|
|
Пишет stran_nik (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} stran_nik)@ 2012-04-01 21:12:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
В.Крич. 4 стихотворения
(для антологии переводов шотландской поэзии "Золотой век Роберта Бернса",
в продолжение записи http://stran-nik.livejournal.com/39
Вильям Крич. Стансы доктору Битти, автору «Менестреля»
Твой Эдвин замолчал… Ах, почему
Сокрылась муза – та, что с детских дней
Внушала мысли чудные ему
И о природе, и о всём, что в ней, -
Чтоб раздавалась песнь его звучней?
То, для чего он взоры ввысь стремил,
От музы он сумел узнать своей –
Как тот, кто мир наш бренный сотворил,
Там, в небесах, вершит вращение светил.
От стрел судьбы твою избавив грудь,
Пролив свой исцеляющий бальзам,
Сумело Время жизнь тебе вернуть,
Явило утоление слезам.
Пусть стих твой больше не прервётся там,
Где и природы, и искусства путь,
Где Бог дает вращенье небесам,
Где ладны числа, величава суть;
Не сможет боль теперь на песню посягнуть.
Прости меня за то, что всё сильней
Молю тебя запеть, как пел тогда,
Про Эдвина, про хвастовство парней –
Так пламенно, как в давние года,
Отвлечься от серьёзного труда,
В край Выдумки уйти на краткий срок;
Верни, прошу, к нам Эдвина сюда,
Чтоб славный Менестрель, как раньше, смог
Беспечности людской твой преподать урок.
William Creech (1745–1815)
Stanzas
Adressed to Dr. Beattie,
Author of ‘Minstrel’
Ah! wherefore silent is thine Edwin's muse?
The muse which erst inspir'd his infant thought,
Which shew'd him Nature in its various views,
And in his breast sublime conceptions wrought;
Which his young genius to perfection brought,
And rais'd to heaven his heaven-aspiring soul;
Gave him to know what he so keenly sought,
How stars and planets in their orbits roll,
Obedient still to him whose power propels the whole.
TIME'slenient hand hath pour'd his sov'reign balm,
And sooth'd the anguish of thine wounded heart;
Restor'd thy bosom to its wonted calm,
And gently eas'd it of Affliction's dart:
Oh! may it never more a pang impart,
To interrupt the progress of the song,
Where Nature shines, array'd with justest art,
Moving with grace majestical along,
In numbers sweetly smooth, with sense sublimely strong.
FORGIVE the friend who, in unpolish'd strains,
Would fondly rouse thee to resume the lyre,
And sing of Edwin, boast of Scottish swains,
With all thy wonted energy and fire.
From graver studies for a while respire,
Thro' cheerful Fancy's flow'ry fields to stray;
Clad in the Minstrel's favourite attire,
His modest worth, his dignity, display,
Amending thoughtless man by thy instructive lay.
Вильям Крич
Стихи на камень смертный мой –
Не знаю, будет ли такой…
От кающейся проститутки
ЗДЕСЬ ПАДШАЯ КРАСА ПОГРЕБЕНА,
СВОЁ РОЖДЕНЬЕ ПРОКЛЯЛА ОНА.
Покоюсь я в постели земляной,
Загублена. Разврат тому виной.
Мой гроб – приют для горестей и бед.
Погибла я, и мне спасенья нет.
С тех пор, как оказалась я в плену
У слов и рук, доверившись лгуну,
До дня, когда явилась смерть за мной,
И все страданья скрылись под землёй,
В часы довольства, голода, питья –
Не думать ни о чём старалась я,
И Совести благоразумный глас
К себе не допускала ни на час,
Забыв, какою прежде я была –
Душа, рыдая, гибели ждала.
Грешок, другой, всё чаще, без помех –
Увечил душу каждый новый грех.
Блудливые дрянные старики,
Бесстыжие их взгляды и щипки
Мне отвращенье заглушить смогли
К проклятой жизни в грязи и в пыли;
Грехи, болезни, каждый день – панель,
Мне улица – приют, мой дом – бордель;
Семь долгих позора – это ад:
Ласкала, совращала всех подряд;
Меня сгубили грешные дела,
И в двадцать два в могилу я сошла;
Смерть прекратила мерзкий мой разврат,
Меня измучив перед тем стократ.
О! Если б я могла просить её
Скрыть от меня грядущее моё:
Земная жизнь в позоре прожита,
За ней – мучений вечные лета!
Придите все, кому мой ведом рок,
Меня оплакать и извлечь урок –
Да, были у меня покой и честь;
А у людей лишь это в жизни есть.
Пускай моя судьба покажет вновь:
Убийственна преступная любовь,
Чтоб каждый день вы были начеку,
Отпор давая ложному дружку.
