Весь ноябрь

ЛИТЕРНАЯ МГЛА

Нам каждый шрифт уже претит, как плесень или прель:
И корпус врёт, и врёт петит, и лжива нонпарель.
К чему на литеру взирать со всех её сторон?
Умеет цицеро приврать - почти как Цицерон.

Те, кто возьмётся изучать в грядущем наши дни,
Скрывать не станут и молчать - всё выскажут они;
Сквозь толщу вековых пластов увидит род людской,
Что буквам нынешних шрифтов нет веры никакой.

Двуличны буквы, неверны, клеймо у них на лбу,
Но мы - глупцы и болтуны - в них верим, как в судьбу,
И мы на карту ставим их и сыплем в борозду -
Чтобы в конце времён любых призвали их к суду.

И скажет неподкупный суд: "Напрасна канитель!
Пусть корпус врёт, петиты врут и лжива нонпарель, -
Шрифты не выбросим, браня, не свалим их в углу:
Струится свет былого дня сквозь литерную мглу".


СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА

Ну хочешь, Герда, встану на колени?
Мой лёд, увы, непрочная броня...
Вокруг меня - сугробы да олени,
А нужен - Кай. Чтоб согревал меня.

Стоишь ты, на валькирию похожа,
Непобедимой юностью блестя...
Боишься, что его я заморожу?
Да что ты знаешь о любви, дитя?!

Ты эту глупость прочитала в книжке -
Ты в книжках много глупостей найдёшь...
Не будет Кай со мной играть в ледышки,
Всё это - просто выдумки святош.

Да, я для всех останусь ненавистной,
А ты - чиста, отважна и добра...
Но не глядись уж слишком бескорыстной:
Ему ты - знаю - вовсе не сестра.

Промчатся дни дорогой неизбежной...
Когда к тебе приблизится зима -
Сама ты станешь Королевой Снежной!
Кого-то будешь умолять сама!

Ты слишком поспешила сбросить лыжи:
Они помогут на другой лыжне.
Я к вечности стою намного ближе,
И Кай - не твой. Он сам пришёл ко мне.


НАБЛЮДАТЕЛЯМ НОВОГО ВЕКА

Наблюдатели нового века,
Вы наивны, умны, вдохновенны -
И в летах молодых, и преклонных -
Толкинисты, поклонники Эко,
Знатоки "Камасутры" и дзэна,
Сочинители строк электронных.

Вы, в своих многочисленных странах
Предаваясь своей писанине,
Продолжаете верить, похоже,
В то, что буквы на ваших экранах
Беспокоят властителей ныне
И потомкам припомнятся позже...


* * *

Нам кашу незачем размазывать - у нас не мелкие масштабы,
А если нечего рассказывать, то надо выдумать хотя бы,
Быть на ноге короткой с вечностью, держать столетья на прицеле
И поражать чистосердечностью - хотя бы пару раз в неделю.

Чтоб быть невылазно на саммите, готовы мы вершить без ропота
Раскопки в наслоеньях памяти, хождения по дебрям опыта.
И помогает наше рвение - мы удивительно везучие! -
Во тьме нащупать вдохновение, сыскать мелодию в беззвучии.

Мы не лентяи, мы стараемся - и обойдёмся без медалей;
Краснеть за ложь не собираемся - она реальнее реалий.
Пусть слово явится уликою для привлечения к ответу -
Заплатим цену невеликую: Харону мелкую монету.


ЛЕТА ЗА НАМИ

А лiта за нами -

Як мости,

По яким нам бiльше не ступати...

М.Томенко

Продолжает тусклое табло
Аккуратный счёт прошедших лет,
А лета за нами -

мутное стекло:
Сквозь него не разглядишь рассвет.

Мы с галёрки движемся в партер -
Всё идёт как надо, как у всех...
А лета за нами -

бархатный барьер,
За которым спрятан детский смех.

