Войти в систему

Home
    - Создать дневник
    - Написать в дневник
       - Подробный режим

LJ.Rossia.org
    - Новости сайта
    - Общие настройки
    - Sitemap
    - Оплата
    - ljr-fif

Редактировать...
    - Настройки
    - Список друзей
    - Дневник
    - Картинки
    - Пароль
    - Вид дневника

Сообщества

Настроить S2

Помощь
    - Забыли пароль?
    - FAQ
    - Тех. поддержка



Пишет staraya_zhopa ([info]staraya_zhopa)
@ 2003-01-15 08:10:00


Previous Entry  Add to memories!  Tell a Friend!  Next Entry
Струнами многозвучных лир...





Не могу не поместить тут поэму с форума сайта MoonParnasse. Тем более, что она посвящена [info]oleg_gor@lj...

Автор - IP

"КИНБУРН"
Героическая поэма




Олегу Горшкову,
во искупление своих перед ним грехов,
с благодарностью и любовью



I

Скупы за давностию срока,
В небытие унесены
Летейских вод усильем тока
Следы великия войны,
В какую россы волей рока
Случились быть вовлечены.
Редеет рать живых героев.
В тиши музеумных покоев
Почиют звонкие клинки;
В былом щетиной стоя грозной,
Лежат недвижны, цепью розной,
Покрыты ржавию, штыки,
И биты пылию обозной,
Ветшают знамен там шелки.
Геройства русского квартира!
Там знаков славы без числа:
Вот с бою взятая мортира,
Там злато маршальска жезла,
Ключи от градов чужеземных,
Штандарты недругов надменных
У лап двуглавого орла,
Вот дротик, острый как игла,
Гроза ворожья кирасира,
Бердыш - ся росская секира,
Палаш, летучая стрела;
Дары с народного стола:
Чиненый сплошь уздечный ремень,
Огнивом стерт ружейный кремень;
За гранью тонкою стекла,
На волнах бархата лиловых,
Алмазны звезды да кресты;
Там пороховницы пусты,
Тяжки чугунные песты
Для чистки жарких недр стволовых,
Ряды святых имен густы
У мартирологов суровых
На хладном мраморе плиты.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Инодни инвалид недужный,
Что молоденца час досужный
Желает к пользе обратить,
Влечет его под эти своды,
Чтоб века минувшего годы
Воспоминаньем воротить.
По стенам ровным строем, плотно,
Застыли славные полотна,
И зрит невинное дитя
Воителей бесстрашны лики,
И слышит гренадеров крики,
И жаждет боя не шутя;
И мнит: он там! О сладость мига,
Когда рукой архистратига
В огонь отправленный гусар
Летит как вихорь полем брани,
И мушкетон сжимают длани,
И верный конь горяч как пар.
Старик зовет ? юнец не слышит:
Он там, где жар батальи пышет,
Где ветер треплет доломан,
Где твердь державныя границы,
Где россов грозные десницы
Разят проклятых басурман.
Но вот пред угли детских взоров
Портрет является, и вслед
С клюкой спешит ко внуку дед,
И слышит старец, подошед:
Читает по складам «Су-во-ров»
Его отважный непосед.
Предав дитя заботам бонны
И восвояси отослав,
Один, согбен и белоглав,
Он остается у колонны,
Пред тем холстом, где роты конны
На вражью флешь летят стремглав.
Он зрит, но слезы застят очи,
Теснит дыхание, нет мочи,
Он весь в плену былого чар;
Что внуку сладкий пыл сраженья,
Ему не плод воображенья,
А миг атаки отраженья
Головорезов-янычар.
Пред взором русского Ахилла
Встает твердыня Измаила.
Спесив Айдос Мехмет-паша,
Отважно войско сераскира,
Да только наш гусар-задира
Поверг чванливого визира,
Мечом судьбу его сверша.
О вы, турецкие походы!
Лишь память может Леты воды
Поворотить и вспять пролить,
Поднять друзей полегших взводы,
Вернуть на миг младые годы
И немочь членов исцелить.
И льзя ли не пропеть осанны
Отчизны доблестным сынам,
Что пали в битве за Фокшаны,
И чтоб Кагул достался нам,
Кто замерзал в шатрах биваков,
Когда Потемкин брал Очаков,
И кто бросал в строю казаков
Фашины к Рымника стенам?
По вас рыдает, о достойны!
Пред ним они встают, покойны,
И вновь ряды смыкают стройны,
Ему звучат их голоса,
Виденья заплелись узором,
Он вновь в седле, спешит с дозором,
И как мираж, пред старца взором
Лежит кинбурнская коса...