Чисты да будут мысли и дела –
Чтоб мир и честь судьба вам сберегла.
Как рано, гляньте, мой прервался бег –
Страсть и Тщета мой сократили век.
Соблазнов избегайте каждый час –
Пусть опыт мой печальный учит вас!
William Creech
VERSES FOR MY TOMB-STONE,
If ever I shall have one,
By a Prostitute and a Penitent
“HERE REST THE RELIQUES OF A NYMPH UNDONE,
WHO DYING, WlSH'D HER DAYS HAD NE'ER BEGUN”
THE wretched victim of a quick decay,
Reliev'd from life, on this cold bed of clay
(The last and only refuge for my woes)
A lost, love-ruin'd Female I repose.
FROM the sad hour I listen'd to his charms,
Yielding, half forc'd, in the deceiver's arms,
To that, whose awful veil hides every fault,
Shelt'ring my suff'rings in this welcome vault,
When pamper'd, starv'd, abandon'd, or in drink,
My thoughts were rack'd in striving not to think;
Nor could rejected Conscience gain the pow'r
Of calm reflection for one serious hour;
I durst not look to what I was before,
My soul shrunk back, and wish'd to be no more.
One step to vice, stole on without controul,
Till, step by step, perdition wreck'd the soul.
OF eye undaunted, and of touch impure,
Old e'er of age, wore out when scarce mature;
Daily debas'd to stifle my disgust
Of life which sunk me with the lowest dust;
Cover'd with guilt, infection, debt, and want,
My home a brothel, and the street my haunt,
Full seven long years of infamy I've pin'd,
And fondled, loath'd, and prey'd upon mankind,
Till, the full course of sin and vice gone through,
My hatter'd fabric fail'd at twenty-two;
Then Death, with every horror in his train,
Clos'd the sad scene of riot, guilt, and pain.
O! could it shut the future from my view,
Nor dread Eternity! my life renew;
Renew to anguish, and the deepest woe,
While endless ages never cease to flow!
YE fair Associates of my opening bloom!
O! come and weep, and profit at my tomb –
To me sweet peace and virtue once were known,
And Peace, O Virtue! Peace is all thy own."
Let my short youth my blighted beauty prove
The fatal poison of unlawful love;
"Let jealous fears your every step attend,
Mark well the flatt'rer, from the real friend."
Chaste keep the mind; preserve the manners pure;
If peace at home, or love you would secure.
O! think how quick my soul career I ran,
The dupe of Passion, Vanity, and Man;
Then shun the path where soft temptations shine –
Yours be the lesson sad experience mine!
Вильям Крич
СТРОКИ,
написанные на трактирном окне под неким непристойным стихотворением
Один дурак у Драйдена свистел
Часами, не имея прочих дел;
Хоть был он простофиля и болван –
Невинность возмещала сей изъян.
Когда бы те, кто Кимону сродни,
Сегодня так же проводили дни,
В том было бы достоинство одно:
Мы б не краснели, глядя на окно.
Судьба у дурней нынешних тяжка!
На лбу – печать, что метит дурака;
Они, как тараканы на столе,
След грязный оставляют на земле.
William Creech
LINES
Written on a Window at an Inn, under same infamous Verses
WHEN DRYDEN'S clown, unknowing what he sought,
His hours in whistling spent, for want of thought,
The guiltless fool his vacancy of sense
Supplied, and amply too, by innocence.
Did modern swains, possess'd of Cymon's pow'rs,
In Cymon's manner waste their weary hours,
Th' indignant trav'ller would not blushing see
This chrystal pane disgrac'd by infamy!
SEVERE the fate of modern fools, alas!
When Vice and Folly mark them as they pass:
Like pois'nous vermin o'er the whiten'd wall,
The filth they leave – still points outwhere they crawl!
Вильям Крич
СТРОКИ,
написанные офицером, отправленным служить за границу, в адрес дамы по фамилии WHITING («Мерланг»)
Мерланг – не для поста совсем
(Тут поп неправ, заметь):
Милей мне рыбка эта, чем
Рождественская снедь.
Круглей и краше – не найти;
Тиха, чиста, бела.
О, если б с ней всю жизнь пройти -
Проплыть! - судьба дала!..
Венера, что волнам сродни,
Разбила мне мечты,
Марс рявкнул: «Из пруда тяни
Другую рыбку ты!»
William Creech
LINES
Written by an Officer (on his being ordered on foreign service) to a Lady whose name was WHITING.
SURE Whiting is no fasting dish
Let Priests say what they dare ;
I'd rather eat my little fish,
Than all their Christmas fare.
So plump, so white, so clean, so free
From all that leads to strife,
Happy the man, whose lot shall be
To swim with thee through life.
But Venus, Goddess of the flood,
Does all my hopes deny;
And surly Mars cries "D–n your blood,
You've other fish to fry!"
