Сэр Роберт Андерсон. «Шерлок Холмс: детектив с точки зрения Скотланд-Ярда»
Статья эта была опубликована 2 октября 1903 года в журнале «T.P.'s Weekly», издававшемся Т.П. О'Коннром. Ее автором был вышедший за два года до того в отставку и посвященный в рыцари Роберт Андерсон, известный теолог-милленарий, теоретик по вопросам тюремной системы и полицейский практик, сперва более 20 лет бывший одной из самых видных фигур в борьбе против ирландских террористов в 1860-1880, а с 1888 по 1901 год возглавлявший уголовный сыск в Скотланд-Ярде. Упоминаемый в тексте Чарльз Рид (1814-1884), почти забытый сейчас, но невероятно популярный в то время писатель-беллетрист.


ЧАРЛЬЗ РИД, БЕССПОРНЫЙ АВТОРИТЕТ В таком вопросе, где-то сказал, что создание характера является замечательным доказательством гениальности писателя. И если судить по этому критерию, создатель Шерлока Холмса должен занимать высокое место среди современных авторов беллетристики. Его успех, кроме того, является в некотором смысле величайшим хотя бы потому, что его герой лишен каких-либо черт, которые делают личность привлекательной или отталкивающей. Шерлок Холмс интересует нас, но никто не испытывает по отношению к нему восхищения или ненависти. И нет в нем ничего, что возбудило бы в нем энтузиазм, который порождает великие или прекрасные или щедрые дела. И все же его имя прочно вошло в язык, и в этом смысле он бессмертен.

ЗАНИМАТЕЛЬНОСТЬ РАССКАЗА И ЛОГИКА
Эта популярность, конечно, происходит в значительной степени из-за несколько болезненной тяги к “детективным историям". “Преступление — вещь повседневная. Логика — редкая", — как говорит в одном случае Шерлок Холмс своему другу. И по тому же самому поводу добавляет: “А у вас курс серьезных лекций превратился в сборник занимательных рассказов.” Но даже сэр А. Конан Дойл не смог бы превратить курс лекций по логике в очаровательную “книгу для легкого чтения”. "Логика" без "рассказов" была бы явной неудачей, а без "логики" эти "рассказы" будут иметь всего лишь бедный успех. Именно комбинация этих двух составляющих увлекла публику. Особенную привлекательность различных рассказов нужно искать не просто в событиях, которые показывают способности Шерлока Холмса как первоклассного детектива, но также и в методах, которыми эти описанные результаты достигнуты. Именно от этого зависит особый волнующий интерес в рассказе.

НЕКОТОРОЕ ПРЕУВЕЛИЧЕНИЕ И НЕЛЕПОСТЬ
Действительно, элемент преувеличения нередко присутствует, что не подразумевает никакого умаления искусства автора. Ибо он является большей частью допустимой гиперболизацией в этом ремесле и поэтому не может раздражать. Иногда, конечно, границы эти преступаются; ибо рассказы эти, разумеется, имеют неравноценное качество. В качестве примера можно привести "Постоянного пациента". Совершенно неправдоподобная часть с чтением мыслей, которой рассказ начинается, намекает на то, что автор был в весьма странном настроении, когда он сочинял его, и продолжение оправдывает этот диагноз. Можно принять совместное проживание, которое преступник Саттон устроил с доктором Тревельяном, а также то, что он был выслежен товарищами-преступниками, которых он предал. Но все это только делает дальнейшие события еще более безнадежно безрассудными. Так как они обложили сообщника в доме, их посещения консультационного кабинета были абсолютно бесцельным, если, в действительности, они не были предназначены, чтобы возбудить подозрение. А полуночное судилище в спальне жертвы вовсе является абсурдным.

