| 5:46p |
Хромой, погрязший в собственных я, не способен перейти к целостному человеческому знанию. А именно это единственно важно в этом периоде, чтобы узнали себя, Я, ЕСТЬ или Я НЕ ЕСТЕСТВЕННОСТЬ. В противном случае, если ты не поверишь в единственно истинную правду, какая тебе останется разница в какое место ты впихнул себя и к чему все это ведет.
Это будет, все равно, то же самое, разве ты будешь знать, кто ты есть, куда тебя занесло, или еще зачем? Нет, ты из этой обоймы выбросишь себя напрочь, перестав даже пробовать себя представить, тебе это неинтересно. Да, и предвзятость восприятия масс, которую ты видишь только в терминах науки, во всем этом тоже слишком много неясности. Большинство окружающих тебя людей такие же слепые из-за своей общей подлости, жульничества, лживости и предрассудков, так что смотри, выбирай. ("Противоречий" здесь не существует, потому что они есть результат того, кем ты себя вообразил и чего ты в действительности хочешь. Этого же хочет и Гитлер - только делает вид, что готов идти до конца ради прихоти.)
Я здесь еще не сказал, как тебе быть с армией? (Нацисты - ты это уже имеешь в виду, сколько ты ни уверяй в том, будто таких понятий не знаешь). Я тебе уже объяснял, конечно. Ты воюешь уже двадцать лет, но я тебе ничего не говорил про концлагеря. Там была ужасающая вещь: работа была исключительно тяжелая, никаких больничных, никакой домашней работы, хочешь - сдохни, никто ничего тебе за это не сделает, тем более, ни перед кем нет личной ответственности. Даже перед молодыми парнями, о которых ты вроде бы печёшься, тоже нет никакой. Их просто обманули - по крайней мере, всех в целом - но обманул кто-то все же виновный.
Но ведь ты или, по меньшей мере ты - не так ли? - такой же! Ты ведь просто возомнил себя таким, каким хотел бы видеть себя в юности, с уважением, любовью и ненавистью. Разве не все вы сначала живете в таком обществе, где это кажется нормой, а потом надеваете на себя маски, чтобы не ранить чужие чувства. А где ты был двадцатью годами раньше, когда тебя держали в плену, повесили, кастрировали и по этому поводу насмехались, говорили, смеясь: "Что ж, он любит, похоже, коровью яичницу". (А что если и вправду? Ни свиней, вообще никаких животных не существовало в твоей стране.) А если ты все-таки тогда слышал нечто в этом роде, почему ты не испытал тогда ненависти? Из-под маски ничего невозможно услышать, особенно если в тебе нет ничего личного. Твое поведение, которое ты всеми силами старался оправдать в собственной памяти, стало причиной этого насилия, этого немыслимого унижения. Но ты к нему не принадлежал, ты, которого я называю моим героем. Тебе приходилось отвечать, хотя с каждым днем, каждым часом ты с этим свыкался все неохотнее. Жуткое насилие сопровождало твою работу: то, что ты делал, нарушало законы твоего существования, оно возмущало твое чувство, ибо противоречило ему. Твоя работа оставляла на теле не раны, не синяки - она его оскопляла. И ты сам отвечал за каждое свое действие. Именно ты заставлял свою руку писать эти дурацкие и страшные слова: азбука Морзе! |