...А мы в ту ночь отлетали в Израиль на ПМЖ. Вокруг нас по аэропорту бегали люди в предынфарктном состоянии и пытались что-то на что-то обменять.

А дальше - мистика, простите за обобщение. Просто интересно увязывать друг с другом вроде бы независимые события. :))

Слухи об отмене сотенных в некоторых финансовых кругах, видимо, носились задолго до того. Во всяком случае, за полгода до этого мои родители продали нашу кооперативную квартиру за наличные одному бизнесмену - он вытащил большую пачку 25-рублевок, тихим значительным голосом сказал, что советует брать мелкими, и честно отсчитал каждую купюру. Его семья поселилась в этой квартире (8 этаж). Через несколько лет их пытались ограбить: спускаясь по веревке с крыши, вор упал вниз и разбился насмерть.

Друзьям родителей повезло меньше: за месяц до отъезда (и до обмена сотенных) они тоже продали квартиру, но покупатель старательно всучил им сотенные, часть из которых так и пропала. Судьба этого бизнесмена через много лет была ужасна (пытки и убийство в стиле "новых русских"), и Бог ему судья.

ВотЪ. Зато всё из жизни.

А еще была тонкость - как раз за день-два ДО обмена выдали многим зарплаты именно сотенными. Так что нужно было унижатся и писать обьяснительную буквально целыми предприятиями...

помню...
в тот момент я училась в институте, а моя подруга на сносях старостой в нашей группе была... вечером как услышала про обмен - стала всем названивать - родила через пару часов...
ещё хихикали, что у детки тройная фамилия теперь Алешко -Ожевская-Павлова

А одна моя знакомая не так давно вышла замуж и стала Алешко-Ожевской... ) Или это - распространенная фамилия?

не думаю, что распространённая... но братьев у Иринки не помню....) может двоюродные....))

А я так даже заработал немного - обменял сотенных знакомому книжному спекулянту :)

Безумная была история. Менее безумная чем "борьба с пьянством", впрочем.

Нужно было обязательно фотографировать в первый день после гайдаровской реформы. Люди ходили по магазинам с ошалелым видом и боялись покупать. Помню, как пришла домой в бешенстве и кричала невидимому врагу: я не буду покупать яйца за 2 рубля 04 копейки! это какой-то кошмар! Действительно не укладывалось в голове, как некая фатальность - неужели так будет всегда? А еще хорошо вспоминаются голодные годы 91-92й. На витринах стояли только трехлитровые банки с огурцами, до сих пор испытываю к ним отвращение. Они выполняли эстетическую миссию заполнения пространства. Мы жили как остапы бендеры - некуда девать деньги. Не на что потратить. Помню свою огромную зарплату - 5 тысяч одной бумажкой, которая сиротливо валялась где попало.

У меня была и 8 млн зарплата, коробок спичек стоил 10000...

Недаром говорят, что люди с возрастом лучше помнят старые события и забывают недавние. Вот и я плохо помню подробности павловских перетурбаций. Единственное, что запомнилось: невестка собирала деньги «на черный день» - сотенные купюры заначивала и прятала в книги, в разные другие тайники. Когда объявили обмен, она с детьми была на юге. Услыхала – стала звонить в панике домой, тут уж не до секретов было! Но толком не помнила, куда и сколько спрятала. Сын, чертыхаясь и кляня все на свете, перетряхивал всю не очень маленькую библиотеку, часть нашел, остальное пропало.
А хорошо я помню реформу 1947 года. Тогда деньги, которые были у людей на руках, меняли 10:1, а на сберкнижках до 3000 оставляли 1:1. Считалось, что на руках могли быть только нечестные, спекулянтские деньги.
Отец тогда был в госпитале – залечивал результаты военных ран. До нас с мамой (мне – 14 лет) дошли какие-то слухи, но мы ничего не понимали – что будет, надо ли иметь на рукакх деньги или лучше вещи. За несколько дней до того мама получила по талонам отрез сукна и после мучительных колебаний побежала на рынок и продала его. А вечером объявили реформу и мы с ней поняли, что понесли огромные (да-да, для нас, почти нищих, не имевших в доме ни мебели, ни вещей, ни денег они были действительно огромными) потери. Сберкнижек у нас не было, но в безумной надежде мы бросились к сберкассам (реформа объявлялась со следующего дня), чтобы положить вырученную за сукно сумму. Поздно! Все сберкассы были закрыты. Я помню, как мы метались с ней по улицам зимнего города и с каждой новой надписью «переучет» таяли наши надежды. Помню худое, бледное, залитое слезами лицо моей интеллигентной, погруженной в книжный мир мамочки, которая за все годы нищей, голодной эвакуации так и не постигла тайн советской экономики.
"Подняться" нам удалось только в 52-м, когда мама написала учебник и получила гонорар. Да и то, уровень этого "подъема" сейчас вызвал бы смех.

Ужасно это, и сколько таких горестных историй...

Когда я была маленькой, мама мне рассказывала про послевоенные годы, талонную систему. В частности, там была история, как одна из ее тетушек вернулась из магазина в приподнятом настроении: "Купила макарончики, не отрезали талончики". Кто бы мог тогда, в 70-х подумать, что в 90-х эта радость ("не отрезали талончики") будет у нас...

у нас студенток не было таких денег. а сокурсник стоял в очереди, потому как обещали сумму до 4-х тысяч менять всем. Потом была еще реформа, когда решили поменять 500 рублевки, и делали это летом когда все в отпусках.

Помню, какую-то сумму меняли без разговоров, а что свыше - надо было писать заявление (прошу поменять... это мои трудовые сбережения...). А потом это заявление где-то там рассматривали и решали - достоин ты меняться или нет. Богатенькие Буратинки с безумным блеском в глазах приставали ко всем с одним и тем же вопросом: "Ты сколько меняешь? Возьми еще немножко моих поменять".