II

Велик султан Абдул-Хамид.
От Сингидуна до Кабула
Везде молва о нем гремит.
По всем мечетям Истамбула
Светлейший славится. Имам,
В конце святой молитвы срока,
Вослед за именем пророка
Халифа поминает сам:
«О правоверны человеки!
Склонитесь в направленьи Мекки,
Персты куните в земный прах!
Воздастся всем грядущий во день,
Вовеки славится Аллах,
И Магомет, пророк господень,
И хан в земных его делах».
Велик султан! По воле Порты
Гулям бесчисленных когорты
Гяуров повергают ниц,
И бьют османов волны пенны
О крепости седой Равенны,
То камни потрясают Вены,
То сон египетских гробниц.
Где бой пылал, встает некрополь:
Склонил главу Константинополь
Пред мощью грозного врага;
Зело богат трофей борецкий!
Синай, Тунис и берег грецкий ?
И их сотряс сапог турецкий,
И Крыма он попрал брега.
Велик султан! Его серали
С восточной пышностью убрали
Сребром, каменьем дальних стран;
Сверкает каждая палата:
Здесь самоцветы, горы злата,
Вассальной преданности плата,
Какою тешится тиран.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Но нет ужаснее ярема
В покоях ханского дворца,
Чем бремя брачного венца.
О жены, узницы гарема!
Какие выдержат сердца
Знать, как вы вянете в неволе?
Так роза, срезана в саду,
Струит уханье слаще, боле,
Еще не чувствует беду,
Еще мила на удивленье,
Но как коварная змея,
Уж обвился вокруг нея
Неуловимо призрак тленья,
Из чаши сил ее пия.
Живых скудельня... Боги, боги!
Крюками заперты чертоги,
Кастраты строгие кругом,
Купель, и там, где водны блески,
Нагих наложниц шум и плески
На белом мраморе драгом.
О вечер выберут едину
Дарить услады господину,
И равнодушные скопцы,
Чужды греховным помышленьям,
О ней судачат со глумленьем,
Как пред закланием жрецы,
Зря с равнодушным утомленьем
На чресла, налиты томленьем
И неги полные сосцы.
Пора, пора от брызг купальни
Атласну кожу осушив,
Обряд привычный совершив,
Вести на ложе ханской спальни
Турчанку юную. Масла
Лиют ей на власы густые,
Виется гребень как пчела,
И пряди, в косы завитые
Ложатся вкруг ее чела.
Ее прелестные ладони
И бархат трепетных ланит
Обильно умащают вони,
И тушь густую бровь чернит.
Покрыта дорогим чаршафом,
Она дрожит, объята страхом:
Тяжка властителя рука,
И шлет всевышнему моленье,
Чтоб даровал ей исступленье
В объятьях хладных старика.
Свет меркнет, пробил час урочный.
Сокрытый мглою полуночной,
Вдали намаз творит мулла.
Килим раскинут. Возлегла
Она, пленительна, мила,
Душою робкой цепенея;
Но отчего нейдет за нею
Верховный евнух Абдулла?
Проходит час, другой в тревоге;
Хаким султана на пороге
Явился и глаголет к ней,
Что хан неможет от вестей,
Какие верный Гаджи-бей,
Визир, державный добродей,
Ему принес, и в диалоге
Они проводят вечер сей,
И он, не утолив страстей,
По доброте прощает ей,
Исполнен мыслями о Боге.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Еще почиет город глух,
День медлит, краем неба рдея,
Не прокричал еще петух;
Молитву утренню содея,
Владыка обратился в слух
И внемлет речи Гаджи-бея.
«О падишах Дешт-и-Кипчака,
Ты луч от божескаго зрака,
Ты меч, что сам Господь воздел!
О Солнца сын над миром мрака!
Терпенью сильных есть предел:
Который год дунайски бреги
Терзают русские набеги,
И правоверного удел
В той стороне сносить понуро
Обиды всякого гяура,
И можешь только ты один,
Неждан и грозен как комета,
Избавить их от злых годин
Ко вящей славе Магомета,
О мой великий господин!
И се славянов окаянство
Как язва точит Крыма ханство,
Ярится, ширит свой заглот.
Но несчислимы силы наши,
Как львы отважны делибаши,
И страшен громовержец флот.
И те насилия зверины
Царицы их Екатерины
Взывают лютый дать отпор,
Известь поганых кровососов,
И опустить на главы россов
Отмщенья правого топор».
? «О да!» – вскричал султан со страстью, ?
«Клянусь Кораном, что под властью
Врагов не будет гордый Крым,
И задрожат они во страхе,
Когда бесстрашные сипахи,
Взметнувшись облаком густым,
Пересекут морские воды,
И на брегу, в войне дыму,
Светильник веры и свободы
Во славу царству моему
Зажгут. Сей жребий нам назначен!
Поход был первый неудачен,
Но рок дарует нас вторым.
И се неверным клич ясачный,
Что вышел срок их власти мрачный,
И мы идем войной на Крым»!
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Спешит турецкая эскадра.
В глубоких трюмах тяжки ядра,
Ряды фузей по сторонам,
Султаном преданы волнам
Арматы, каронады мочны,
Мортиры, гафуницы точны,
Угрозны каменным стенам;
Лежат самбуки, вервий ворох,
В дубовых бочках тонкий порох,
Картечью ящики полны,
В цепях тараны ломовые,
Мечи булатные кривые,
И частоколом пик рожны.
Бушует шторм. Под кровом ночи
Сквозь волн стремительные кочи
Фрегат, как альбатрос крылат,
Летит под бури свисты яры,
И бдят во чреве янычары,
И точат гибельный булат.
С зарею море тише, глаже,
По паутине такелажа
На марс взбирается Муса
И в даль глядит, где небеса
Слились с водами в окоеме.
И зрит он: тверди полоса,
И перед ним в рассветной дреме
Лежит кинбурнская коса...