(для антологии переводов шотландской поэзии "Золотой век Роберта Бернса",
в продолжение записи http://stran-nik.livejournal.com/39
Вильям Крич. Стансы доктору Битти, автору «Менестреля»
Твой Эдвин замолчал… Ах, почему
Сокрылась муза – та, что с детских дней
Внушала мысли чудные ему
И о природе, и о всём, что в ней, -
Чтоб раздавалась песнь его звучней?
То, для чего он взоры ввысь стремил,
От музы он сумел узнать своей –
Как тот, кто мир наш бренный сотворил,
Там, в небесах, вершит вращение светил.
От стрел судьбы твою избавив грудь,
Пролив свой исцеляющий бальзам,
Сумело Время жизнь тебе вернуть,
Явило утоление слезам.
Пусть стих твой больше не прервётся там,
Где и природы, и искусства путь,
Где Бог дает вращенье небесам,
Где ладны числа, величава суть;
Не сможет боль теперь на песню посягнуть.
Прости меня за то, что всё сильней
Молю тебя запеть, как пел тогда,
Про Эдвина, про хвастовство парней –
Так пламенно, как в давние года,
Отвлечься от серьёзного труда,
В край Выдумки уйти на краткий срок;
Верни, прошу, к нам Эдвина сюда,
Чтоб славный Менестрель, как раньше, смог
Беспечности людской твой преподать урок.
William Creech (1745–1815)
Stanzas
Adressed to Dr. Beattie,
Author of ‘Minstrel’
Ah! wherefore silent is thine Edwin's muse?
The muse which erst inspir'd his infant thought,
Which shew'd him Nature in its various views,
And in his breast sublime conceptions wrought;
Which his young genius to perfection brought,
And rais'd to heaven his heaven-aspiring soul;
Gave him to know what he so keenly sought,
How stars and planets in their orbits roll,
Obedient still to him whose power propels the whole.
TIME'slenient hand hath pour'd his sov'reign balm,
And sooth'd the anguish of thine wounded heart;
Restor'd thy bosom to its wonted calm,
And gently eas'd it of Affliction's dart:
Oh! may it never more a pang impart,
To interrupt the progress of the song,
Where Nature shines, array'd with justest art,
Moving with grace majestical along,
In numbers sweetly smooth, with sense sublimely strong.
FORGIVE the friend who, in unpolish'd strains,
Would fondly rouse thee to resume the lyre,
And sing of Edwin, boast of Scottish swains,
With all thy wonted energy and fire.
From graver studies for a while respire,
Thro' cheerful Fancy's flow'ry fields to stray;
Clad in the Minstrel's favourite attire,
His modest worth, his dignity, display,
Amending thoughtless man by thy instructive lay.
Вильям Крич
Стихи на камень смертный мой –
Не знаю, будет ли такой…
От кающейся проститутки
ЗДЕСЬ ПАДШАЯ КРАСА ПОГРЕБЕНА,
СВОЁ РОЖДЕНЬЕ ПРОКЛЯЛА ОНА.
Покоюсь я в постели земляной,
Загублена. Разврат тому виной.
Мой гроб – приют для горестей и бед.
Погибла я, и мне спасенья нет.
С тех пор, как оказалась я в плену
У слов и рук, доверившись лгуну,
До дня, когда явилась смерть за мной,
И все страданья скрылись под землёй,
В часы довольства, голода, питья –
Не думать ни о чём старалась я,
И Совести благоразумный глас
К себе не допускала ни на час,
Забыв, какою прежде я была –
Душа, рыдая, гибели ждала.
Грешок, другой, всё чаще, без помех –
Увечил душу каждый новый грех.
Блудливые дрянные старики,
Бесстыжие их взгляды и щипки
Мне отвращенье заглушить смогли
К проклятой жизни в грязи и в пыли;
Грехи, болезни, каждый день – панель,
Мне улица – приют, мой дом – бордель;
Семь долгих позора – это ад:
Ласкала, совращала всех подряд;
Меня сгубили грешные дела,
И в двадцать два в могилу я сошла;
Смерть прекратила мерзкий мой разврат,
Меня измучив перед тем стократ.
О! Если б я могла просить её
Скрыть от меня грядущее моё:
Земная жизнь в позоре прожита,
За ней – мучений вечные лета!
Придите все, кому мой ведом рок,
Меня оплакать и извлечь урок –
Да, были у меня покой и честь;
А у людей лишь это в жизни есть.
Пускай моя судьба покажет вновь:
Убийственна преступная любовь,
Чтоб каждый день вы были начеку,
Отпор давая ложному дружку.
Чисты да будут мысли и дела –
Чтоб мир и честь судьба вам сберегла.
