А теперь перейдем к социал-фашистам, о которых вам так хотелось слышать. (Крики.) Вы там, что так шумите? Я посоветовал бы вам писать на записках, чего вы хотите, — я на все отвечу. А сейчас — о социал-фашистах.

Вы, социал-фашисты, занимаетесь здесь эквили­бристикой и пытаетесь втереть рабочим очки, говоря, что вы для того вступили в правительство, чтобы защищать интересы рабочих. (Предсе­датель звонит.) Когда мы называем вас социал-фашистами, вы заявляете, что это — ругательство. Точно так же мог бы например вол заявить, что это оскорбление — называть его волом. С таким же правом прохвост или убийца, если бы его назвали его настоящим именем, мог заявить, что это — оскорбление. Таково положение и с названием «социал-фашист». Это не ругательство, это и не произносится в порядке ругательства, это просто обозначение того, что есть.

Да поглядите, ведь вы и ваша партия не имеете ничего общего с рабочим классом, ведь вы — часть буржуазии, вы — часть правящего класса, вы их партия, даже уже потому социальному положению, которое вы занимаете. Дачи, виллы, барская жизнь, казенное добро, — все это узы, которые связывают вас с буржуазией и из которых произрастает ваш социал-фашизм.

Но если бы даже и не было этого, то возьмите только свою идеологию. Вы забыли, а то и попросту не знаете, что общество состоит из классов. И когда вы говорите о классах, то вы делаете это так, как один из ваших теоретиков, который боль­шинство пролетариата обозначил люмпен-проле­тариатом, сезонных и подсобных рабочих сопоста­вил с проститутками и утверждает, что они являются лишь объектами социального обеспече­ния. Повидимому вы причисляете к рабочему классу только «пролетариев», начиная от ваших профсоюзных секретарей-бюрократов и выше. Это показывает вас в истинном свете. Для вас без­работные пролетарии — прохвосты и бродяги, по-вашему сезонные и под­собные рабочие — проститутки. (Крики, шум.) Это и есть та фашистская идеология, по которой Муссолини строит свое «корпоративное» государство.

Ваша политика является дальнейшим доказа­тельством вашего социал-фашизма. Я никого из вас не знаю лично, я вчера сюда явился. Вчера выступал здесь один господин. Я спросил: кто он? Мне ответили: помещик. И он действительно говорил подлинно помещичьим языком. За ним выступил второй, который произнес столь помещичью речь. Ну, думаю я, опять помещик: говорит то же самое, что Жадина. Этот помещик оказался «товарищем» Коуделкой. (Смех.) Между вами не видно ни разницы, ни отличия, вы составляете единую семью, вы все принадлежите к семье буржуазии, к семье фашистов.

И наконец ваша практика: штрейкбрехерство всюду и везде. Шпионство. (Шум, крики.) Ваша прислужническая работа для предпринимателей. Ваше соучастие во всех преступлениях против трудящихся. Все это — ваш социал-фашизм. (Возгласы, выкрики.) Как раз вчера вы снов продали горнорабочих Северной Богемии. Они уже вам это запишут в счет. Таким образом, если я говорю — «социал-фашисты», то говорю только так, как сказал бы прохвосту — прохвост. (Председатель звонит. Прошу господина оратора употреблять парламентские выражения.) Это не ругательство, это лишь отражение всей вашей политики, всей вашей деятельности.

В этом правительстве вы не станете, да и не можете представлять интересов рабочих, так как вы — составная часть буржуазии. Наоборот, вы будете ударной бригадой капиталистической реак­ции. Именно поэтому позвала вас буржуазия, потому включила вас в правительство, чтобы исполь­зовать, как штурмовой батальон реакции. Почему фашист Штрибрный приветствовал вас с вхождением в правительство? Не сказал ли Штрибрный, что для нового правительства является плюсом ваше уча­стие в нем? Штрибрный-то наверняка человек, которому дороги интересы буржуазии. И уж если вас фашист приветствует, как своих кровных братьев, то я поздравляю вас с этим.

И далее. Ведь вы сотрудничали в составлении правительственной декларации. Все ваши ораторы во всяком случае солидаризировались с деклара­цией правительства. Вы голосовали за то, чтобы выбросить коммунистических депутатов из зала заседаний. Но не только это. Вы собственноручно помогали их выбросить из зала заседаний.

Социал-фашист Сукуп тоже постарался не отстать и вышвыривал коммунистических сенаторов. Не ваш ли человечек, социал-фашист Щастный, обозвал безработных бездельниками и бродягами! (Выкрики чешских национал-социа­листов: «Это ложь!») Тогда лжет «Чешское сло­во»*. Я тут не при чем. Я, правда, сам знаю, что оно всегда лжет, но если вы это подтверждаете — тем лучше. А Щастный действительно назвал ли­шенных работы рабочих бездельниками и бродягами. (Шум. Председатель звонит.) А разве не из ваших социал-фашист Майснер, который заявил, что нужно иметь мужество прекратить разговоры о свободе печати. Бенеш тоже ваш — социал-фашист, тот самый Бенеш, который угро­жал и угрожает Советскому Союзу и который вместе с Пилсудским и румынскими боярами стряпает сговоры против Советов. Вашим человеком был и социал-фашист Хампль, который вчера с этой самой трибуны заявил, что среди влияний, толкавших вас на вступление в правительство, первое место занимали международные влияния, Что имел в виду Хампль? Он имел в виду участие Лейбор-парти и германских социал-демократов в правительстве.

* «Чешское   слово» — центральный орган чешских  на­ционал-социалистов.