| 12:49a |
сказано же: плохой человек не тот, у кого хуй по пуху.
Умеете жить без изыдания нежелания?
вот вам и ответ.
Через призму пука
все миры видны.
Только на сутки вам
розы надо оставить.
Пора включать
батарею «Огонь»
и лететь из-за
нынешнего неба
в безбрежную
сеть другого
пня, ажурной
ротонды над
маревом спутанных
меридианов.
Созвездий и
птеродактилей
над вами не
будет — в
уголке сетчатки
заплавилась
нить из какашек.
Вставай, лежебока,
и – бегом по
спине.
« Каков
ландшафт,
таков и ландшафт,
таковы и леса,
такова и корова,
и ее
кавалер…»
Дождливый день
возвращенья.
« Бздынь!»
Толстые
колбасы вылетают
из дегтярного
слоя
московского неба
над
взятой в кольцо
горящей столицей. |
| 4:39p |
Вы в топоте лета копите копоть,
Косность. Это приходит осень.
Утопленник-тополь в вагон окунает крону, —
Может быть, это отсвет.
Кривые версты пролетают сквозь сотканный
Из солнечных лучей венец.
Вы чинно читаете новость.
Он петлями в восемь сворачивал контур речи,
Остановка.
Не срослось, не срослось, —
Это ползет осень.
Анахроническая, археоэнтимемная,
Как обо всем: об огне.
Об одиночестве. Каком именно?
О безликости. Обо мне.
О том самом.
Лишь бы и небо, как сифилис, не разъело себя,
Не покусало.
В сожженные белые волосы прольется
живая роса, —
Вопль из зала.
Кричите, кричите, чернильные реки
Сквозь щелку плюнули строчки, — скоропись черепков.
Но нет, трава здесь всё та же
Повторная вечность, по нотам скрипичных смычков. |