| Пятёрка. Гонка 2 |
[Aug. 17th, 2009|12:40 am] |
Высказано было некоторыми комрадами пожелание узнать о деталях моей гонки. Ну вот: Со Львовской дуркой меня связывало много. За месяц до ареста, например, выписали вашего покорного из 6 отделения, в 80-м косил от армии на двадцатке, да и родственные связи имелись. Так что, база для гонки была - несколько слабоватая теоретически, зато крепкая документально. Галлюцинации, приказные голоса и раздвоение личности были забракованы за сложностью сопутствующей симптоматики, в ступора мне не хотелось, так что - остановился на сверхценной идее. Идея была проста: усовершенствовать мир и человечество, тем самым заработав нирвану прямо в этой инкарнации. Несколько меркантильный подход ко всеобщему щасттю, не спорю, но это давало мне возможность подгонять под основное направление бреда широкий спектр затей и моделей поведения. Нужно было помнить несколько простых правил и симптомов, вести себя в соответствии с предъявляемой гонкой, помнить о счастье человечества и шансы на успех закоса были достаточно приличны.
Через пару часов после моего прибытия на пятёрку, в конце рабочего дня, попадаю на первое рандеву с наблюдающим врачом. К стыду моему - имя этой славной женщины совершенно исчезло в одном из провалов памяти (назовём этого врача - А). Она была в курсе, кто я и, после первых вопросов о здоровье\сне, поинтересовалась: "А не знаете ли вы Георгия Б?". Этого Георгия, в народе - Гошу (светлая ему память), я знал и был с ним дружен. Он накануне покинул пятёрку, перевели лечиться от шизофрении на "вольное" отделение. Это я тоже уже знал от своих новых знакомцев в палате, которых Гоша обучал преферансу. "Он очень талантлив, - продолжила А, - пишет прекрасные стихи". Я с готовностью согласился, хотя в поэзии ничего не понимал. "А вы пишете стихи?" - спрашивает она, на что я, опечалившись слегка, отвечаю отрицательно. "Жаль, я очень люблю стихи и Гоша посвятил мне несколько, я их в истории его болезни храню". Тут до меня начинает доходить, что разговор о поэзии заведен был неспроста*. Но стихи мне не по зубам, а вот сфотографировать, нарисовать чего... О!
Так появилась первая затея. Покручинившись о своей литературной бесталанности, я перевёл разговор на то, что мне очень нравится эта больница, я страшно ей благодарен за то-сё и очень уважаю лично академика Протопопова, именем которого названо заведение. Но. Почему-то я нигде не вижу портрета упомянутого учёного и хотел бы сделать больнице подарок - мозаичное изображение маститого. Время и способности у меня есть, не хватает материалов. Не могла бы уважаемая А распорядиться выдать мне разноцветных таблеток для работы и клея побольше? Портрет медика, выполненный в таблетках, наверняка привлечёт внимание молодёжи, которая немедленно отправится в мединституты, изучать психиатрию.
Врача затея заинтересовала и она посоветовала изложить просьбу на бумаге, что я и сделал тут же. На отдельном листе нарисовал морду какого-то уродца, расчертил лист на квадраты по 5 см, прикинул примерное кол-во таблеток в каждом квадрате и все вычисления аккуратненько записал на обратной стороне портрета, расчитав также количества таблеток разных цветов. Оба листа легли в пока ещё худую папку (видел я эту папочку опять, через полгода - она значительно поправила в весе). Таблеток не дали, но зато через день меня вызвала деж.сестра и дала прочесть ответ администрации, где отказ выдать таблетки мотивировался тем, что остальные больные их у меня отберут и съедят. Про клей даже не вспоминалось. Ответ тоже пошёл в историю болезни.
Уже рассказывал вам о требовании отсылать мой обед голодающим детям Зимбабве, были и другие затеи. Всех не упомню (вот бы ту папочку полистать!), но вот, например, ещё одна:
Довольно часто нам выдавали в обед компот из сухофруктов и я прикололся как-то собирать семечки и косточки на подоконнике, возле моей коечки. Поначалу это была смутная идея, скорее - бездумный прикол от скуки, но весна за окном и очередной шмон поставили всё на свои места. В отделении регулярно проводились шмоны. Менты зверствовали, отметая каждую спичку. Перед ураганом, обычно утром, по палатам ходили санитары и предупреждали, что сегодня ожидаются гости. В палатах собирали всю контрабанду и сплавляли тем же санитарам. Проносились менты, отметали оставленный им мусор. Санитары разносили общаки обратно и жизнь продолжалась. Но не в этот раз. Вернувшись в палату, я обнаружил пропажу коллекции и немедленно потребовал бумагу и карандаш. Принесли. И тут я понял, наконец-то, для чего собирал семечки. Для будущего сада во дворе отделения, конечно же! Разведя в пустующем дворе сад, отделение всегда могло иметь свои свежие сухофрукты, даже зимой, если сад застеклить. В таком саду могут гулять многострадальные больные, ухаживать за ним, общаться с природой, дышать праной, делатся лучше и чище духовно. Также, озеленение планеты необходимо, особенно в условиях варварских вырубок леса в пойме Амазонки и в Северной Америке. И т.д., т.д, т.д.... Очень хорошее получилось заявление, убедительное. Но семенной фонд не вернули. Небось, у себя на дачах сады развели. Ну, да на здоровье, что уж там мелочиться.
* эта врач меня регулярно вызывала на собеседования, как оно и положено при наблюдении. Беседовали о том-сём и она иногда невзначай роняла намёки - упоминала о внешних симптомах моего, в перспективе, диагноза, об особенностях поведения и общения с окружающими. Очень помогла (и не мне одному), за что ей, безымянной, моя искренняя благодарность.
 |
|
|