Произошло то, чего никто не ждал. В самый разгар всемирного наступления «неолиберального» капитала на права и завоевания трудящихся классовому врагу был дан массовый вооруженный отпор. В маленькой горной стране на богом забытой окраине Балкан вспыхнуло восстание против последствий рыночных реформ. Пока мазохистски настроенные толпы в Югославии и Болгарии по соседству требовали «больше капитализма», на берегу голубой Адриатики разгорался костер свободы. Весенние цветы и залитые солнцем улицы и площади южноалбанских городов знаменовали собой новую надежду для мятущегося и потерявшего перспективу человечества.

Все начиналось незаметно для внешнего мира. Албания, где еще живы древние общинные традиции, после падения сталинистского режима управлялась авторитарным режимом «демократов» во главе президентом Беришей - бывшим личным врачом диктатора Энвера Ходжи, а ныне ярым «антикоммунистом». Страну считали образцовым детищем Международного валютного фонда и Всемирного банка, чьим рыночным рецептам новые власти следовали неукоснительно. Результаты, как и повсюду, оказались катастрофическими: крах промышленности, колоссальный рост безработицы, сравнимая с Африкой нищета подавляющего большинства трудящихся и вызывающая роскошь «новых албанцев», тесно связанных с итальянской мафией, повсеместная коррупция. Бериша правил Албанией, не церемонясь с меньшинствами и политическими противниками. Ему ничего не стоило, скажем, подтасовать выборы в мае - июне 1996 г., игнорируя протесты наблюдателей и силой подавив возмущение. Западные капиталисты и правительства были неизменно благосклонны к своему ученику: правитель Албании - безусловно, сукин сын, но это был их сукин сын.

Недовольство нарастало исподволь. Недоставало только повода, чтобы произошел взрыв. Но и он быстро нашелся. В январе 1997 г. рухнули финансовые компании, строившиеся по принципу «пирамиды». Российскому читателю эта схема хорошо знакома на примере печально известного треста «МММ»: предприимчивые авантюристы, обещая сверхвысокий процент доходов, приглашают граждан «доверить» им деньги, затем деньгами последующих вкладчиков расплачиваются с предыдущими, некоторое время поддерживая иллюзию устойчивости компании, а под конец, нахапав достаточно средств, преспокойно исчезают, оставив доверчивых людей в дураках. В Албании эти махинации приобрели совершенно невиданные масштабы. Жители страны, привыкшие к жесткому сталинистскому государственному нормированию, не имели ни малейшего представления о том, как действует рыночная экономика. Они наивно верили, что частный капитализм, частные компании и фирмы принесут им благосостояние. Власти и СМИ активно рекламировали новшество. Свои жалкие сбережения вложили в «пирамиды» 60% албанцев. Суммарные потери жителей страны составили, по разным подсчетам, от 1 до 2 миллиардов долларов. Эти деньги попали в руки лиц, тесно связанных с режимом Бериши, в карманы албанской и итальянской мафии.

Все это, впрочем, не исключение в «новых рыночных демократиях». Вот только - в отличие от трудящихся соседних стран или республик бывшего «Союза» - албанцы не стали молча терпеть «ограбление века», а взбунтовались. 15 января жители Тираны вышли на улицы и подожгли бюро одной из мошеннических компаний. 24 января в южном городе Саранда начались демонстрации граждан, обворованных «новыми албанцами» с молчаливого согласия и при соучастии властей. Протесты переросли в бунт. Режим бросает против демонстрантов полицию, происходят первые аресты. 9 февраля, когда тысячи людей выходят на улицы Влеры, жандармы открывают огонь. 2 человека убиты, свыше 100 ранены. Но это уже не может остановить вспыхнувший взрыв массового недовольства. Весь февраль манифестации продолжаются с неослабевающей силой. Люди требуют от властей вернуть им украденные деньги. Правительство запрещает деятельность «пирамид», но отказывается компенсировать потери населения. Албания твердо следует «режиму жесткой экономии» - местному варианту «гайдарономики», включать печатный станок запрещает МВФ, а трогать прибыли новобогачей власти не собираются. В ответ все больше людей требуют отставки диктатора Бериши. К 1 марта демонстрации на Юге превращаются в восстание. Режим вводит военное положение и бросает в мятежные города войска, но те отказываются открывать огонь: «Мы не можем стрелять по своим!». Семьи многих солдат так же ограблены, как и те, кто протестует.

