ВТОРЖЕНИЕ
Я помню этот страшный день.
Мы с папой шли сдавать в ремонт
Порвавшийся футбольный мяч.
И грач в траве трепал ежа,
Вернее, труп ежа.
И папа мне сказал - где тень?
Уже не убежать.
Они везде.
Они вокруг.
Летят, спешат, лежат.
В траве, в двух метрах от ежа.

Я озирался.
Никого.
Ну кот.
Ну кроткий милиционер.
Ну женщина в цене,
В волшебном платье из цветов.
Ну деловитый негр,
Курсант, кубинец, бейсболист.
Ну пара черных крыс
В окне подвальной мастерской,
Где нам починят мяч.

Маячит в мареве раскол
Земной моей коры,
И у порталовой дыры
Стоит стальной старик.
А с ним печатный человек.
А с ними тигр-ствол.
И им решать, кому дышать,
И не дышать кому.

И папа быстро говорит:
Ом мани падме хум.
И лотос
Черный как душа,
Как туфли скрипача,
Жемчужный меч нам отдает.
И нет страшней меча.

И грач огромный жрет ежа.
И мертвая мечта.
(Юрий Смирнов)

Сургут, я еду!