Майское-июньское


Стихи за май-июнь

В ЗАЛОГЕ

Непрестанный непорядок в окружающей среде:
Свет не ярок, мёд не сладок, нету радости в труде.
Чтоб текли спокойно годы, надо просто (как бином)
Верить в углеводороды и забыть об остальном,

Жить, других не беспокоя, не страдать от ерунды...
Многим нравится такое - быть заложником среды.
Но коль надо заложиться (чтоб не били батогом) -
Может, лучше подружиться с добродушным четвергом?

От среды не жди поблажек, от неё одна беда;
Понедельник хоть и тяжек, только всё же - не среда.
Есть и вторник, и суббота, и воскресный сладкий сон...
Может, к пятнице охота? с ней сдружился Робинзон.

Впрочем, с тем ли днём иль с этим - быть свободным не дано:
Вот такое, мы заметим, невесёлое кино.
Нет резона торговаться - не польются барыши...
Так пиши не глядя в святцы, плюнь на время и пиши.


ИЮНЬСКИЙ ВЕЧЕР

Июньский вечер светится беспечно,
Но грезят о ночлеге облака,
И веткою сосновой поперечно
В овраге перечёркнута река.

Вернулся ветер из соседней сказки -
В окно стучится, потеряв ключи,
И на стене, как луковые связки,
Сплетаются закатные лучи.


ДЕРЕВЯННАЯ ДУША

Он - Буратино, деревянная душа,
Продукт усердия нетрезвого отца,
Снабжённый носом подлинней карандаша
И ставший вечным идеалом сорванца.

Ему с друзьями, безусловно, повезло:
Все были дружными и справились с бедой,
И отступило отвратительное зло -
Зло хромоногое, слепое, с бородой.

Но стал все двери открывать заветный ключ,
И Буратино стал приятелям чужой,
И ходит нынче он - вельможен и везуч,
С холодной, лёгкой, деревянною душой.

Ему и слёзы, и страдания - игра,
А люди кажутся подобием клопов...
Дурное детище ножа и топора,
Большой любитель черепаховых супов.

Куда же делся прежний глупый мальчуган
С его простою и наивною мечтой?
Уходят зрители, ругая балаган
И вспоминая Карабаса с теплотой.


* * *

Наливное закатное золото
За серебряным строем берёз -
Обещанье полночного холода
И предвестие утренних рос.

Круг небесный покатится заново
По истоптанным тропам ночей -
От закатного света дурманного
К откровенью рассветных лучей.

Безнадёжное и суматошное,
Время движется, не временя,
Чтобы вылиться в утро порожнее
Из пустого прошедшего дня...

В сумрак прячется просека узкая,
И печалится тихо душа,
И закатное золото тусклое
Осыпается с неба, шурша.


НОЧНОЙ СВЕТ

Кочует ночь по улочкам кривым,
Жильё людское ограждают шторы,
И светом ровным, ложным, неживым
Сияют магазины и конторы.

И в храме - тишина и пустота,
Нет ни приюта, ни тепла свечного:
Дежурный свет, закрытые врата,
Обычный холод города ночного.

Сквозь этот холод мы идём одни,
И лишь рука твоей рукой согрета.
Рассвет погасит ложные огни,
Но как дожить до этого рассвета?


ЕВРОПЕЙСКИЕ СТАНСЫ

1.

Европа задышала учащённо:
Дрожит гранит уютных берегов;
Хмельное озлобление Тифона
Непостижимо для её богов.

Разломы велики и нелечимы,
И безуспешны поиски вины...
Тифон Европу сотрясает зримо
Из гибельной Этнийской глубины.

Европа ужасается колоссу:
Он потрясает смуглою рукой,
И громоздится Пелион на Оссу,
И рушится обыденный покой.

2.

В де Голли вышедший мадьяр
Грозит звереющим ракаям,
А евровиденный кошмар
Трубит с экрана, несмолкаем.

От звука стены не падут -
Они слыхали не такое,
Но мир, самумами продут,
Уже не ведает покоя.

С полудня прилетевший клин
Всё громче ломится в ворота,
А елисейский властелин
Похож на хилого Кихота...


ПРОЩЕНИЕ

Сидит он ежедневно дотемна
В одном из тихих ангельских цехов,
Работа у него всего одна -
Прощенье человеческих грехов.

Печально он глядит на нас с высот,
И труд его - прямое мотовство:
За каждый грех частицу отдаёт
Бесценного бессмертья своего.

Бедняга и поник, и полинял,
Работая по дням и по ночам,
Давно своё бессмертье разменял:
Растратил за грехи по мелочам.

Уходит лет дарованных запас,
И каждый год - как будто мелкий грош.
Всё больше он теперь похож на нас.
Всё менее на ангела похож.

И вскоре он смешается с толпой
На пыльных плащаницах площадей,
Пройдёт людской недолгою тропой,
Прощая прегрешения людей.


YESTERDAY NEVER DIES

Ещё не умер вчерашний день,
Хоть время его прошло.
Он бродит в кепочке набекрень
И с плеером наголо.

Я с ним встречаюсь по вечерам
На площади, у ларька,
И он, не любящий мелодрам,
Проходит, кивнув слегка.

А рядом - трасса, шумный район,
Машин и людей полно,
И то, что слышит в плеере он,
Немногим слышать дано.

Но мне до техники дела нет,
Наушники ни к чему.
Я слышу в шуме пришедших лет
Всё то, что слышно ему.

Покуда, громче гимнов и месс,
Продляя часы щедрот,
Дассен бессонно поёт с небес, -
Вчерашний день не умрёт.


* * *

А я бы перевёл Туркменбаши -
Теперь, когда не ждёт уже награда,
Когда за перевод Сапармурада
Не светят никакие барыши.

Стихи его, я верю, хороши:
Их сочиняли лучшие поэты
И не просили премии за это
(Поскольку жизнь важнее, чем гроши).

В тех сочиненьях, созданных в тиши
Чертогов и кибиток Ашгабата,
Должно быть, очень много аромата,
Все образы и рифмы - от души.

Да, много там навешано лапши -
Нет в этом ни малейшего сомненья;
Но есть и божество, и вдохновенье:
Поди попробуй - так же напиши!

Но хоть паши над строчкой, не паши -
За перевод не будет ни маната...
---
О переводчик, ждущий мецената, -
Тебе подать надежду разреши:

Начнётся зуд у нового паши,
И сам Берды... (как дальше?) ...мухаммедов,
Желая потрясти востоковедов,
Заточит для стихов карандаши.