Январское


Стихи за январь


ТРИ ЧАСТИ МАРЛЕЗОНСКОГО БАЛЕТА

Не выдадут под дулом пистолета:
Наложен настоятельный запрет...
Либретто Марлезонского балета -
Строжайший государственный секрет.

Но всё-таки сложилось впечатленье,
Что тайны раскрываются порой;
И было в первой части поздравленье,
И пожеланье счастья - во второй.

И всё же ждём с опаской эпилога,
Финала, завершения чудес;
А в нём, по слухам, - дальняя дорога,
Казённый дом, пиковый интерес...


ВЕЧЕРНИЕ БЕСЕДЫ

Нет, я не очень дорожу
Таким сомнительным досугом:
Я вечерами в Сеть вхожу
И разговариваю с другом.

Он, видно, чей-то виртуал -
Сокрытый дух в эфирном теле, -
Но я пока не угадал,
Кто пишет мне на самом деле.

Он явно обожатель книг,
Любитель книжных выражений.
Скрывает имя. Только ник.
И - никаких изображений.

Беседе, кажется, не рад,
Порой дурачит и туманит
И отвечает невпопад -
Наверно, чем-то очень занят.

Его слова - порой умны,
Порой досадны и банальны,
Примеры - иногда темны,
А чаще - просто тривиальны,

Стихи - бездонны, как вода,
Прозрачны, словно акварели;
Но ложен вывод иногда,
А вести просто устарели.

Готов пожертвовать собой -
Он это пишет постоянно.
(Считать ли это похвальбой?
Я не считаю. Хоть и странно.)

Он пишет: всё уже постиг,
И нету для него загадок,
И близок, близок светлый миг,
И установится порядок...

Сижу и вглядываюсь в тьму
Перед экраном, словно бездной;
Пишу: "Все планы - ни к чему.
Попытка будет бесполезной.

Тебе, конечно же, видны
Все наши беды и недуги.
В том, что творится, нет вины
Твоей; не будет и заслуги.

Стекут усилья в решето.
Нет смысла, и не будет шанса.
Прошу: забудь. Оставь. Ну что
Тебе до нас?" Конец сеанса.


* * *

Догорает зелёный свет... Пепелище дымит слегка,
И ленивая желтизна подползает из-за угла.
Догорает зелёный свет, надвигаются облака -
А растраченная казна всё же кажется тяжела.

Звонко щёлкает турникет. Под ногами - осколки льда.
И не видно своей руки, что протянута через чад.
Догорает зелёный свет. Коготок увяз навсегда,
И желтеющие зрачки из угла глядят невпопад.

И всё гуще хвосты комет заполняют туманом сны,
Не читаются строки вслух, не сбывается встреча рук...
Догорает зелёный свет - будет краток миг желтизны -
И недобрый красный петух возвестит, что окончен круг.


ЧТО И ТРЕБОВАЛОСЬ...

Звёзды тихонько стучатся в окно,
Но безответно по стёклам скользят.
Как бы припомнить, что было дано,
Если известен уже результат?

Я забываю про то, как жилось
(Снова звезда промелькнула в окне)...
Кажется, что-то в ответе сошлось -
Значит, условие было по мне.

Я на стекло не спеша подышал;
Вытер, впуская простуженный свет...
Может, я что-то другое решал
И подсмотрел потихоньку ответ?

Хочешь удачи - однажды отмерь:
Долгие счёты - пустые труды.
Нету задачи важнее теперь,
Нежели путь открывать для звезды.


ВСЕ НА ФОРУМ!

Да, досуг свой отдаём порою вздору мы,
Но полезен, говорят, и терпентин...
Я читаю поэтические форумы.
Я теперь - почти пришелец Константин.

От стихов таких иной качнётся в страхе - и
Обратится в клон содомского столпа...
Кабы вправду были только амфибрахии!
Там размеров - безразмерная толпа!

О читатели с руками мускулистыми,
Ждут творцы от вас невиданных щедрот!
Где вы, где вы, хореисты с дактилистами?
Разбирайте сочиненья - и вперёд.


* * *

Олигарх, что торгует металлами,
Раз приехал с девицами шалыми
В Куршевель из Москвы -
Но столкнулся, увы,
С аномально моральными галлами.


ВЕРИГИ УТРЕННИХ ТУМАНОВ

Накопилась в карманах у нас ерунда:

Номера телефонов, ключи, амулеты...

Ю.Издрык

Нас прижимают к тротуару
Вериги утренних туманов -
Высокопарно поднят ворот,
Опущен утомлённо взор.
Несём заслуженную кару
За содержимое карманов,
И в наш благословенный город
Никак не едет ревизор.

