Когда при нем душили его любимую жену, он стоял возле да уговаривал: потерпи, может быть, все обойдется. Нет, Илья, нельзя договориться. Ничего нельзя исправить ни в ФСБ, ни во ФСИН, ни суде, ни в прокуратуре. Это не реформируемо никак. Это можно только сломать и начать все строить заново. Эти истории про путинизм с человеческим лицом и про то, что ведь не все там звери — не пройдут. И твой добрый следователь — тварь, и твой добрый тюремщик — тварь. Они этой конфеткой хотят купить себе спокойный сон и чистую совесть.

Не будет у них спокойного сна.

Движение сопротивления