У нас из-за дождей трава прёт вверх просто невероятно. Я с ней явно не справлюсь. Для прополки нужно нанимать бригаду басмачей. Продолжаю знакомить вас со стихами, присланными на конкурс им. Луки Мудищева. Вот Сергей Михеев. Стихотворение называется "Тень Баркова" - -
Нельзя об этом говорить,
Но как-то на неделе
Случилось нам вина испить
С одним попом в борделе.
Пришли мы все, ни дать ни взять –
Неопытные души –
Попа расстригу повидать,
Стихи его послушать.
«Не зарастет сюда тропа», -
Твердили мы упрямо,
Но долго ждать пришлось попа
С очередною дамой….
Пошла наездница в галоп
И к жеребцу припала,
Под ней лежал расстрига поп,
А девице всё мало.
Вновь вечный зов – межножный зуд –
Раздвинул ягодицы,
И вновь встает багровый уд
И снова в бой стремится.
Уснула дева… Наш герой,
Почесывая муди,
Прикрыв халатом посох свой,
Опять выходит в люди.
Налил себе текилы он,
Чуть-чуть насыпал соли,
Лизнул, глотнул, куснул лимон,
Зевнул и заглаголил.
«Мне рада каждая п.зда,
Пишу я нех.ево,
Но вы спросите, господа,
Как жить в тени Баркова?
Так вот! Несу я тяжкий крест –
Мозоли от колодок.
Петух, и тот уж на насест,
А ты – .би молодок,
И зрелых женщин, и старух
В огне последней страсти,
Безногих, тех, кто нем и глух –
Во всех прими участье.
Мочи уду в любом пруду,
Влезай в любую нишу,
Паши любую борозду,
Будь Эйфелем в Париже.
Сажай всех рыбок на кукан,
Вгоняй патрон в двустволку,
Бей палкой в новый барабан,
Надень звезду на елку.
Набор эпитетов не нов,
Но только, право слово,
Меня вконец з.ёб Барков,
Вернее, тень Баркова».
«Но ты ж богат и знаменит, -
Кричу я в эйфории. –
И х.й твой как маяк стоит,
Что был в Александрии.
Тебя читают стар и млад,
Имеешь баб за здрасте,
Чем недоволен ты, собрат?
Вот мне б такое счастье!»
Он мне в ответ: «Серьезно ты
Желаешь место это?
Смотри, сбываются мечты
Лирических поэтов».
И подливает мне вина
В фарфоровую чашу,
И платит за меня сполна
За девушку Наташу.
Иди ее оттрахай, мол,
Задиристо-сучково,
А если вдруг не встанет кол –
Зови тот час Баркова.
Я в этот вечер много пил
И был уже со Светой,
И, чтобы член мой не схандрил,
Последовал совету.
Погас в лампадках божий свет,
И, продолжаясь эхом,
«Ты тоже что ль, мудак, поэт?» -
Спросил Барков со смехом.
Да. Он! Приспущены портки…
Тут мне бы удивиться,
Но сердце сжалось от тоски,
И взвился х.й как птица.
Наташка села на него
И больше не слезала,
Сама, не помня ничего,
Стонала и визжала.
Уж утро рвется из оков,
И ночь уж на исходе,
Но с каждой палкою Барков
Являл всё больше плоти.
А взор его огнем горит,
Хоть запекай картошку.
«Напомнил ты мне, - говорит, -
Есенина Сережку».
И ржет и тычет мне петлю,
Как апогей стремлений,
Кричит, мол, я тебя растлю,
Зато ты будешь – гений.
Наташка скачет как коза,
И я кончаю снова –
Вот х.й горит уж – не глаза –
У дьявола Баркова.
Ялдой он машет как мечом,
Тревоги отсекая,
Кладет свой х.й мне на плечо:
«Тебя я посвящаю!
И ты, Наташка, возликуй,
Иди ко мне, принцесса, -
Сует ей в рот горящий х.й, –
Теперь ты – поэтесса!»