III

Как духу русскому потребен
Во светлый праздник Покрова
Душеспасительный молебен,
Канона строгие слова!
Когда в начале литургии
Несут святые панагии
Проскомидийныя просфор,
То ощущают христиане
Что Богоматери во длани
Простерт над ними омофор!
Как евхаристии свершенье
С души смывает прегрешенье,
Когда, взобравшись на амвон,
Диакон речет громогласно,
И хор тропарь поет согласно,
И гулок колокола звон.
«Помилуй мя» несется с хоров,
Вином исполнился потир,
Колена преклонив, Суворов,
Кинбурнска форта командир,
Приял причастие. Знаменья
На грудь кладет себе, креста
Святаго злато и каменья
Целуют кроткие уста.
Среди молящихся движенье:
Спешит в тревоге адьютант
И сообщает, что десант,
А с ним и пушки, снаряженье,
И тьма поганых басурман
Уже пересекли лиман,
И на брегу, в сени акаций,
Разбили лагерь, и они
Походны ставят курени
И ладят рвы фортификаций,
И не пора ли, помолясь,
На них ударить, навалясь?
Все смолкло. И в затишье нефа
Един раздался ровный глас
Покойна генерал-аншефа:
«Вот гарнизону наш приказ:
Уставы бранныя трактатов,
Тверды, отринули бы се,
Но ждать явленья супостатов
Войскам, сбираясь на косе,
Следить за кознями, какие
Предпримут бестии турские,
Не звать баталию на ны
И сабли повлагать в ножны».
Гоним отважным офицером,
Ретивый конь пошел карьером,
А генерал, пустив гонца,
Продолжил возносить молитвы,
И так в преддверьи смертной битвы
Стоял обедню до конца.
Но вот явился он на поле;
Османы ж, не скрываясь боле,
В порядки строили полки,
Пашей команды раздавались,
И над войсками воздевались
Старшин кичливых бунчуки.
«Что, братцы, драться ль вам в охоту?» ?
Суворов вопрошал пехоту.
«В охоту, батюшка» ? они
Рекли, ? «и было искони»,
И становили к роте роту.
Широкой цепью в два ряда
Шеломов выросла гряда,
Во флангах конница стояла,
Сияли сабли сталью гард,
Подъемлет пики авангард:
Пора сражения настала;
И янычар сомкнулся строй,
Ведомый рока злой игрой.
Пошли! Сближаясь непреложно,
Сперва не скоро, осторожно,
Но в беге убыстрив шаги,
Ристальцы сходятся короче,
Уже глядят друг другу в очи,
Уже сшибаются враги! ?
Удар! – и грянула баталья!
Палят стволы, звенят клинки,
Багрятся кровию штыки;
О сила русская удалья,
На супостата взнесена!
Пехота, за волной волна,
Знамена покрывая славой,
Металлом варваров разит,
Осиным роем гомозит
Над страшной свалкою кровавой
И кровь лиет, и в ней скользит.
Но не безмерна сила наша:
Мюриды ордена Бекташа
Сражаясь, держатся пока,
Дерутся бешено как звери
И множат саблями потери
У Шлиссельбургского полка.
С судов брандкугели баллисты
На россов мечут. Ядер свисты,
Полымя взрывов, тяжкий гром
Несчастным смерть несут кругом.
Мушир турецкий, сын Беллоны,
Резерва вводит в бой колонны,
И на славян, крича «алла!»
Толпа поганых налегла.
Вскочив на спину аргамаку,
Суворов бросился в атаку,
Летит, седу главу склоня,
Душою млад, как в годы оны,
И с ним стремят баталионы
Свой путь в неистовство огня.
Палит мушкет башибузука.
Суворов, не издав ни звука,
Вражину не успев настичь,
На землю падает навзничь.
Не се ль виктории фанфары,
Что рок дал туркам учинить?
К нему стремятся янычары,
Алкая храброго пленить.
Но с теми Б-г, кто правой веры!
Числом ничтожны, гренадеры
Спасти Суворова спешат,
Язвят противника штыками,
И те бегут. Они ж платками
На ране кровь его сушат.
В себя приходит понемногу!
Легко раненье, слава Б-гу,
И снова глас его гремит,
И, видя вражьих сил скопленье,
Он шлет казачье подкрепленье,
И в пекло конницу стремит.
И та, заяся делом бранным,
В обход по отмелям песчаным
Уже спешит во все концы,
И на скаку с великим жаром
Не ожидающим варварам
Во фланг врубилися донцы!
И тут пошла такая рубка,
Такая подлым душегубка,
Что их смешалися ряды:
В них сеют россы опустенье,
И множат натиском смятенье
