:
Человечки поделили между собой великих композиторов. Старый любит Моцарта, а Мелкий - Бетховена. Баха они оба слушают внимательно, но по их реакции я вижу, что Бах для них слишком архаичен.
Это очень странно для меня. Мне казалось, что лунный, задумчивый, уже научившийся рефлексии, с мятущейся душой Старый, часто смотрящий на звезды, должен был бы любить Бетховена, а цельный, жизнерадостный, выше всего ценящий справедливость, солнечный и оптимистичный Мелкий должен был бы любить Моцарта... Но вышло, как вышло...
А я задумался, удастся ли мне привить человечкам (лучшее свидетельство моего дурного вкуса, а так же того, что дурной вкус и безвкусица - это совершенно разные вещи) мою любовь к Гайдну и Россини...
Ехали, слушали по радио "Орфей" увертюру к Итальянке в Алжире, и совершенно волшебную медленную часть гайдновской симфонии (я никогда не мог различать их по номерам), я между делом рассказывал, что Гайдн это мой любимый композитор, и что Моцарт у него учился. Старый очень удивился, почесал репу и спросил:
- А Моцарт, что, глухой был?
Мелкий снисходительно посмотрел на старшего брата и поучительно сказал:
- Дубина! Глухим был Бетховен!
Старый задумался:
- А Бетховен у кого учился?
Тут задумался, напрягая остатки памяти, но вспомнил:
-О! Он учился у Сальери! У того, кто Моцарта убил.... Точнее у того, кто, якобы, перед смертью признался, что убил Моцарта...
Тут человечки окончательно заинтересовались, бросили драку на заднем сидении, а я долго-долго рассказывал про Сальери, Моцарта, зависть, успех, муки совести, хорошую музыку, честь, благородство, плебейство.... И про добро и зло...
Человечки слушали внимательно и не отвлекались...
Впрочем, я выступил адвокатом Сальери. Человечки мою точку зрения не одобрили...
Это очень странно для меня. Мне казалось, что лунный, задумчивый, уже научившийся рефлексии, с мятущейся душой Старый, часто смотрящий на звезды, должен был бы любить Бетховена, а цельный, жизнерадостный, выше всего ценящий справедливость, солнечный и оптимистичный Мелкий должен был бы любить Моцарта... Но вышло, как вышло...
А я задумался, удастся ли мне привить человечкам (лучшее свидетельство моего дурного вкуса, а так же того, что дурной вкус и безвкусица - это совершенно разные вещи) мою любовь к Гайдну и Россини...
Ехали, слушали по радио "Орфей" увертюру к Итальянке в Алжире, и совершенно волшебную медленную часть гайдновской симфонии (я никогда не мог различать их по номерам), я между делом рассказывал, что Гайдн это мой любимый композитор, и что Моцарт у него учился. Старый очень удивился, почесал репу и спросил:
- А Моцарт, что, глухой был?
Мелкий снисходительно посмотрел на старшего брата и поучительно сказал:
- Дубина! Глухим был Бетховен!
Старый задумался:
- А Бетховен у кого учился?
Тут задумался, напрягая остатки памяти, но вспомнил:
-О! Он учился у Сальери! У того, кто Моцарта убил.... Точнее у того, кто, якобы, перед смертью признался, что убил Моцарта...
Тут человечки окончательно заинтересовались, бросили драку на заднем сидении, а я долго-долго рассказывал про Сальери, Моцарта, зависть, успех, муки совести, хорошую музыку, честь, благородство, плебейство.... И про добро и зло...
Человечки слушали внимательно и не отвлекались...
Впрочем, я выступил адвокатом Сальери. Человечки мою точку зрения не одобрили...
:
Почему-то не все понимают, что Народному Китаю намного проще обвалить доллар, чем обвалить нефть, против чего борются (между прочим, вложившиеся в долларовые активы) нефтедобывающие страны...