И, подойдя к закрытой двери,
Мы подбираем амулеты -
Но амулеты устарели,
Как заржавевшие ключи.
Даётся каждому по вере:
Тут контрамарки, там билеты,
Кому-то светлые апрели,
Кому-то сытные харчи;

Кому-то вовсе не даётся -
Нет ни гостинца неземного,
Ни от природы подношений:
Наверно, кончились давно.
А время всё-таки не рвётся,
Оно упрямо и сурово:
Мы сами, не боясь лишений,
Соткали это полотно.


ЭПИЗОД СЕДЬМОЙ

Надменные жестокие джедаи
Собрали многочисленную рать
И дружно навалились, принуждая
Презренных Тёмных посветлее стать.

В своём неутолимом комиссарстве,
Под ровный гул бомбёжек и речей
Они сражались в этом Тёмном Царстве
Лучами света плазменных мечей.

Они, само собою, победили,
Вернули всем свободы и права
И шею Императору скрутили -
Да так, что отвалилась голова.

Но всё не слишком ладно под орбитой:
Усилиям джедаев вопреки
Из всех щелей Империи разбитой
Нахально лезут Тёмные Царьки,

Никак не завершится канонада,
Никак домой не выведешь войска...
Здесь, видно, демократии не надо,
А нужен Капитан Секир-Башка!

Пытались Государство Идеала
По своему построить образцу...
Да, есть у демократии начало,
Но тухнет демократия к концу.

Над будущим сгущается завеса,
Под грохот дней давно отцвёл урюк...
Исправит ли разумная Принцесса
То, что наделал недалёкий Люк?


ПАРСИФАЛЬ

Я вышел в ночь на переломе
Былых и будущих времён,
Забытых пламенных имён
Сияли буквы на шеломе.

Вела дорога через скалы
Туда, где светлая гора;
Навек закончилось вчера,
Но завтра всё не наступало.

А я твердил свои обеты
И путь держал на перевал -
И постепенно забывал
Былые, ложные приметы.

Гора далёкая, седая,
Меня манила белизной,
А мир стелился подо мной,
Моей защиты ожидая.

И я застыл на кромке льда...
Откуда голоса, откуда?
С вершины призывало Чудо,
А снизу - чёрная беда.

Судьбу провидя в белизне
И верный данному обету,
Я выбрал путь к вершине, к Свету...
И мир заплакал обо мне.


НОЧНОЙ ЛЕТОПИСЕЦ

Голодная чёрная стая слетелась без зова на снег.
Страницы метели листая, рука занемела навек...
Главе вороного дозора стучу я в ночное стекло -
От птичьего жёлтого взора мне взгляд отвести тяжело.

Но что ему робкие стуки - он брат и ровесник векам!
Я грею замёрзшие руки, прижав их к горящим щекам.
Вниманье его неумело зову я к безделкам своим:
Нет чёрному ворону дела до этих пустых пантомим.

Но всё-таки (вижу) косится, надменно бродя по двору,
Недобрая вечная птица, монах, поселённый в миру,
Чумной посетитель вселенных - он свой и в аду, и в раю;
На тайных скрижалях нетленных он летопись пишет свою.

И жёлтого глаза пыланье под крышу проникло насквозь!
Я понял: пустое желанье зачем-то сегодня сбылось...
"Ты рвёшься в пространство другое - иди! Открываю миры!"
И ветер безжалостный, воя, ворвался из чёрной дыры,

Рассыпал по дому страницы и книги свалил со стола -
Нигде не могу схорониться, уходят остатки тепла,
Стекло норовит расколоться, зовёт летописец ночной:
"Пойдём, если так уж неймётся, к скрижали моей ледяной..."


ТВОЙ ГЕРОЙ

Если темы не можешь найти порою -
Сокрушенья не выражай,
А придумай лучше себе героя
И отправь его - за Можай.

Даже можно подальше - его не жалко,
За него не болит душа;
У героев придуманных есть закалка,
Если их творить не спеша.

Пусть зовётся он - Големом, Буратино;
Галатеей можешь назвать!
(Только это всё для тебя - рутина,
Ты приёмы знаешь на "ять"...)

Пусть едят его поедом мироеды,
Волки пусть грызут по лесам;
На него в сочиненьи свали все беды,
От которых избавлен сам.

Он не станет плакать - ненастоящий,
У него здоровый настрой.
Как удобен уступчивый и молчащий
И на всё готовый герой!

Он судьбы полегче и не захочет,
Верность воле твоей храня...
Но на самом краю скажет: "Отче! Отче!
Ты зачем оставил меня?"