Режим не намерен отступать. Как обычно, он пытается разыграть шовинистическую карту. Президент обвиняет в организации протестов заграничных агентов - намек на греческое меньшинство. Но это уже не действует. «В пламени восстания», - пишет греческая газета «Эпендитис», - «исчезли национальные предрассудки отдельных групп населения: албанцев и греков, мусульман и христиан».

Последняя ставка Бериши - тайная полиция. Во Влере ее агенты врываются в университет, где проводят голодовку студенты и заседает стачком. Люди преграждают им дорогу, жандармы открывают огонь и их линчуют на месте. Чтобы защититься от гебешников, жители захватывают арсеналы и вооружаются. Солдаты присоединяются к ним и открывают им ворота оружейных складов и военных баз. В руки народа попадают тысячи автоматов, пулеметов, пушки, бронетехника и даже военные суда и самолеты. Вспыхивает вооруженное восстание, которое стремительно охватывает весь Юг страны. К середине марта восставшие уже находятся на подступах к столице страны - Тиране.

Албанское восстание многим напоминает Февральскую революцию 1917 г. в России. Оба движения вспыхнули стихийно. Вопреки утверждениям СМИ о царящем в стране всеобщем хаосе, население проявило очень высокую степень самоорганизации. Положение и в самом деле оказалось близко к анархии, только не в том облике полного развала, какой охотно рисуют правящие классы и продажные журналисты, а так, как это представляем себе мы, анархисты. Во всех освобожденных городах и селах были избраны органы народного самоуправления - «комитеты сопротивления», «комитеты общественного спасения» и т. д. Все их члены пользовались равными правами и должны были отчитываться перед общими собраниями жителей, которые обсуждали и решали все основные вопросы, формулировали требования и др. «Мы не бандиты», - заявляли восставшие. - «Мы - вооруженный народ». Население объявляло свои города и деревни автономными регионами и восстанавливало там нормальную повседневную жизнь. Позже был создан «национальный» Комитет спасения, включивший делегатов от полутора десятков местных комитетов. Объединенный орган самоуправления восставшего Юга не отдавал им приказы, а всего лишь координировал их деятельность в том, что касалось работы транспорта, энергоснабжения и т. д.

Корреспондент турецкой газеты "Эмек" Сейит Айдоган так описывала деятельность комитета в г. Влера: «Это настоящий пример прямой демократии. Дважды в день тысячи людей собираются вместе и обсуждают планы дальнейших действий. Во встрече 23 марта приняли участие десятки тысяч человек… Комитет повстанцев полностью контролирует положение во Влере. В городе нет ни хаоса, ни грабежей, ни случайной стрельбы. На митингах и собраниях оружие было только у тех, кто выполнял специальные функции».

И все-таки, в Албании нет анархии. К сожалению - нет. Потому что анархия - это не только организационная форма всеобщей самоорганизации и самоуправления. Это еще и социальная революция, экспроприация государственной и частной собственности и переход средств производства и предметов потребления в руки самоуправляющихся трудящихся. Но именно этого в Албании и не произошло.

Албанское восстание имеет отчетливую антикапиталистическую, антирыночную направленность. Ее сразу можно почувствовать, слушая, о чем говорят люди на собраниях и на площадях свободных городов и селений: «У нас нет работы, нет хлеба. Мы голодаем. Мы не хотим убивать никого, кроме правительства!». «Мы сожалеем не о временах Энвера Ходжи, а о том, что мы все еще бедны и потому несчастны. Мой последний новорожденный ребенок умер этой зимой из-за отсутствия лекарств...». На вопрос журналиста, что же все-таки происходит в Албании, один старик ответил: «Просто мы им устроили шоковую терапию наоборот!».