Средь басурманския орды.
Уже, казалось, сокрушают!
Но нечестивые решают
Закончить стратагемой бой:
К воде турецкие отряды
Отходят, берегут заряды,
Уводят русских за собой.
Едва на бреге показались
В пылу гоньбы славян сыны,
На них из зарослей поднялись
Исчадья злые Сатаны,
Азапы дикие. Лавиной,
Рукой диавола единой,
Ведомы, ринулись на тех,
Меж ними дервиши сновали,
Ко злобным нехристям взывали,
Суля им тысячу утех
В садах эдемских: за Аллаха
Героя, павшего без страха,
Прелестны девственницы ждут,
И вот под белыми чалмами,
Огнедыша фузей громами,
На россов смертные идут.
Не на живот пошло сраженье,
Но плохо наше положенье:
Встают проклятые стеной,
Тропу находят потайную,
Обходят россов одесную
И вдруг возникли за спиной!
Мятутся русские! Иной
Сробел – и мчатся врассыпную,
И пулей косятся дурной!
Но кто как смерч над полем боя
Средь свиста пуль и ядер воя
Несется на берег отлог,
И криком и пыланьем взоров
Бодря солдат? Се он – Суворов!
Се он, сраженья страшный бог!
Ничто года! Ничто раненье! ?
Напор, порыв, остервененье!
И что сильней, чем дух высок?
И вера, коей несть урону?
И россы держат оборону,
Где плавит огнь во сткло песок.
И зрят: сминая стебли цервы,
Последни русские резервы
Вершат спасительный бросок,
И как неясыть на охоте
На главы вражеской пехоте
Валятся, рвут и бьют в висок.
Весы победы к нашим клонят!
Поганых всюду бьют и гонят,
Приходит славная пора!
Непоборимы турков оды
Славяны низвергают в воды
Под громогласное ура!
Сильней ли есть уничиженье?
Бросая брани снаряженье,
Толпа поверженных врагов
Под хохот русския дружины
Вертясь как щепа средь пучины,
Плывет от русских берегов.
К пощаде слышно заклинанье.
Одна судьба врагам – изгнанье
В пределы мрачной их земли
Полночным вихрем ураганным,
И не препятствует поганым
Суворов взлезть на корабли.
Во прах повержена громада!
Ветрила вспучила армада,
Что росс позорищу обрек,
И в спешке покидает брег;
Так грома тяжкие удары
У ошалелои отары
Безумный понуждают бег.
Упала ночь на поле брани,
Но крепость бдит: кто чистит грани
От крови ржавого штыка,
Кто занят мирным делом вечным:
Тот помощь подает увечным,
Тот бьется с ременем уздечным,
А те под лунным светом млечным
Оплакав павших из полка,
Земле приносят Марса дани,
И заступ во солдатской длани
Ширяет хлябию песка.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
О Солнце, бог племен язычных!
Встречает утром в кликах зычных
Тебя геройский гарнизон.
Колокола зашлись во звонах,
Ликует «Славься» на амвонах
Перед толпой мужей и жен
Предела, коий пощажен
Был Всеблагим на горнем троне,
Дар войска русского короне,
Где гордый стяг наш водружен,
Союза где меча и брони
Бежал злотворец, поражен.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Но где спаситель сих просторов,
Простревший меч на басурман?
Лишь только пал ночной туман,
Край неба брезжится румян,
Спешат вершители дозоров
На брег пустынный, где лиман
Едва волною редкой дышит,
И легкий ветерок колышет
Впродоль тропы сухой дурман.
Пошли грунцою. Диамантом
Звезда мерцает там и тут.
В беседе тихой с адьютантом
Проходит несколько минут.
Просты суворовские фразы.
Отдав насущные приказы,
О том стратег заводит речь,
Как надлежит от злых набегов
Анатолийских туарегов
Валы фортеции беречь.
Помедлив, конников фигуры,
Неутомимые авгуры,
Что зрят и будущность саму,
Чинами розны, роком сходны,
Глядят с тревогой в дали водны
Сквозь отступающую тьму.
На них воззрите, о потомки!
Плечом к плечу у водной кромки
В тот миг и в вечных временах
Застыли, как со братом кровник,
Отважный молодой полковник
И старец, вставший в стременах.
Он вознесен во красках рани
Над триумфальным полем брани,
И ветр седые волоса
Вьет на челе его высоком,
И пред победоносца оком
Лежит кинбурнская коса.

