Борис Акунин:

«В России живут бок о бок два отдельных, нисколько не похожих народа, и народы эти с давних пор люто враждуют между собой. Есть Мы и есть Они. У Нас свои герои: там — Чехов, Мандельштам, Пастернак, Сахаров. У Них — свои: Иван Грозный, Сталин, Дзержинский, теперь вот Путин. Друг друга представители двух наций распознают с первого взгляда и в ту же секунду испытывают приступ острой неприязни. Нам не нравится в Них все: как Они выглядят, разговаривают, держатся, радуются и горюют, одеваются и раздеваются. Нас тошнит от их любимых певцов, фильмов и телепередач. Они платят Нам той же монетой, и еще с переплатой».

Борис Немцов:

«В России живут два народа. Объединяет их то, что говорят они на одном языке, имеют общую историю и культуру. У этих двух народов общая Родина — Россия. Но представления о добре и зле, морали и аморальности, правде и лжи у этих народов прямо противоположные. Один народ считает моральными авторитетами Путина, Жириновского, Кадырова и Гундяева. Другой народ считает их образцом аморальности, лжи и алчности. Противоречия между этими народами часто перерастают в ненависть. Двум народам все сложнее и сложнее жить в мире. От ненависти до войны один шаг. Спасает как ни странно то, что народ, считающий Путина глубоко аморальной личностью находится в меньшинстве. Но ситуация может поменяться. И тогда запах гари войны дойдет до Москвы…»

Михаил Шишкин:

У нас очень странная ситуация: существуют два народа, называющиеся русскими, говорящие по-русски и населяющие одну и ту же территорию, но абсолютно разные по менталитету. Большая часть населения верит телевидению, что единственная цель заграницы — уничтожить Россию, и спасти ее может только отец народа. Гораздо меньшая часть населения живет в основном в больших городах, имеет высшее образование и много поездила по миру. Эта Россия считает, что мы как можно скорее должны присоединиться к либеральным ценностям Европы, что мы — часть всемирной семьи народов и должны ввести демократический общественный строй и у нас.

Михаил Эпштейн:

Страна мучает себя и других — и в этом ее экзистенция, ее способ напомнить всем (и самой себе), что она жива. Без этого страдания она давно превратилась бы в мертвую пустыню, — только страдание, которое она причиняет другим и себе, оживляет ее, как и ее творцов, от Гоголя, Достоевского и Толстого до Платонова и Солженицына. Русская экзистенция — быть вопреки себе и другим, быть первой в (само)отрицании и (само)разрушении. Опасная и мучительная страна, делающая все для того, чтобы ее население разделилось на две неравные части: пропойц, воров, негодяев — и мучеников и святых.