По телевидению можно было видеть кадры, показывающие, как вооруженные люди останавливали роскошные машины новых богачей и выволакивали их оттуда. Беженцы, запечатленные в порту Дурреса, были почти все одеты в меха и кожу и тащили с собой туго набитые чемоданы. Эти явно не голодали.

В ходе восстания население стихийно упраздняло «священную» частную собственность. Оно разбирало продукты и товары из роскошных магазинов, на которые им прежде не хватало денег, захватывало денежные средства в банках, чтобы возместить ущерб, нанесенный им финансовыми махинациями пирамид. В восставшей Саранде «комитет спасения» организовал распределение продуктов питания, сформированные в городских кварталах вооруженные отряды жителей боролись со спекуляцией и «черным рынком». Греческий репортер, наблюдавший за распределением продуктов в Гьирокастре, отмечал, что местный комитет вполне справляется с этой задачей, благодаря хорошей организации никто не голодает. Во Влере, судя по телевизионным кадрам, раздача хлеба происходила спокойно и бесплатно...

И все-таки у восставших нет ни конструктивной социально-экономической программы, ни осознанно анархистской идеи, той самой «идеи-силы», без которой невозможна подлинная социальная революция. По всей видимости, не было попыток отобрать у капиталистов предприятия и магазины и организовать работу на основе самоуправления. В комитеты попало немало местных политических и военных лидеров, заявления их беспартийных членов (по крайней мере, те, которые известны) поражают своей наивностью. Политические требования сводятся к лозунгу отставки Бериши и достижения «единства всех политических и социальных сил» с целью вывести страну из кризиса. Комитеты обещают «сложить оружие», как только эта задача будет выполнена! Даже о возвращении денег речь больше не идет. Значит ли это, что лидеры восстания смирились с «неолиберальной», капиталистической логикой «шоковой терапии»?

Характерно интервью, которое удалось взять итальянской анархистской газете «Уманита нова» у рабочего - члена комитета спасения из Саранды. Тот категорически отказался осудить планы западной интервенции и империалистическую линию итальянского правительства, повторяя лишь, что «верит в дружбу между итальянским и албанским народами». Более того, он благодарил власти

Италии за их обращение с голодающими албанцами и с уважением говорил о политиках своей страны.

Члены многих комитетов не желают видеть тучи, сгущающиеся над завоеванной свободой. А они становятся все чернее. Бериша остается на посту, сохраняя свои полномочия. Он поручил лидерам бывших сталинистов из «Соцпартии» (что-то в роде КПРФ) сформировать правительство «национального примирения». Старая, «коммунистическая» и новая, «демократическая» правящие касты сомкнулись в единый фронт против вооруженного народа. Оправившись от первого шока, власти раздали оружие своим сторонникам на Севере Албании и молодым буржуйчикам Тираны. Так им удалось приостановить дальнейшее расширение восстания. В апреле на территории страны началась высадка западных интервентов, якобы для охраны доставки «гуманитарной помощи». Часть восставших пообещала организовать сопротивление, но, похоже, что большинство комитетов по-прежнему наивно верит в «мирный» характер этой миссии. Как будто не было ни Сомали, ни Югославии! А между тем, представители западных стран уже заверили Беришу, что не признают новые органы самоуправления на Юге и не будут с ними считаться.

Сегодня трудно сказать, чем закончатся события в Албании. Скорее всего, без четкой социально-экономической альтернативы и без опоры на анархо-коммунистические идеи революция в стране захлебнется. Но значение албанского восстания от этого не становится меньше. На исходе ХХ века классическая революция столь же возможна, как и сто лет назад. Албанские трудящиеся стали первыми, восставшими против рыночных реформ. Они осмелились!

В тяжкое время всеобщей реакции и удушливого, затхлого спокойствия они показали, что революция жива, что человек достоин свободы и способен бороться за нее, что не все еще заплыли жиром проклятого, парализующего все высокие помыслы и чувства «реализма», не все еще цепенеют от страха. И за это с ними навечно останется благодарность сознательных пролетариев всего мира. Слава тем, кто борется, позор тем, кто терпит! Терпит так, как терпим мы...

В Албании весна. Весна революции. Сделаем Албанию повсюду!