IV

Густ словно мед покой кунсткамер,
Где ход времен, когда не замер,
Ползет улитой, да и то
Помстилось, хромою. Зато
Как сладко здесь часы визита
Провесть для всякого пиита,
И приходя к святым стенам,
Былого поклоняясь праху,
Себя от мудрых научаху,
Внимая древним письменам!
Не се ль во храме Клио бденья,
Побег от времени оков,
И кто пред кладами веков
Не испытает наслажденья?
Найдется русский ли таков?
Но что там? Древностей хранитель,
Бежит музеума смотритель
По зале, тростию стуча,
В очах пылающих тревога:
«Поторопитесь, ради Б-га!
Послать за доктором! Врача!»
Волненье, спешка, суматоха!
И посетителей толпа
Судачит: «Старцу стало плохо.
Согбен, стоял он у столпа,
За грудь хватаясь, что клопа
Давил, аж красный от сполоха.
Потеха! Выгнулась стопа,
Да вдруг как грянется, снопа
Подобьем!» ? «Вишь, не ждал расплоха!» ?
«Должно быть, пьян» ? «Не слышно ль вздоха?» ?
«Сюда б не лекаря ? попа!» ?
«У нас залечат!» ? «Вот эпоха!
Благими в старости скупа.»
Средь обывателей подвижка:
Спешит случайный лекаришка,
Хлопочет подле старика,
Мундира ворот ослабляет
И речь латынью приправляет,
Изображая знатока.
«Отходит!» ? слышно в пересуде.
Как воду не сдержать в сосуде,
Который пулею пробит,
Так жизнь се тело покидает!
Больной в беспамятстве страдает,
Глаза стремятся из орбит,
Груди ужасно колыханье,
В единый хрип пришло дыханье,
Все ближе страшная черта;
На шее вервью взбухла вена,
Коробит судорожь перста,
Клокочет розовая пена
В углах искривленного рта,
Кадык под кожей ходит шаром;
Но недвижим, разбит ударом,
Он набалдашник сжал в горсти,
Как будто мог с одной клюкою,
Подъятой слабою рукою,
На Смерть саму войной пойти.
И перед гибельным мгновеньем,
И в поражении велик,
Вдруг вспыхнул бранным вдохновеньем
На ведьму обращенный лик!
Отпрянул эскулап бессильный.
Нащупал воин крест фамильный
Окостенелою рукой,
Поглянул ввысь угасшим взглядом,
И по челу снотворным ядом
Полился благости покой.
И дух его, не знавший страха,
Свидетель славный бранных дел,
От хладна отделившись праха,
Во сферы выспренни взлетел.