ШЕРЛОК ХОЛМС И СКОТЛАНД-ЯРД
Безусловно, как говорит Холмс у сэра Конана Дойла, “жизнь несравненно причудливее, чем все, что способно создать человеческое воображение». И никому эта правда не известна лучше, чем тем, кто обладает практическими знаниями методов преступников. Но в "причудливости", которая характеризует события действительной жизни, существует своя система, и события многих из этих рассказов никогда не могли быть приняты как относящиеся к разряду возможных фактов. Ни в чем, однако, изобретательность и искусство автора не могут проявиться лучше, чем в непринужденности, с которой нас ведут по тончайшему льду чрезвычайных ситуаций и невозможных событий. «Последнее дело Холмса» иллюстрирует это замечательным образом. Для любого специалиста все эти события, эта история выслеживания своей жертвы Мориарти до Мейрингена являются абсурдными. Но намеки, что эта история ведет к трагедии, сделанные заглавием и подтвержденные в начале рассказа, держат ум читателя в напряжении, и его здравый смысл отказывает среди волнующих событий заключительной сцены. А в "Постоянном пациенте" нет никакого драматического окончания, чтобы удержать наши мысли, когда мы откладываем книгу. Шерлок Холмс отправляется в полицейское управление, которое ему нравится унижать, и Скотланд-Ярд снабжает его решением дела. Ни один другой рассказ в этой серии не заканчивается столь прозаическим образом. Но некоторые из них страдают от того, что разрешают Шерлоку Холмсу появиться слишком откровенно под занавес. "Этюд в багровых тонах" — яркий тому пример. Во второй части этой книги автор показал себя в лучшем свете. Первые пять глав ее в целом превосходны, и если бы история закончилась шестой, эта работа заслужила бы самую высокую похвалу. Но весь драматический эффект испорчен утомительной заключительной главой; и впечатления читателя находятся в одной струе с первыми впечатлениями доктора Уотсона, что Шерлок Холмс невыносимо эгоцентричен и утомителен.

ПОДЛИННАЯ ЦЕЛЬ СЭРА КОНАНА ДОЙЛА
Цитированное выше "логическое" изречение — одно из многих саркастических замечаний, брошенных самим автором, показывающее, что он осуждает эти работы, расценивая их как не более чем детективные истории. Эта составляющая, действительно, является просто средством, при помощи которого Шерлок Холмс учит нас держать наши глаза и уши открытыми и использовать наши умственные способности во всем, что мы видим и слышим. Привычка к наблюдению редка. Намного более редка привычка к размышлению. Никто, между прочим, не имеет менее права жаловаться на это, чем автор беллетристики, ибо никто не извлекает из этого больше выгоды, чем он. Обычный новый читатель — своего рода литературный пьяница. Его цель состоит не в том, чтобы найти пищу для размышления, но избежать раздумий. Шерлок Холмс, наблюдатель и исследователь, является редким типом; но не столь редким как Шерлок Холмс, который может проводить весь вечер без компании, лишь наедине с собственными мыслями.

ШЕРЛОК ХОЛМС И ПОЛИЦИЯ
Не только читатели романов обманывают ожидания в этом отношении. Необычная сила памяти часто принимается за необычную силу ума. Но нет между ними никакой обязательной связи. Человек может получить должность научного сотрудника в каком-нибудь колледже или кафедру в университете, хотя он крайне нуждается в качествах, в которых Шерлок Холмс превосходит других. И он может быть непревзойден как специалист в своей собственной специфической области, хотя одарен меньшей силой суждения и здравого смысла, чем средний школьник. Мистер Уоттс из Королевской академии сказал, имея в виду свои большие символические картины: “Я хочу заставить людей думать". И цель нашего автора состоит не в том, чтобы сделать из всех нас детективов, но чтобы научить нас быть наблюдателями и мыслителями. Его истории, поэтому, напоминают по характеру притчи; а в притче ценность рассказанного зависит от его пригодности иллюстрировать и объяснять истину, которую притча должна преподать. Но также, как в те дни, когда проповедование было сильно в Англии, часто говорилось, что те, кому увещевания и предупреждения проповеди нужнее всего, полагали, что проповеди эти положительно предназначены для обитателей соседних скамеек, так и здесь Шерлок Холмс потерпел неудачу в своей миссии в случае тех, кто читает эти рассказы, так как нападал на полицию нашей страны.
Существует большое различие между работой ответственного полицейского, делом которого является отдача преступников под суд, и работой “частного детектива”, который должен просто установить факты и раскрыть кажущиеся тайны. Но это различие не столь существенно, как то, что отличает вымыслы романиста от фактов реальной жизни. Он должен быть несчастным типом человека, который не может решить свои собственные проблемы. И восхитительно замечать, как точно ключи Шерлока Холмса подходят к замкам Шерлока Холмса, и как неизменно его дважды два равны четырем. Но в реальной жизни ключи склонны перепутываться или теряться, а дважды два иногда способны оказаться равными двадцати двум; все, что может быть совершенно непредотвратимым, как раз и является всегда самым сбивающим с толку.

РЕАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СКОТЛАНД-ЯРДА
Кроме того, вовсе не в обнаружении преступника состоит самая большая трудность полицейской работы, а в обнаружении улик для его обвинения. Нераскрытые преступления редки, а в случае серьезных преступлений против собственности они чрезвычайно редки. Если бы истории Шерлока Холмса были изданы анонимно, мы должны были бы ожидать, что вы найдете автора в узком кругу известных авторов беллетристики. И когда происходит крупное дело о подлоге или фальшивомонетчестве или о взламывании сейфа, преступники могут быть отысканы среди столь же ограниченного класса. Еще более быстрый метод открытия в любом деле состоял бы в том, чтобы получить необходимую информацию от кого-то, кому доверяет автор или преступник. И информация вообще должна иметься, и не просто информация, а с подтверждением. Но информация и подтверждение не обязательно представляют собой юридические улики. Трудности этого рода не мешают полицейской работе наших соседей. Во Франции, например, подтверждение или даже подозрение являются достаточными, чтобы оправдать арест, и необходимые улики добываются не спеша, в их поиске помогают и используются показания, полученные у обвиняемого. Но в нашей стране контроль за делом находится не у полиции. Обвиняемый должен без задержки быть представлен перед магистратом, которому должны быть раскрыты и преступление, и основания для ареста. И заключенного ревнивее всего охраняют от любых попыток получить у него признания ему в ущерб. Но это не беспокоит Шерлока Холмса.
При первом нашем знакомстве с ним в "Этюде в багровых тонах" он заявляет о своем презрении к солнечной системе, и нас не должно удивлять его безразличие к тонкостям английского законодательства. Так, нам говорят, что Джефферсон Хоуп "предстал перед магистратами в течении недели". В "Человеке с рассеченной губой" полиция на Боу-стрит “замяла дело ” очевидно без вмешательства магистрата вообще. А в "Знаке четырех" заключительная сцена напоминает нам об одной из диккенсовских историй. Джонатан Смолл сидит вчетвером с нашими двумя друзьями и офицером с Боу-стрит, чьим заключенным он является, в квартире на Бейкер-стрит, которую мы так хорошо знаем; и, устроившись в уютном кресле, со стаканом алкоголя и воды в руке, проводит приятный час, рассказывая историю своих преступлений. Так это еще увенчано позволением доктору Уотсону унести ларец с сокровищами, состав преступления, в котором, как предполагается, находятся драгоценности бесценной стоимости. Он везет его в кэбе в дом своей невесты и в ее присутствии взламывает ларец кочергой!

ПОКРЫТИЕ УГЛОВНЫХ ПЕРСТУПЛЕНИЙ
Но даже эти удивительные дела затмеваются подвигами по части покрытия уголовных преступлений нашим героем. Некоторые из нас поступали так, но не без опаски и только в маловажных вопросах. Шерлок Холмс же демонстрирует свое откровенное презрение к закону, действуя таким образом по отношению к уголовным преступлениям исключительной серьезности, как в "Голубом карбункуле" и "Берилловой диадеме". А в "Тайне Боскомской долины" он чрезвычайно долго покрывает убийцу, хотя в преступлении обвинен невинный человек. Рассматривать это далее, привлекая внимание к небольшим прегрешениям против закона и практики было бы невежливо по отношению к выдающемуся писателю, которому мы обязаны этими очаровательными рассказами. Поскольку, как мы видели, его цель не состояла в том, чтобы дать нам образцовые случаи раскрытия преступления в назидание полицейским в их служебных обязанностях – некоторые из его лучших историй, действительно, не имеют никакого отношения вообще к преступлению. – но развивать во всех нас привычку к размышлению и научить нас, как он сам выразился, тому, что “думать аналитически” – это “думать в обратном направлении”. Все классы общества могут извлечь пользу из этого урока; и ни для кого это не является более нужным, чем для тех, кто полагает, что они менее всего нуждаются в этом — нашим научным специалистам и преподавателям наук.