Согласно старой мудрости российской, Юра был везунчик: рано сел и рано вышел. Был он сыном не­когда известного поэта Гастева, погибшего подобно всем энтузиастам той эпохи, и сын расплачивался лагерем за светлые иллюзии отца. А после вышел на свободу, стал работать (был он чуть меня постарше), но свалила его острая вспышка давнего туберкулеза и весной пятьдесят третьего оказался Юра в туберкулезном санатории где-то в Эстонии. В палате их бы­ло четверо, но для истории нам важен лишь один - какой-то аккуратный медик вежливого обхождения, столь много говоривший о науке и культуре, что, по всей видимости, был санитарным или ветеринарным врачом. В шесть утра пятого марта диктор Левитан своим торжественно-церемониальным голосом объ­явил, что в здоровье Великого Вождя наступило зна­чительное ухудшение, появилось чейн-стоксово ды­хание. Сосед-медик, обычно сдержанный и весь цирлих-манирлих (Юрино выражение), вдруг вскинулся и с необычной для него энергией воскликнул: «Юра, пора немедленно сбегать!» Юра было возразил недо­уменно, что ничего особенного не сказали, но сосед надменно заявил, что он не кто-нибудь, а дипломи­рованный врач, и Юра зря об этом забывает, а Чейн-Стокс еще ни разу никого не подводил. «Такой хоро­ший парень», - умиленно похвалил сосед неведомо­го Юре человека.

И Юра окрыленно побежал. Напоминаю: это было в шесть утра. Луна, сугробы, маленький эстонский городок. Закрытый магазин и замкнутые ставни. Бо­ковую лесенку на второй этаж Юра одолел единым махом. Постучал сначала вежливо и тихо, а потом руками и ногами. Дальнейшее я попытаюсь передать, как это много раз от него слышал (а мемуар его куда-то затерял).

Издалека послышались шаркающие шаги немолодого человека и отчетливое вслух брюзжание по-русски, но с немыслимым эстонским акцентом:
- Черт побери, опять эти русские свиньи напились.
Юра сложил ладони, чтобы так было слышней, и через дверь отчаянно вскричал:
- Пожалуйста, откройте, очень надо!
И услыхал через дверь вопрос, по-моему, просто гениальный:
- А что, разве уже?
- В том-то и дело! - радостно ответил Юра. Отворяя дверь, пожилой эстонец в халате и с керо­синовой лампой в руках нетерпеливо спрашивал:
- Но я только что слушал радио, и там только ка­кое-то дыхание...
- Вот в нем и дело, - пояснил Юра, - у нас в па­лате врач, он говорит, что все теперь в порядке.
- Что вы говорите! - Эстонец излучал любовь и радость. - Поскорей пойдемте в магазин. Извините, я в таком виде. Сколько вам бутылок? Извините, что я такое говорил спросонья о ваших русских. Это пус­тяки, что у вас деньги только на одну, берите две, вы все равно придете снова. Я благодарю вас от всего сердца.