Как рано, гляньте, мой прервался бег –
Страсть и Тщета мой сократили век.
Соблазнов избегайте каждый час –
Пусть опыт мой печальный учит вас!
William Creech
VERSES FOR MY TOMB-STONE,
If ever I shall have one,
By a Prostitute and a Penitent
“HERE REST THE RELIQUES OF A NYMPH UNDONE,
WHO DYING, WlSH'D HER DAYS HAD NE'ER BEGUN”
THE wretched victim of a quick decay,
Reliev'd from life, on this cold bed of clay
(The last and only refuge for my woes)
A lost, love-ruin'd Female I repose.
FROM the sad hour I listen'd to his charms,
Yielding, half forc'd, in the deceiver's arms,
To that, whose awful veil hides every fault,
Shelt'ring my suff'rings in this welcome vault,
When pamper'd, starv'd, abandon'd, or in drink,
My thoughts were rack'd in striving not to think;
Nor could rejected Conscience gain the pow'r
Of calm reflection for one serious hour;
I durst not look to what I was before,
My soul shrunk back, and wish'd to be no more.
One step to vice, stole on without controul,
Till, step by step, perdition wreck'd the soul.
OF eye undaunted, and of touch impure,
Old e'er of age, wore out when scarce mature;
Daily debas'd to stifle my disgust
Of life which sunk me with the lowest dust;
Cover'd with guilt, infection, debt, and want,
My home a brothel, and the street my haunt,
Full seven long years of infamy I've pin'd,
And fondled, loath'd, and prey'd upon mankind,
Till, the full course of sin and vice gone through,
My hatter'd fabric fail'd at twenty-two;
Then Death, with every horror in his train,
Clos'd the sad scene of riot, guilt, and pain.
O! could it shut the future from my view,
Nor dread Eternity! my life renew;
Renew to anguish, and the deepest woe,
While endless ages never cease to flow!
YE fair Associates of my opening bloom!
O! come and weep, and profit at my tomb –
To me sweet peace and virtue once were known,
And Peace, O Virtue! Peace is all thy own."
Let my short youth my blighted beauty prove
The fatal poison of unlawful love;
"Let jealous fears your every step attend,
Mark well the flatt'rer, from the real friend."
Chaste keep the mind; preserve the manners pure;
If peace at home, or love you would secure.
O! think how quick my soul career I ran,
The dupe of Passion, Vanity, and Man;
Then shun the path where soft temptations shine –
Yours be the lesson sad experience mine!
Вильям Крич
СТРОКИ,
написанные на трактирном окне под неким непристойным стихотворением
Один дурак у Драйдена свистел
Часами, не имея прочих дел;
Хоть был он простофиля и болван –
Невинность возмещала сей изъян.
Когда бы те, кто Кимону сродни,
Сегодня так же проводили дни,
В том было бы достоинство одно:
Мы б не краснели, глядя на окно.
Судьба у дурней нынешних тяжка!
На лбу – печать, что метит дурака;
Они, как тараканы на столе,
След грязный оставляют на земле.
William Creech
LINES
Written on a Window at an Inn, under same infamous Verses
WHEN DRYDEN'S clown, unknowing what he sought,
His hours in whistling spent, for want of thought,
The guiltless fool his vacancy of sense
Supplied, and amply too, by innocence.
Did modern swains, possess'd of Cymon's pow'rs,
In Cymon's manner waste their weary hours,
Th' indignant trav'ller would not blushing see
This chrystal pane disgrac'd by infamy!
SEVERE the fate of modern fools, alas!
When Vice and Folly mark them as they pass:
Like pois'nous vermin o'er the whiten'd wall,
The filth they leave – still points outwhere they crawl!
Вильям Крич
СТРОКИ,
написанные офицером, отправленным служить за границу, в адрес дамы по фамилии WHITING («Мерланг»)
Мерланг – не для поста совсем
(Тут поп неправ, заметь):
Милей мне рыбка эта, чем
Рождественская снедь.
Круглей и краше – не найти;
Тиха, чиста, бела.
О, если б с ней всю жизнь пройти -
Проплыть! - судьба дала!..
Венера, что волнам сродни,
Разбила мне мечты,
Марс рявкнул: «Из пруда тяни
Другую рыбку ты!»
William Creech
LINES
Written by an Officer (on his being ordered on foreign service) to a Lady whose name was WHITING.
SURE Whiting is no fasting dish
Let Priests say what they dare ;
I'd rather eat my little fish,
Than all their Christmas fare.
So plump, so white, so clean, so free
From all that leads to strife,
Happy the man, whose lot shall be
To swim with thee through life.
But Venus, Goddess of the flood,
Does all my hopes deny;
And surly Mars cries "D–n your blood,
You've other fish to fry!"
