Все равно я этого не пойму никогда...




ночь на 29 октября 1955 года в Севастопольской бухте раздался сильнейший взрыв, который услышал почти весь город. У многих мелькнула страшная мысль: "Снова война?". По боевой тревоге были подняты части Севастопольского гарнизона.

В ту ночь произошла самая тяжелая катастрофа за всю историю советского Военно-морского Флота: от подводного взрыва получил громадную пробоину линкор "Новороссийск". Через нее в носовой части днища вода стала поступать во внутренние корабельные помещения, ломая переборки. Остановить этот водяной таран не удалось. Через 2 часа 44 минуты после взрыва корабль опрокинулся. В стальной могиле сгинули более шестисот моряков. Они достойно выполнили свой воинский долг....

Командующий ЧФ адмирал В. П. Комоедов:
- Из почти тысячи человек, стоявших в строю на палубе тонущего на их глазах корабля, не нашлось ни одного человека, который сделал бы даже попытку прыгнуть за борт. Все стояли на палубе буквально до тех пор, пока не стали скатываться в воду.

На боевых постах остались почти все матросы и старшины электромеханической боевой части. Погибли с кораблем все инженеры-механики, находившиеся до конца на своих командных постах. Исполняющему обязанности командира БЧ-5 капитану 3 ранга Матусевичу и командиру дивизиона живучести капитан-лейтенанту Городецкому незадолго до опрокидывания корабля было предложено покинуть пост энергетики и живучести, но они отказались это сделать и до последнего дыхания выполняли свой воинский долг. Начальник технического управления флота капитан 1 ранга Иванов, доложив командующему о приближении крена к критическим величинам, буквально за несколько минут до опрокидывания корабля вернулся в ПЭЖ и там погиб. Начальник клуба линкора капитан-лейтенант Басин, доставив в госпиталь раненых, вновь возвратился на корабль. Не умея плавать, до конца находился с личным составом. В последнюю минуту сигнальщики Таранов, Прутко и Сигачев, находясь на боевом посту, дали семафор прожектором на все корабли эскадры: "Прощайте, товарищи!". Все они погибли. В бронированном корпусе опрокидываемого корабля, обреченные на смерть моряки пели "Варяг"...
Борис Гельман
Мужество и трагедия



Ну нет у меня восхищения от этих патетических описаний. Я просто не понимаю: ЗАЧЕМ нужно было, чтобы в мирное время вместе с железякой утонуло 600 полных сил моряков? Почему это вызывает такой восторг? Это что, гекатомба какому-то божеству войны? Почему железяка не могла уйти на дно без них, ведь она тонула два с половиной часа? Это же не самолет, который надо отвести от города и т.д.? Ради того, чтобы оттуда дать сигнал "Прощайте, товарищи"?
Или это все какое-то подозрительное повидло, или я совсем не понимаю высоких порывов.



По ссылке maccolit@lj здесь в обсуждении читаем:

Никто из моряков, спустившихся в корабельные низы по сигналу аварийной тревоги, своих боевых постов добровольно не оставил. Люди сражались за жизнь корабля до последнего.
Спустя два с половиной часа потерявший остойчивость линкор перевернулся...
Но это случилось позже.
А пока корабль держался на плаву, и была еще надежда.

Самым правильным в этой ситуации было бы немедленно убрать с линкора лишних людей, оставив только непосредственно занятых аварийными работами и людей из прибывших аварийно-спасательных партий.

БУДЬ НА ЛИНКОРЕ В ЭТИ МИНУТЫ КТО-ТО ОДИН, СОСРЕДОТОЧИВШИЙ В СВОИХ РУКАХ ВЛАСТЬ, БЕДЫ СКОРЕЕ ВСЕГО УДАЛОСЬ БЫ ИЗБЕЖАТЬ.

Но на палубе “Новороссийска” рябило от адмиральских погон. В такой обстановке голос любого корабельного офицера, по законам субординации, практически терял свой вес.
Больше того, съехавшиеся на “Новороссийск” большие начальники имели довольно смутное представление о внутреннем устройстве корабля, спасением которого они распоряжались:
“Схема корабля в это время находилась в руках командующего флотом... схема изучалась довольно долго”.(Из доклада старшего военного следователя военной прокуратуры Севастопольского гарнизона.)

При явном “переборе” старших командиров на верхней палубе “Новороссийска” практическую борьбу за спасение линкора организовывали в корабельных низах два человека: капитан III ранга Матусевич и капитан-лейтенант Городецкий, командиры дивизионов боевой части. Да и тех то и депо “выдергивали” наверх для получения очередных устных “ценных” указаний.
...



Ведь речь не о том, что матросики не должны были бороться за живучесть корабля. Как всегда, все дело было в бездарном руководстве, которое думало о чем угодно, кроме живучести самих матросиков...