V

Давно уже, в лета скитаний,
И я, случалось, посещал
То место, цель моих мечтаний,
Тот брег, который возмущал
Кровавый Марс лихой войною,
Где, куплен тяжкою ценою,
Победы гром для нас звучал.
Все ныне тихо там. Пустынным
Лежит земля ковром полынным,
И не расцветится она
Весенним буйством красок луга,
Ни бороздами ляжет плуга,
Суха, бесплодна, солона.
Лишь иногда грачи случайны,
Летя с полей родной Украйны
На юг, устроят здесь ночлег,
Но гладом пустоши гонимы,
С зарей небесны пилигримы
Продолжат свой извечный бег.
Здесь буре несть и преткновенья,
Здесь летом зной палит каменья,
Зимой безумствует пурга,
И штормы в полночи безлунны
Бросают страшные буруны
На эти дикие брега.
Стрибога силы, ветр и воды,
Как стряпчи, падкие до мзды,
Земному отчисляя годы,
Стирают прошлого следы.
Седые камни городища
Еще стоят, печать храня
Их обуявшего огня;
Там клок истлевшего вретища,
Остов расклеванный коня,
Разъята прелью головня
Травой проросшего кострища,
Лоскут уздечного ремня,
(Не тот ли, с каковым возня
И шла на брани пепелище?
Его поднял я, то взомня);
А там, вблизи гнилого пня,
Мечом отверзтая броня,
И дале, брусы накреня,
Кресты заброшена кладбища
Торчат сквозь зарость бутеня.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Что мы пред славными? Плебеи!
Неутомимы скарабеи
Катят в песках шары времен,
И сколь ни рвись в то поле ратно,
Поворотить нельзя обратно,
И встать под сень былых знамен,
Под коей пришлецов восточных
С земель изгнали полуночных
Когда-то русские штыки,
И век, измерен в сроках точных,
Бежит меж колб часов песочных,
Как воды мертвыя реки.
Что во юдоль земную внидет,
Постигнет тлен и в прах изыдет,
И станет дым и почвы сок,
И те поглотятся годами,
Лишь Дух над вечными звездами
Един царит высок, высок...




см. также - Богатыриаду








(Добавить комментарий)


