SZG

Сирия - очень приятная для жизни страна с шикарным климатом, интересной историей, безопасная, цивилизованная, культурная. Иными словами, с требуемой простыми людьми  стабильностью, но без того страха, который пронизывал все стороны жизни Ирака при Саддаме.

При этом Сирия не очень богатая страна. Достаточно сказать, что средняя сирийская семья не может позволить себе есть мясо каждый день, заменяя его растительными белками.

В Леванте точка зрения индивидуума значит мало, человек там, прежде всего, часть свой общины, поэтому важна позиция именно общины, то есть ее лидеров. При этом община сама решает конфликты, возникающие внутри нее. Этот философия пронизывает всю историю Ближнего Востока, начиная со времен арабского завоевания в 7 веке.

Вся внутренняя политика любого правительства на любой территории в Леванте неизбежно вертится вокруг отношений между различными общинами – религиозными, национальными, даже политическими, так как партийная принадлежность там часто передается по наследству.

Напуганные политическим опытом братского Ливана и восстаниями друзов при режиме президента Шишакли, политики Партии арабского социалистического возрождения (ПАСВ) пришли к выводу, что в конкретных условиях Леванта лучшим режимом будет не чередование правящих партий и коалиций у власти, а инкорпорация всех мало-мальски заметных политических, этнических, религиозных и социальных групп в эту самую власть.

Все мало-мальски значимые общины и все партии, кроме запрещенных за террористическую  деятельность, были представлены во власти.  Например, курдский вопрос для Сирии не принципиален, ибо все значимые курдские лидеры инкорпорированы во власть. Достаточно вспомнить легендарного коммуниста - многолетнего вождя арабских левых Халеда Багдаша – этнического курда. Кстати, раскол сирийских коммунистов породил большие трудности кадровикам президента Хафеза аль Асада, потому что ему требовалось заново решать должностной пасьянс, чтобы были представлены в органах власти и госкомпаниях лидеры обеих сирийских компартий.

Однако оказалось, что равное положение всех меньшинств приводит к ощутимому недовольству самой большой группы. Им кажется, что они должны иметь непропорционально большее представительство, как это принято в «демократических» странах, где большинство получает всю власть, загоняя меньшинство в оппозицию. Таким большинством по игре истории оказались мусульмане - сунниты, естественным союзником которых казались мусульманские фундаменталисты.  Занятно, что массовые протесты в регионах Сирии ведутся под лозунгом «Президент нас рассудит!». Антипрезидентские настроения – выдумка западных СМИ на основе единичных фактов противостояния правозащитников.

Недовольство суннитских мусульман, прежде всего, в Дераа бывших бедуинов осевших на землю, материальным положением, подогреваемое вливанием денег из-за границы, может со временем трансформироваться в вооруженное противостояние суннитов всем остальным религиозным группам – ту самую угрозу, которой всю свою достойную жизнь противостоял Президент-«лев» Хафез аль-Асад.

Сирийский  режим во главе с президентом Башаром Аль-Асадом давно говорил о необходимости политических реформ, натыкающихся на сопротивление бюрократии.

Отношения между  Сирией и Саудовской Аравией после иракской войны отражали устойчивую тенденцию к улучшению. Однако, ситуация в Бахрейне не могла не повлиять на них.

Для межобщинных отношений в исламе, начиная со второй половины XX века характерно сближение разных течений шиизма – сторонников 12 имамов, разного вида исмаилитов, алавитов. Немаловажную роль в этом играла взвешенная политика сирийского руководства, при правительствах ПАСВ улучшались отношения между Ираном и Сирией, шло сближение и в Ливане, и в Иране.

Военная интервенция в Бахрейн со стороны Саудовской Аравии, Кувейта и ОАЭ, как представляется, была обусловлена опасениями, что утверждение шиитов в Бахрейне, как влиятельной политической силы,  может стимулировать аналогичные акции протеста в Восточной провинции королевства, где большинство населения составляют шииты, и других эмиратах. В расчетах Эр-Рияда учитывается, что потенциальные волнения в Восточной провинции, богатой нефтью, может вызвать вопросы о надежности страны в качестве глобального поставщика нефти - этот риск сопряжен с серьезными экономическими последствиями, которые правящие круги Саудовской Аравии не хотят брать на себя.

Сирия, хотя и не является крупным экспортером нефти, играет в международной нефтяной торговле важную роль транспортного хаба. По ней проходит стратегически важный нефтепровод из нефтеносных районов иракского Курдистана в средиземноморский нефтяной порт Банияс, открывающий самую короткую и дешевую дорогу иракской нефти в Европу. И совсем не случайно, Банияс был одним из районов беспорядков.

Дело в том, что сирийская нефтяная политика была одной из самых закрытых, нетранспарентных сфер в стране. Достаточно сказать, что считается, что было принято политическое решение на очень высоком уровне в принципе не пускать российские компании в нефтяной сектор в стране, что, вероятно, было следствием опасений чрезмерного усиления российского влияния в стране, а, возможно, и заинтересованностью лиц, готовивших решения, в каких-то иных партнерах.

В нефтяных войнах, как известно, победитель получает многое, но проигравший теряет все. Это ведет к несимметричности нефтяных войн – сторонникам перемен в нефтяной отрасли можно делать и небольшие ставки, а сторонникам статуса-кво необходимо ставить на кон все.

Но нефтяники стоят за кулисами. На сцене - крестьяне. А тут все просто: наступит время уборки урожая, и люди вернутся к нормальной жизни.

Главное для России – это просто не дать никому со стороны вмешаться. Сирийцы справятся сами. Они разумные люди.