Как рука на пульсе холодна!
И всё реже дождь по четвергам...
А лета за нами -

словно пелена,
Что клубами стелется к ногам.

Лупит в щёки снежная крупа,
Что ни год - то злее холода...
А лета за нами -

узкая тропа,
А вокруг - пустыня без следа.

Зеркала не льстили и не льстят;
Лучше повернуться к ним спиной...
А лета за нами

радужно блестят,
Как зеркал осколки под луной.


ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
Роман.

Насквозь он видел каждый атом,
Но этот дар считал мурой,
И не терпел ругаться матом,
Хоть матом размышлял порой,
И на неведому зверушку
Не ставил никогда капкан,
У няньки не канючил кружку -
Всегда имел с собой стакан.

Ему и льстили, и кадили,
Считали каждый год за три,
А девки - те за ним ходили,
Как строем шли богатыри,
А он в дома входил без стука,
Татарин - днём, а ночью - тать,
Ему давно всё стало - скука,
И не могло не скукой стать.

И толпам, ждущим откровений,
Он откровенно говорил:
- Идите вы к такой-то фене,
На волю счастья и ветрил,
Что, вам и дальше надо нянек?
Так ждите - явится другой,
Ещё неведомый избранник,
А я к вам больше ни ногой.

Ушёл он в голубые дали,
Где ветра в поле не найдёшь,
И люди громко зарыдали,
И наступил в стадах падёж.
И были все в глубоком горе,
Неукротимом, как кайман, -
Но укротитель прибыл вскоре...
И новый начался роман.


* * *

Забыто время волшебства - и вспоминается нечётко,
И в жадном ожиданьи льда дрожит от холода вода.
А звёздных линий кружева - как заоконная решётка:
Нет входа никому сюда, а нам нет выхода туда.

Погибло время теплоты - что говорить о нём посмертно?
Слова замёрзли на ветру, и всё. И дальше - тишина.
Когда белёные холсты на землю лягут милосердно,
Тогда я двери отопру и шторы уберу с окна.

И будет время белизны, в глаза плеснёт шальное солнце...
Ответит время на вопрос, который я не задаю.
И каплю горькую вины, что в чашке замерла на донце,
Ледышкой сделает мороз - и я ледышку разобью.


ПОЛЁТ

Как это всё-таки нелепо - душой исполненный полёт:
Мы бьемся душами о небо, как рыбы тушами о лёд.
Взлетаем - падаем из тучи - и продолжаем круговерть...
Но те, кто более летучи, порою пробивают твердь.

Легко ль дыру проделать в своде? Глядишь - и верится с трудом:
Они пробились! На свободе! Взлетают над лазурным льдом,
С собою взяв свои химеры, надежд упрямую тщету...
И не находят атмосферы. И застывают на лету.

Рты открывают полусонно; с последним взмахом плавника
На небо падают беззвонно - и в лёд вмерзают свысока.
Луна их одевает в ризу, венчает тихая звезда...
А мы их видим, видим снизу - недостижимых навсегда.


НЕКОМПЛЕКТ

Нам апостолів не назбирати й восьми...

Юрiй Iздрик

Обыденность. И серость. И усталость.
Нам не везёт. И прежде не везло.
Всё дело в том, что здесь уже осталось
Апостолов неполное число -

И в том причина всех других нехваток.
Дошла, как шелест, неблагая весть:
Их с нами рядом разве что десяток...
Да нет, куда там! семь - а может шесть.

А где другие? Это неизвестно.
Им опекать нас стало не с руки,
И неуютно, и неинтересно:
Разруха... грязь... дороги... дураки...

"Вы там ещё? Бросайте их, ребята!" -
Призыв других летит издалека...
А наши - только вздрогнут виновато,
Но не уходят. Всё ещё. Пока.

Потом уйдут - сначала те, кто слабы, -
Туда, где у людей цветные сны.
И как сберечь нам парочку хотя бы -
Таких, которым мы ещё нужны?..