полосы.
Начался рассвет.
Кто-то начал качать люльку
В постели, где спит карлица с выпуклыми глазами.
Тело карлицы исколото, во рту дыра,
Чьи-то пальцы лезут в нее
через дыру, воруя последние сны.
Ничего не разберешь в мертвом мире!
И снова каждая улица, каждая улица -
в сердце бессонницы.
Перед рассветом море каменное кажется черным.
И берега мертвые превращены в пепелища.
И вихрь ворон над ними.
Очередные годы в исходе, а он и не глядит в их сторону
И как живое без маски лицо его видит
часы, в крови они.
Он думает, все готовясь к новым боям.
Он не знает, что сначала победил прежний король.
Но когда короли уходят - их короны снимают с голов
Их верные собаки.
И идет по стране людоед.
Мрак темно-синим флагом мелькает в лучах заката.
Соня удивляется: где она?
Разве уже зима? Нет, просто наступило утро.
Что-то засветилось вдали, и Соня видит, что это не
солнце, а Москва. |