[info]postumia@lj
2003-01-17 13:39 (ссылка)
Прочла от начала до конца.
Понятно что пока никто не комментировал. Кто же мог подумать,что речь идет о целом размашистом эпическом полотне?
Это произведение для ЖЖ- читателя слишком объемно и трудноусваимо.
Поэтому,на мой взляд,дабы развить интерес к нему,надо было предварить его публикацию в ЖЖ какой нибудь вступительной статьей,объясняющей с чем его едят, и как к нему следует относиться.А еще лучше,какой нибудь невинной спекуляцией,типа:
"Все спрашивают,когда же в конце то концов выйдет та героическая поэма "КИНБУРН",
о которой мы столько слышали?" Или просто публиковать анонсы состоящие из строк или эпизодов.
О самом произведении: оно просто вызывает восхищение своей длиной,объемом и последованностью. Мне казалось,пора героических эпосов прошла,ан нет.
Однако,многие разучились подобные сочинения читать. Неплохо бы,написать к поэме объяснительное вступление или заключение,чтобы читатель понимал в ея чем суть и в чем ея цель.Также был бы не лишним небольшой глоссарий,для тех кто не знает что такое "просфора" или "фузея". Надо с уважением сказать что текст изобилует разными
военными терминами,да и написан весьма стройно не смотря на его длину.
Все "устаризмы" выглядят в тексте очень славно. Особенно веселит:"Себя от мудрых научаху".
Очень красивая метафора :"Стрибога силы, ветр и воды,
Как стряпчи, падкие до мзды"- и правда характеризует адвокатов.
Немного забавна,правда строка "Мушир турецкий, сын Беллоны". - странно почему это мушир турецкий сын римской богони Беллоны,но как поэтическую красОту можно,разумеется, принять.
"Си кикероновы авгуры" -неверно, нужно,как мне кажется,заменить слово "кикероновы"
другим,подходящим по размеру. Авгуры,как известно птицегадатели,жрецы следящие за полетом птиц,на основании которого они и предсказвали будущее.Сравнение с авгурами действительно подходит часовым которые внимательно следят .Выражение же "кикероновы авгуры" несет в себе другую смысловую нагрузку.В своем труде Цицерон подшучивал над хитрой улыбкой авгуров,которые одурачивают народ. Поэтому,выражение "цицероновы (кикероновы,кому как нравится)авгуры" изпользуется в значении "обманщики"и в контекст не подходит.( Именно в этом значении оно появляется у Лермонтова в "герое",помните?)
Но это все мелочи и глупости. А вообще это очень мощная и объемная поэма и хотелось бы узнать что подвигнуло сочинительницу на столь большое батальное полотно.


(Ответить) (Ветвь дискуссии)


[info]levkonoe@lj
2003-01-17 14:01 (ссылка)
Спасибо за интересный разбор!
автор поэмы - Иван Пожалуйста (IP). Размещена на форуме MoonParnasse
http://vmeste.org/cgi-bin/dcforum1/dcboard.cgi?az=read_count&om=2811&forum=DCForumID1&omm=0


- куда я и перенесу это сообщение. Приходите. Будем рады.


(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

Ага!
[info]postumia@lj
2003-01-17 23:28 (ссылка)
Вижу,вижу,СОЧИНИТЕЛЯ,ага!
Просто поскольку посвящение было джентельмену,и было сомсем неясно кто именно это IP,я решила что речь идет о сочинительнице,которая пустиась во все батальные тяжкие. Хотя,в процессе чтения мне все же показалось,что "панагия" и "фашина" это уже чересчур.
Сочинителю от меня привет.

(Ответить) (Уровень выше)

Отзыв автора (перенесено из форума MoonParnasse)
[info]levkonoe@lj
2003-01-18 03:09 (ссылка)

50. "Кланяемся читателям"
Дорогая леди Ехида,
благодарствую за добытое вашими стараниями и чрезвычайно ценное замечание гражданки Postumia. Действительно, у Пушкина "АВГУРЫ (н.с.) (1). Римские жрецы-гадатели. цицероновы авгуры: <Святая> дружба! - - глас натуры - !! Взглянув друг на' друга потом Как Цицероновы Авгу'ры Мы рассмеялися тишком - ЕО" -- то есть если цицероньи авгуры присутствуют, то только с усмешкой, что к нашему случаю не подходит. Надобно, следовательно,

Помедлив, конников фигуры,
Неутомимые авгуры,
Что зрят и будущность саму,...

Сделайте милость, внесите исправление в вашу копию, дабы вести о неразумности моей не ширились по свету.


IP

(Ответить) (Уровень выше)


[info]booket@lj
2003-01-17 13:42 (ссылка)
Дорогая Levkonoe, я не критик... мне эти стихи показались несколько, м-м... тяжеловесными, что ли?
В тиши музеумных покоев
Почиют звонкие клинки;

я не люблю "высокий штиль". это, наверно, из-за моей "поэтической безграмотности". но, действительно, очень трудно читать, читаешь и спотыкаешься на строках.

(Ответить)